Черные глаза, губы выкрашены в бордовый. Бледная кожа. Короткое синее платье, туфли на стальных каблуках.
Я успел изучить каждую деталь. Каждую мелочь.
Я знаю сколько раз она вдохнет и выдохнет. Когда и в какую сторону наклонит голову, как повернется, что сделает после.
Я сжимаю подлокотник, представляя, что сжимаю ее горло.
– Катя? – пораженно спрашивает человек на экране. – Я не понимаю.
– Правда? – она улыбается.
– Зачем? Я… – он пробует вырваться, но у него связаны руки.
– Это была игра. Шутка. Разве ты не понял?
Она подходит ближе.
– Ты же сказала… ты сказала, что мы будем вместе. Снова и навсегда.
Она смеется.
Издевательски.
Она склоняется ниже. Платье приподнимается, обнажая ажурную резинку на ее чулках. Грудь готова выпрыгнуть из глубокого выреза.
– Я солгала. Разве тебя это удивляет? Наверное, ты меня совсем не знаешь.
Она хлопает человека по щеке.
– Да. Ты меня совсем не знаешь.
– Катя… – он пытается поцеловать ее ладонь.
– Какой ты жалкий, – она отдергивает руку.
Резко, будто от назойливого насекомого.
– Катя, я же люблю тебя. Я…
Человек обнажает свои сокровенные чувства. Он говорит от сердца, искренне. Но девушка только насмешливо кривится.
– Что с ним делать? – спрашивает мужчина.
– Убей его. Пусть уже сдохнет и не мучается.
– Катя! – с ужасом восклицает человек. – Ты не можешь. Это не ты.
– Глупый, – она опять склоняется над ним и целует в губы, оставляет бордовый след и отступает. – Это именно я.
Девушка садится в кресло, забрасывает ногу на ногу.
Мужчина достает нож.
– Не спеши, – говорит она.
И он не спешит.
Он знает, как заставить человека страдать, умолять о пощаде, рыдать, захлебываясь кровью и слезами. Он не говорит ни единого слова, просто действует.
Машина для убийства.
Когда я первый раз смотрел это видео, то рыдал и вопил как сопливая девчонка. Я сорвал голос и бился в абсолютно дебильной истерике.
Но девушка следит за разворачивающимися пытками с интересом. Она подается вперед, чтобы ничего не пропустить и жадно наблюдает.
Потом она поднимается, и мужчина замирает. Человек еще жив, его еще можно спасти.
Только она проходит мимо, включает музыку. Известный клубный трек. Возвращается в кресло, располагается там и кивает.
– Продолжай.
А человек зовет ее по имени, умоляет, надеется.
Но в этом фильме нет счастливого финала. Через час видео обрывается, экран угасает вместе с одним из героев.
Этой записи десять лет.
Человек на этой записи – мой брат.
Этот день – день его выпускного.
Героиня в представлении не нуждается. Екатерина Олеговна Князева. Убийца – ее брат. Известный в определенных кругах садист. Однако он только оружие. Исполнитель. Не идейный вдохновитель.
Почему они это сделали? Потому что могли. Ради развлечения, ради забавы. У богатых людей всегда есть свои, особенные хобби.
Мой брат без памяти влюбился в эту суку, а она его использовала и выбросила на помойку. Только на этом партия не закончилась. Стерва держала его на привязи, на коротком поводке, манила и отталкивала. В итоге заигралась и вызвала гнев родного папаши. Как же, такой мезальянс. Нищий парень посмел покуситься на Князеву. Было велено избавиться от надоедливого жениха.
Да, мне тоже трудно поверить, что это правда. Убить человека казалось нереальным, неосуществимым, худшим из преступлений. Пока я не начал убивать сам.
Представляете, брат рассказывал о том, как влюбился, какую нежную красавицу повстречал. Он собирался на ней жениться, хотел сделать предложение. Он действительно по уши втрескался в эту дрянь.
А она поглумилась.
Женщина? Девушка? Нет. Просто тварь. Гнилая гадина.
Я перематываю назад, делаю стоп-кадр, где она улыбается, смотрит практически прямо в камеру.
Я ощущаю как моя ненависть оживает с новой силой.
Глава 8
– Ты должна общаться с людьми своего круга, – говорил отец.
Но мой юношеский максимализм заявлял об обратном.
– Папа мне скоро шестнадцать, я уже не ребенок. Я сама решу с кем общаться. А если и совершу ошибку, то это будет моя ошибка. Впредь буду умнее.
Знал бы он, где я окажусь.
Знала бы я сама, где окажусь.
– Я не хочу, чтобы ты училась на ошибках. Ничего хорошего из твоих отношений с этим нищим не выйдет.
– Андрей не нищий, – мое возмущение било через край.
– А кто? Никаких перспектив ему не светит. Семья непонятная, денег у них никогда не водилось.
– Андрей получает президентскую стипендию, он закончит университет, найдет отличную работу. Ему уже поступают выгодные предложения. Он очень умный.
– И что? Кого волнует его ум? Без связей он ничего не добьется, а деловой хватки, чтобы пробиваться самому, у него нет. Я и пальцем не шевельну, чтобы ему помочь.
– А я и не прошу о помощи! Он тоже не просит.
– Ты настолько в него влюблена, что готова лишиться всего? – отец откровенно смеялся надо мной. – Готова уйти из дома? Бросить учебу? Отказаться от высокого уровня жизни, к которому привыкла?
– А почему бы и нет?!
– Ну, хорошо. Посмотрим.
Отец никогда меня ни к чему не принуждал, не ставил строгих запретов. Суровым он был в рабочей обстановке, с чужаками, а брата и меня всегда только баловал. Если и давал наставления, то достаточно мягко. Но тогда оказался неожиданно жестко настроен.
– Думаешь, ему нужны мои деньги? Он ничего не требовал и даже не намекал. Он самый лучший человек, которого я когда-либо встречала. Добрый, открытый. Он любит меня и…
– И ты любишь его?
Этот простой вопрос сбил меня с толку, но я все равно выпалила:
– Да!
А потом задумалась над собственными чувствами.
С Андреем я познакомилась случайно, на дне рождения, который мы праздновали в общей компании. Очень красивый и обаятельный парень сразу начал оказывать мне знаки внимания, но узнав про юный возраст, смутился. Ему было уже за двадцать, он учился в университете. А я всегда выглядела старше своих лет. Яркий вызывающий макияж, рано оформившаяся грудь, совсем недетская фигура и соответствующие наряды. Парни давно обращали на меня внимание, хотя фамилия «Князева» быстро охлаждала их пыл. Слухи о моей семье всегда ходили жуткие. Со мной было опасно ссориться. Если кто-то и сплетничал обо мне, только шепотом, боязливо оглядываясь по сторонам. Никто бы в здравом уме не пожелал навлечь на себя гнев моего отца.
