— Я не могу, — прошептала Лизи, задыхаясь от ужаса.
Худшего кошмара просто не могло быть! Мама хочет, чтобы ее дочери отправились в «Адар». Лизи хотелось умереть от стыда. Хуже того, Лизи знала, что Тайрел будет там и не узнает ее. О нет, он посмотрит на ее невзрачную фигуру, и у него не возникнет желания.
А мама сделает что-то ужасно унизительное, как всегда. Она представит Лизи, так или иначе намекая на перспективу свадьбы. Лизи хотелось сжаться и умереть.
— Завтра днем, — скомандовала Лидия. — Я не изменю свое решение.
— Мама, я не могу это сделать, — отчаянно попросила Лизи.
— Конечно же можешь!
Лидия подошла к ней и похлопала по плечу, словно этот жест мог ее успокоить.
— Мы ведь должны поблагодарить графиню за гостеприимство, не так ли?
Лизи застонала и повернулась за помощью к Джорджи.
Она решительно выступила вперед.
— Мама, — сказала Джорджи спокойным тоном. — Мы никогда раньше не навещали графиню. Мы всегда отправляли ей записку с благодарностью. Я думаю, мы должны придерживаться этой традиции.
— Я начинаю новую традицию, — ответила мама.
— Мама, Джорджи права. И может быть, графиня будет не в настроении, — отчаянно попросила Лизи. Но она знала, что никакие мольбы не изменят решение мамы.
— Если она не в настроении, мы зайдем в другой день, — улыбнулась ей мама.
Джорджи покачала головой:
— Мама, я знаю, чего ты хочешь. Ты надеешься, что Лизи заарканит Тайрела де Уоренна. Но это невозможно. Они намного выше нас. Даже если он и проявил интерес к Лизи, он не знал, кто она. Де Уоренн не женится на Фицджеральд.
— Вы меня извините? — внезапно спросила Анна.
— Разве ты не волнуешься за свою сестру? — удивилась мама.
Анна кивнула:
— Да, я очень волнуюсь за Лизи, но я заболела, мама. Я чувствую слабость и не могу ехать.
И она развернулась и пошла наверх, не дожидаясь разрешения.
Такое странное поведение лишило Лидию дара речи. Лизи было слишком плохо, чтобы реагировать на поведение Анны.
— Мама, пожалуйста, не делай этого. Это ужасная ошибка. Тайрел де Уоренн не преследовал меня. Я бы знала, будь оно так! Пожалуйста, не заставляй меня ехать к ним в дом!
— Я собираюсь готовиться к ужину, — мило проговорила Лидия, словно не слышала. Подойдя к ступеням, она сказала: — О, и Лизи… Надень зеленое платье с зеленой шубкой. Зеленый — твой лучший цвет! — И она снова улыбнулась: — И, честно говоря, это к лучшему, что Анна заболела, не так ли? Лучше, если мы будем без нее, когда поедем к графине.
Ошеломленная, Лизи наблюдала, как Лидия поднимается по ступенькам. Джорджи подошла к ней и обняла за плечи.
— О боже, — прошептала Джорджи. — Не думаю, что есть какой-то выход из этой ситуации.
— Что мне делать? Мама смутит нас всех, а если появится Тайрел…
Лизи почувствовала, как ее щеки вспыхнули. Она не могла продолжать.
— Может, тебе сказаться больной?
— Мама не спустит меня с крючка, даже если я действительно заболею! — воскликнула Лизи.
— Нам нужно чудо, — решила Джорджи.
Лизи застонала. Она не верила в чудеса, о нет!
Но на следующий день она полностью изменила свое мнение, поскольку не только графини не было в резиденции, но и вся семья покинула поместье прошлым днем. Сейчас они были на пути в Лондон. И не имели планов возвращаться.
Пораженная таким везением, Лизи могла только надеяться, что мама направит свой интерес на что-то еще.
Был холодный дождливый ноябрьский день. Лизи решила убраться в гостиной, когда привезли книгу, которую она заказала в дублинском магазине. Со шваброй в руке, она сорвала упаковку с посылки, улыбнувшись, когда увидела название. «Чувство и чувствительность». Забыв о своей работе, Лизи села и сразу же начала читать.
Она понятия не имела, как долго просидела здесь, погруженная в роман, но прочла несколько глав, когда услышала звук копыт и грохот кареты на улице. Лизи вернулась в реальность. Закрыв книгу, она подошла к окну и вздрогнула, увидев грузную фигуру Питера Гарольда, выходящего из кареты.
К глубочайшему сожалению Лизи, он навещал Джорджи каждую неделю в этом месяце. Казалось, Джорджи смирилась, хотя мало говорила в его присутствии, иногда улыбалась, позволяя ему продолжать свои бесконечные монологи. Лизи пошла в кухню.
— Джорджи, мистер Гарольд приехал.
Джорджи ощипывала цыпленка. Она застыла и медленно повернулась.
Лизи было больно видеть смирение своей сестры.
— Позволь мне прогнать его! — воскликнула она. — Я скажу ему, что ты любишь какого-нибудь молодого радикала из Дублина!
Джорджи пошла к раковине, снимая фартук.
— Он мой единственный кавалер, Лизи. И даже ты слышала, что мама жалуется, как ей трудно дышать.
— Доктор Райан сказал, она в порядке, — возразила Лизи. — Я начинаю думать, что эти ее заявления о плохом самочувствии просто способ заставить тебя сделать то, что она хочет.
Джорджи отошла от раковины.
— Я тоже об этом думала, но какая разница? Мы все надеялись, что Анна будет помолвлена к этому времени, но ничего не произошло. Нас пятеро, все хотят есть, и для родителей мы большая обуза. Кто-то должен сделать это, разве ты не согласна?
Лизи нахмурилась — мистер Гарольд постучал в парадную дверь.
— Анна выйдет замуж до лета. Ей просто нужно определиться в выборе поклонника.
— Анна легкомысленна, — ответила Джорджи, понизив голос. Она помедлила и затем добавила: — Мистер Гарольд признался мне, что зарабатывает пятьсот фунтов в год.
Лизи заморгала. И правда, хорошая сумма!
— Но он продает вино, — попыталась возразить она, — и он даже не протестант, он диссидент.
Джорджи вышла из кухни.
— Может, и так, но, по крайней мере, его политические взгляды не так оскорбительны.
Лизи пошла за ней.
— У него нет политических взглядов!
Она видела попытки Джорджи вовлечь его в политическую беседу, но он смог сказать лишь, что война хороша для его бизнеса, — не то чтобы он был сторонником войны, но цены на вино никогда не были лучше.
Джорджи проигнорировала ее, налепив на лицо улыбку, когда открывала дверь. Лизи отвернулась, подавленная, но не смирившаяся с судьбой сестры.
Когда прохладные ноябрьские дни сменились зимними холодами, произошел невероятный поворот судьбы, поскольку в начале декабря красивый британский офицер постучал в дверь Фицджеральдов, чтобы нанести визит Анне. Лейтенант Томас Морли служил за пределами Корка, но, очевидно, повстречал Анну на балу в канун Дня Всех Святых и с тех пор переписывался с ней — что объясняло мечтательную улыбку, которая некоторое время была у нее на лице. Отпуск молодой офицер провел в Лимерике, навещая Анну каждый день. Мама быстро навела справки и выяснила, что он происходит из хорошей семьи и получает восемьсот фунтов в год. Анна могла хорошо жить на такую сумму. И не было сомнений, что молодой лейтенант всерьез ухаживает за Анной. Лизи скрестила пальцы, надеясь на лучшее, понимая, что это уменьшит давление на Джорджи. Когда Томас вернулся в свой полк, Анна почти неделю плакала и ходила по дому грустная.
