– Черт, – Маврин хлопает в ладоши. – Какая прелесть! А вот это уже по-настоящему неожиданный гость.
Черт.
Чертков.
Мне кажется, я перестаю дышать.
– Мы его разоружили, – сообщают люди Маврина почти в один голос.
Разоружили Черткова?
Я не успеваю подумать, что это невозможно.
Он ловко выворачивается из жесткого захвата, причем совершает это так легко и просто, будто лишь ожидал удачного момента, будто подобный выверт ничего ему не стоит.
– Оружие отобрали, – говорит Чертков. – Но кулаки-то при мне.
Несколько ударов – и цепные псы отправлены в нокаут.
О да. Я отлично помню на что способны его кулаки. Помню, как в первый вечер нашего знакомства он проломил череп собственному охраннику.
– Тише, – Маврин направляет на противника пистолет. – Не надо лишних движений.
– Как скажешь, – кивает Чертков, поднимает руки.
– Ты слишком быстро со всем соглашаешься.
– Я не самоубийца.
– Тогда зачем ты сюда пришел? Я думал ты очень занят, разгребаешь собственные проблемы.
– Ты забрал мое.
– Эту суку?
Чертков не смотрит на меня. Он смотрит на мою сумку, которую Маврин отшвырнул в сторону. Он смотрит на жесткий диск, виднеющийся внутри.
Короткий взгляд. Как будто молния. Почти неуловимый.
Маврину невдомек что к чему.
– Какой галантный кавалер. Явился за дамой. Шел бы ты отсюда и не пылил почем зря.
– Я не уйду.
– Что? Эта сука настолько хороша? Я не заметил. С какой стороны ее не имел, особого прикола не почувствовал.
– Она не сука.
– Она убила твоего брата, – Маврин присвистывает. – Или ты забыл? Знаешь, я могу пристрелить тебя без этих долгих разговоров. А могу отпустить с миром. Если ты прямо сейчас ее прикончишь. Любым способом. Как угодно.
Чертков ничего не отвечает. Усмехается. Криво, только один угол его рта дергается вверх, обнажая клык.
– Хочешь, чтобы я ее убил? – спрашивает вкрадчиво. – При тебе?
– Да. Убей ее. Я даже денег тебе дам. Ну же. Убей эту тварь.
Теперь взгляд Черткова прикован ко мне. Будто намертво. К окровавленной шее, к окровавленному животу, к разрезанным джинсам.
Теперь он смотрит на меня в упор, причем охватывает все и сразу.
– Разве не об этом ты мечтал? – не унимается Маврин. – Разве не это ты представлял на протяжении всех этих лет? Или ты размяк? Потек по ней как девчонка? Как малолетняя сопля? Ты спустишь ей смерть родного брата? Правда? Спустишь? Проглотишь такое?
– Нет, – отвечает коротко.
И на долю секунды я готова поверить в то, что он сделает это. Подчинится. Не Маврину. Своему личному желанию. Жажде мести.
Я знаю, как это. Я чувствовала то же самое. Тогда, ведь прежде жажда мести снедала меня изнутри, пожирала как обезумевший зверь.
Но Чертков хватает Скворцова за шею.
– Меня это не остановит, – Маврин отступает назад.
Хруст позвонков.
Адвокат не успевает ни дернуться, ни вскрикнуть. Повисает в руках своего палача как безвольная марионетка.
– Меня тоже, – отвечает Чертков.
Выстрел.
Я вздрагиваю, но не зажмуриваюсь. Наоборот, впиваюсь взглядом в картину, которая разворачивается передо мной.
Выстрел за выстрелом.
Маврин разряжает всю обойму. Чертков продолжает приближаться. Стремительно и неизбежно, как будто неудержимая стихия. Все пули попадают в тело Скворцова, но ни одна из них не оказывается пулей навылет.
Черткова и правда не остановить. Ничем. Он пробьет любую стену. Голыми руками. Он любого порвет. Без проблем.
И Маврин отлично это понимает.
Когда патроны заканчиваются, трус принимает единственное верное решение: бежать. Слишком опасно тянуть дальше, звать на помощь подкрепление или тянуться за другой обоймой.
Маврин разворачивается и бежит к вышке, нажимает на рычаг, поднимается на второй этаж. Он знает планировку склада куда лучше Черткова и намерен на этом сыграть. На скорость он не надеется.
В предстоящей схватке на Маврина никто не поставит. Он проигрывает по всем фронтам, даже не начав первый раунд. И дело не в физической форме, не в силе, не в каких-то объективных данных и параметрах. Здесь все относительно равно. Оба развиты.
Дело в том, что Чертков – убийца. И терять ему реально нечего. Он сжигает все на своем пути.
А Маврин привык убегать. Он не вступит в открытый бой.
Я дергаю цепи, пытаюсь освободиться. Параллельно наблюдаю за происходящем, за тем, как Чертков бросается к лестнице, молниеносно поднимается все выше. Он поймает Маврина. Точно поймает, и прижмет этого гада. Он разделается с ним, а после приступит к основному блюду, займется мной. И я совсем не против такого расклада. Но покорно ждать своей участи не намерена.
– Ты ранена? – знакомый голос обжигает.
Оборачиваюсь и пораженно выдыхаю:
– Нет.
Щелчок замка. Еще один. Вскоре я совсем свободна от оков.
– Пойдем.
Мой ангел-хранитель. Ангел Смерти. Мой брат.
Очень бледный, худой. Едва держится на ногах. Но держится.
– Как ты… как ты? – бормочу бессвязно.
– Нужно уходить, – он игнорирует мой вопрос, тянет меня за собой, обхватывает за талию, бережно поправляет разорванную блузку.
Я соскальзываю со стола.
– Кровь, – замечаю характерные следы на его руках, на светлой рубашке. – Это твоя или…
– Уходим.
Я оборачиваюсь, вижу, как Чертков схлестнулся с Мавриным в схватке не на жизнь, а на смерть.
– Нет, мы не можем уйти, – отрицательно качаю головой.
– Мы должны.
– Пожалуйста, – я поворачиваюсь к нему, сжимаю его руку. – Помоги ему.
– Что? – впервые вижу столько эмоций на лице родного брата, обычно он неумолим и непреклонен, как будто камень, ни на что не реагирует, попросту непробиваем, а тут удивление хлещет через край. – Кому?
– Помоги Черткову.
– Он же… он тебя…
Его пальцы сжимаются к кулак. Желваки напрягаются. Ноздри раздуваются от гнева. Брат едва сдерживает ярость.
Что Маврин ему рассказал? Похоже, правду. Да уж, тут достаточно было сообщить даже несколько деталей. Что я в плену Черткова. В его полной власти. Что он трахает меня, как пожелает, в самых извращенных позах.
