Трус. Ничтожество.
– Макс, – шепчет она, почти стонет. – Макс.
Бл…дь.
От того как она произносит мое имя у меня уже каменный стояк. А от того, что происходит после вообще башню сносит.
Князева выскальзывает из моих рук, мягко отстраняется, становится на колени, прогибается, призывно оттопыривает зад, упирается грудью в постель.
Воздух накаляется до предела.
Вот как ей удается всякий раз выбивать искры из моей груди? Я думал, что давно умер внутри, что ничего во мне не осталось. Никаких эмоций.
И вот появляется она.
Мой приговор. Мой вызов.
Я могу рассмотреть ее татуировку даже в полумраке комнаты.
Шлюха Дьявола. Моя Шлюха.
Она расставляет ноги шире, разводит бедра. Упирается грудью в матрас. Дышит тяжело и прерывисто.
Сука.
Она отлично понимает, как действует на меня. Всегда понимает. Безошибочно.
Как же она умоляла о дозе. Тогда. В коридоре, при входе. Абсолютно голая, на коленях. Вся трясущаяся, испуганная, униженная. И в то же время дерзкая. Готовая на все, но не сломленная.
Кровь приливает к животу, член наливается похотью, стоит колом, еще немного и брюки треснут.
Я представляю как сладко будет вогнать между этими ягодицами. Сжать их, толкнуться вперед, натянуть сочную задницу на себя, на свой воспаленный от возбуждения член.
– У тебя до сих пор ломка, – с трудом узнаю собственный голос.
– Да, – подтверждает Князева.
– Ты хочешь, чтобы я причинил тебе боль.
– Я хочу, чтобы ты уничтожил прошлое. Когда ты заставляешь меня страдать, когда издеваешься и мучаешь, я будто снова оживаю. Я забываю обо всем.
– Ты просишь, чтобы я оттрахал тебя в задницу?
Она молчит, выгибается еще сильнее.
И я срываюсь. Не могу контролировать рефлекс. Расстегиваю брюки, высвобождаю эрегированный член, притягиваю ее ближе к себе, утыкаюсь пульсирующей плотью между пухлыми ягодицами, тараню маленькую, тут же сжимающуюся дырку.
Князева всхлипывает.
А у меня сводит челюсти от бешенного напряжения.
Нет. Достаточно боли и ярости. Как-нибудь в другой раз. Это не должно быть так. Только не сегодня. Не сейчас.
Я отстраняюсь, сжимаю ее соблазнительную попу, заставляю выгнуться сильнее, до упора задрать зад вверх. Поглаживаю. А потом склоняюсь и накрываю разгоряченное лоно губами.
Она вскрикивает. Дергается. Она явно не ожидает почувствовать мой язык внутри, не готова к такому повороту.
Я дразню ее. Крепче сжимаю ягодицы, стискиваю, вызывая волну дрожи. И неспешно ласкаю лоно. Изучаю, исследую, пробую ее на вкус как самое изысканное блюдо. Не тороплюсь.
Нам некуда спешить. Ночь будет долгой. Бесконечной. Ночь продлиться столько, сколько я захочу.
– Макс, – протяжно стонет. – Макс, пожалуйста…
Я провожу кончиком языка по ее клитору, по этой крохотной, но такой горячей и враз отвердевшей плоти. Обвожу, обрисовываю каждый контур. Чуть поворачиваю голову, втягиваю нервно пульсирующий комок в свой рот. Слегка сжимаю зубы. Для остроты ощущений, не для боли.
Князева больше ничего не говорит. Только постанывает. И звуки, вырывающиеся из ее груди похожи на крики раненного животного.
Она содрогается.
Я чувствую как сокращаются ее мышцы под моим языком, как напрягаются, натягиваются до предела. Сбавляю напор, отпускаю клитор. Растягиваю удовольствие, перехожу к нежным, шелковистым складкам, которые истекают влагой. После отстраняюсь, вставляю пальцы в ее влагалище.
Дьявол. Она такая мокрая. Чуть липкая. Гладкая, скользкая. И опьяняющая будто самый крепкий алкоголь. Хмелящая.
– Макс, прошу, – молит она.
Внутренние мышцы ритмично сокращаются вокруг моих пальцев. Вбирают глубже, втягивают.
До чего же хочется ей вставить. По-настоящему. Вогнуть на всю длину и трахать. Дико, с оттяжкой.
Член деревенеет, а яйца распухают.
Но я не намерен так быстро сдаваться, прекращать эту сладкую пытку. Я должен дать ей больше. По максимуму.
Как же она течет, как жаждет заполучить мой член в самую глубь.
Я отпускаю ее на пару секунд, и Князева тут же тянется за мной. Жалобно хнычет, повторяет мое имя снова и снова, не представляя насколько порочно оно звучит в ее устах.
Я переворачиваю ее на спину, устраиваюсь между широко раздвинутыми ногами. Опять погружаю пальцы в лоно, надавливаю на те точки, о которых она и не подозревала, что они у нее есть. Совершаю круговые движения, довожу до неистовства, до исступления.
Князева трепещет. Ее бедра мелко дрожат.
– Макс, – хрипло шепчет она. – Макс.
– Чего ты хочешь?
Мой язык медленно скользит по ее клитору.
– М-макс, – сливается на ее губах с надсадным стоном.
Я погружаю свою женщину в омут порока.
Свою женщину?
Эта мысль царапает сознание.
Да! Женщину. Шлюху. Без разницы. Плевать. Просто она моя. Детка. Принцесса. Не важно. Катерина Олеговна. Князева. Убийца моего брата. И мой личный палач.
Я слегка отстраняюсь, смотрю на тело, распластанное передо мной. Мягкое, нежное, податливое.
Какая же она.
Голая. Горячая. Обжигающая. Опаляющая до самого нутра.
– Так чего? – склоняюсь над ней, смотрю прямо в глаза. – Чего ты хочешь?
Ее глаза сверкают в темноте, пылают, вспарывая ночь. Зрачки расширены. Не от наркоты.
Может я не стану ее героем. Не вытащу из мрачной башни, не вырву из заточения. Но я точно буду ее героином. Уничтожением. Разрушением.
– Тебя, – бормочет она.
Обвивает мои бедра ногами, подается вперед, практически насаживается на мой член. Ерзает, елозит. Царапает мои плечи ногтями.
– Не все сразу, – говорю глухо.
Хватаю ее запястья, развожу в разные стороны, прижимаю к постели. Нависаю над ней, накрываю тенью.
И будто в пропасть срываюсь. Снова. Покрываю поцелуями. Все. Щеки. Ресницы. Губы. Хаотично. Грубо. Жадно.
Только теперь понимаю как голодал. Голодал, и сам того не ведал.
Я целую ее шею. Острые ключицы. Хрупкие плечи. Целую грудь. Сжимаю соски, покусываю. Целую живот. Двигаюсь все ниже и ниже.
Потом она орет. Вопит. Дико.
Я заставляю ее кончать раз за разом. Трахаю языком. Всасываю влажные, раскаленные от вожделения складки в свой рот.
Она извивается, льнет плотнее, зарывается пальцами в мои волосы, забрасывает ноги мне на плечи, выгибается сильнее. Молит не прекращать и в то же время заклинает, чтобы немедленно остановился.
