Я улыбаюсь уголками рта. Подмигиваю. Я выгляжу соблазнительно и несмотря на все, я постараюсь насладиться представлением.
Мне не о чем волноваться.
Я стою у шеста. Или правильнее сказать – у пилона? Я в платье и без белья посреди ночного клуба.
На всех экранах показывают мое лицо. Меня. Но к счастью, в поле моего зрения один дисплей.
Ничего. Зато помада стойкая. Гораздо более стойкая чем я.
Зачем Чертков меня сюда привел? Профессиональная танцовщица мигом освободила место, удалилась подальше, а мне предоставили полную свободу действий.
– Давай, – шепнул он на ухо и шлепнул по заднице.
Ему не нужно напоминать, что на кону жизнь моего отца. Все понятно по умолчанию. Роль у меня не завидная, и я пока не готова бунтовать.
Но все же – зачем? Он хочет унизить меня? Хочет чтобы я почувствовала себя полной дурой?
Ответ дает новый трек. Вернее, совсем не новый. Популярный лет десять назад, звучал на каждом танцполе и…
Десять лет назад.
Выпускной.
Он знает, что сделал мой брат. Так сказал Скворцов. Он знает, что сделала я.
По спине крадется холод, меня знобит.
Но откуда такие детали? Вплоть до музыки? Совпадение?
Эту композицию я не забуду никогда. Восточные ноты, приятный женский вокал. Жесткий ритм.
И кем он себя возомнил? Судьей? Палачом?
Он хочет шоу? Он его получит.
Я не лезу на шест, я не делаю крутки, я не демонстрирую чудеса акробатики, я не хвастаюсь растяжкой.
Я просто начинаю танцевать вокруг пилона. Я двигаюсь так, что все взгляды очень скоро оказываются прикованы ко мне. Я извиваюсь и выгибаюсь. Мои ладони скользят по сверкающему шесту. Многообещающе. Мои волосы танцуют вместе со мной, повторяют крутые повороты бедер.
Я люблю это. Внимание. Я наркоманка, я сижу на игле жадных, раздевающих взглядов. Я питаюсь восхищением и завистью. Я кайфую и улетаю, парю в эйфории.
Алое платье. Голые плечи, голые бедра.
Я знаю, что сколько бы мужчины не вели разговоры о духовной близости, каждый хочет красавицу в свою постель. Лучшую. Королеву. Просто не все могут себе это позволить.
Тут как с машиной.
Кто бы стал ездить на «Жигулях», будь у него возможность оседлать «Феррари»?
Я выписываю бедрами такие зигзаги, что у наблюдателей кружится голова. Я вхожу во вкус, я получаю настоящее удовольствие.
Жить в этом образе легко и приятно.
Я не желаю возвращаться обратно в реальность.
Холодная стерва. Наглая и беспринципная. Вот кто я этой ночью. Все хотят завладеть мной, но никому ничего не светит.
У меня уже есть хозяин.
Да, милый?
Я поворачиваюсь к Черту спиной, плавно наклоняюсь и резко выпрямляюсь. Копна темных волос взлетает в воздух.
Подозреваю он бы с огромным наслаждением размазал меня прямо по полу. Избил бы до смерти, переломал все кости и заставил захлебнуться кровью.
Возможно, моя заветная мечта сбылась?
Я наконец нашла то, что убьет меня.
Памятный трек сменяется другим, вполне обычным. И я покидаю сцену.
– Какие планы на вечер? – неизвестный тип нарывается на неприятности.
– Никаких, – усмехаюсь.
– Тогда по коктейлю?
Чертков возникает между нами.
– Сгинь, – заявляет коротко, и парень сливается.
– Все? – кривлюсь. – Даже не убьешь никого? Теперь достанется только мне?
– А тебе не терпится?
Он притягивает меня к себе, впечатывает бедра в бедра, и я ощущаю как гигантский ком формируется в моем горле.
Какой огромный. Не только ком. Он.
Я смотрю на него. Снизу вверх. Иначе не выходит. Он выше меня головы на две. Моя голова покоится на его груди.
Я схожу с ума. Я хочу, чтобы он меня поцеловал. Я изнываю от этого дикого и странного желания.
Я как будто прикасаюсь к тьме. К Дьяволу.
– Шальная ты, – говорит он.
– Бешеная.
Он уводит меня в какую-то вип-кабину. Вероятно здесь стриптизерши танцуют для гостей на коленях. Стены кажутся прозрачными, стеклянными. Но на самом деле только изнутри все видно, а снаружи ничего. В потолке горит множество крохотных лампочек, мерцают и мигают так часто-часто, что у меня начинает кружится голова. Вокруг привычные оттенки красного и черного. Темные кожаные диваны, бордовые ковры.
Тут отличная звукоизоляция, тишина и ни души, а за стеной царит веселье. Публика зажигает по полной программе. Мой незадачливый ухажер клеится к другой.
– Я хочу выпить, – медлю. – Гранатовый сок, пожалуйста.
Чертков вызывает официанта и через секунд тридцать мой заказ красуется на столе. Я выпиваю напиток до дна, крупными глотками.
Мы опять остаемся вдвоем. Я сижу, он стоит напротив.
– Скажи, ты действительно считаешь, что имеешь право наказывать меня? – все же решаюсь. – Ты ведь не знаешь ничего, ты понятия не имеешь о том, что там произошло. И какая тебе разница?
Его ладонь ложится на мою макушку, заставляет запрокинуть голову.
– Знаешь, на что похож твой рот?
– Не переводи…
– На п…зду. Но это выглядит красиво. Интересно накрашено.
Он поглаживает меня по щеке.
– Ты не собираешься говорить? – игнорирую грубость.
– С тобой – нет.
– Недостаточно умна?
– Твой ум слабо волнует.
Он собирает мои волосы в хвост.
– Возьми у меня, – продолжает глухо.
– Что?
Криво усмехается.
– Возьми у меня в рот, – поясняет практически по слогам.
Я задыхаюсь от возмущения.
Нет, подобные предложения поступали и прежде. Мне много чего предлагали. Но не в таком тоне, не так.
Я хочу запротестовать, выдать ядовитое замечание, но рука на моем затылке будто тяжелеет, тянет волосы назад, вынуждая до боли выгнуть шею.
Если не сделаю по-хорошему, то будет по-плохому.
Я пытаюсь отключиться и действовать механически, не оценивать происходящее. Я берусь за пояс на его брюках и соприкасаюсь с горячей гладкой кожей. Обжигающая волна обрушивается на меня, а мозг точно ватный. Я забываю что к чему, ничего не соображаю, иду на поводу природного инстинкта.
Мои ладони скользят по враз напрягшемуся животу Черткова. Вверх, изучая идеально вылепленный пресс. А потом вниз, к узкой дорожке темных волос.
