Они еще не приступили к ужину. Среди гостей Лизи заметила джентльмена ее возраста, младшего сына из хорошей семьи. Она была так счастлива за Джорджи, что, даже если Элеонор и решила подыскать ей пару, не хотела думать об этом сейчас.
— Мисс Фицджеральд? — Ей обаятельно улыбался светловолосый джентльмен, который был не старше ее. — Я осмелюсь пригласить вас на скачки на этой неделе.
Лизи решительно улыбнулась Чарльзу Дэвидсону. Было пора постоять за себя. Она не собиралась никуда ни с кем идти и сомневалась в его мотивах, поскольку ее репутация была известна. Даже если он просто хотел ухаживать за ней, она не была заинтересована.
— Мне льстит ваше приглашение, — сказала она, — но я должна отказаться. К сожалению, я очень занята на этой неделе в госпитале Святой Анны.
Его улыбка исчезла, и он поклонился.
— У меня разбито сердце, — галантно произнес он.
Лизи услышала звонок в дверь.
— Извините меня, я должна встретить гостей.
Она улыбнулась и отошла, но, прежде чем успела ступить в холл, на ее пути возник Рори.
— Дэвидсон — хороший друг, Лизи. Ты отказала ему?
Она встретилась с ним взглядом.
— Так, значит, это ты его пригласил. — Она покачала головой. — Рори, пожалуйста, я не заинтересована.
Он пристально посмотрел на нее:
— Можно я дам тебе совет?
Лизи подняла руку, не желая слышать, как он посоветует ей отпустить все и жить дальше. Но прежде чем заговорила, она почувствовала на себе взгляд. Она посмотрела мимо Рори в холл и увидела Тайрела де Уоренна.
Лизи вскрикнула в шоке.
Прошло так много времени.
Он стоял совсем близко, глядя на нее; его взгляд был яркий и напряженный. И Лизи не могла отвести от него глаз. Что он здесь делает? Что ему нужно?
И лишь один только его вид заново открыл ее раны. Лизи почувствовала такую боль, словно покинула его вчера, — и, как будто это было только вчера, она отчаянно нуждалась быть в его объятиях. Затем Лизи увидела цветы.
Она напряглась, уставившись на роскошный букет в его руках.
Я не хочу выходить ни за Тайрела, ни за кого-либо другого. Странно, на ум пришли шокирующие слова Бланш.
Но то, что хотела Бланш, ничего не значило, напомнила себе Лизи почти безумно. Бланш должна слушаться своего отца, а Тайрел выполнит свой долг перед «Адаром». Но, господи, почему он пришел?
— Лизи? Я вижу, ты потрясена. Оставайся здесь, — напряженно сказал Рори. — Я обо всем позабочусь.
Лизи почти не слышала его. Тайрел продолжал смотреть на нее темным и напряженным взглядом. И, несмотря на все благоразумие и опыт прошлого, она начала надеяться.
— Что ты здесь делаешь? — в недоумении воскликнул Рори; он был встревожен.
Тайрел проигнорировал его. Лизи стояла у входа в холл, пригвожденная к месту его появлением, бледная, словно увидела привидение. Она была такой красивой, и все, что Тайрел хотел, — это держать ее, защищать ее, заниматься с ней любовью. Он не мог вспомнить, почему они сейчас не вместе. Он не мог вспомнить ни единой причины того, почему они расстались. Его переполнила нужда подойти к ней и попросить прощения. Он больше не помнил, что он жертва, что она бросила его.
Рори был мертвенно-бледный.
— Ты должен уйти, Тайрел. Твое присутствие причинит боль ей и всем остальным в этой семье. Или ты забыл? Ты помолвлен с другой, — с сарказмом добавил он.
Он вздрогнул. Он был помолвлен с Бланш, и ему не следует быть здесь. Но, черт побери, он не мог уехать, не поговорив с ней. Наконец он посмотрел на Рори:
— Кто тот светловолосый джентльмен, который вьется вокруг нее?
— Мой приятель. Я надеялся, они понравятся друг другу, — бросил он в ответ.
Тайрел чувствовал, как в нем поднимается ревность. У него нет права быть собственником сейчас. И он сдался. Если он мог контролировать судьбу «Адара», то он, разумеется, не мог допустить другого мужчину в ее жизни. Но когда судьба отвернулась от Элизабет — и когда она отвернулась от них?
— Тебе нужно ехать домой к Бланш, — сказал Рори.
Перед глазами появился бледный образ его невесты, и в тот момент он знал, что их брак никогда не будет успешным. Внезапно он испугался того, что должен сделать. Поскольку, также внезапно, у него не было сомнений.
И он снова встретился взглядом с глазами Элизабет, с огромными серыми глазами, полными обиды. Ей не нужно было говорить с ним, чтобы он услышал ее мольбу: почему? Единственный вопрос прозвучал между ними в холле. Будь он проклят, если знает ответ.
— Черт побери, Тай, видно же, что у тебя остались к ней чувства. И моя обязанность, как ее будущего зятя, — убедиться, чтобы ты не причинил ей боль снова — и не подверг риску ее шанс на будущее с кем-то еще.
Он не слышал. Джорджина подошла и встала рядом с сестрой, такая же бледная от волнения, но обняла ее за плечи. Казалось, Элизабет этого не замечала.
— Она не будет ни с кем, — сказал он, презрительно посмотрев на Рори.
— Что? — выдохнул Рори.
— Я должен отдать ей цветы, — добавил он, смотря только на Элизабет. — Я хочу поговорить с ней. Затем я уйду.
— Тайрел! — предостерег Рори.
Но было слишком поздно. Тайрел направился к Элизабет.
Лизи не могла ни шевелиться, ни дышать. Она больше не слышала голоса в гостиной и не замечала, что ее сестра стоит рядом. Приближался Тайрел.
Он остановился перед ней и поклонился. Лизи забыла, какой он завораживающий. Она чувствовала его мощь, его силу, его решительность; она чувствовала его жар, его зрелость, чувствовала его. Абсолютно поглощенная, она забыла сделать реверанс в ответ.
— Тай… милорд, — с трудом выговорила она.
Его темный взгляд медленно двигался по ее лицу, словно вспоминая каждую его черточку — или запоминая. Он молчал. Она чувствовала, как по ее груди и животу струится пот. Его взгляд передвинулся к ее губам, затем ниже, к груди. Внезапно ее наполнило болезненное желание, таким ужасным образом, что только он мог его облегчить.
Ничто не изменилось. Она почти чувствовала его руки, сжимающие ее плечи, и как его твердое тело прижимается к ней. Она почти чувствовала его глубоко в себе, их тела, словно единое целое. В тот момент она очень его хотела, и не только физически. Она никогда не скучала по нему больше, чем сейчас.
— Элизабет, — напряженно сказал Тайрел. А затем Джорджине: — Мисс Фицджеральд? Могу я вас поздравить с помолвкой?
Лизи посмотрела на Джорджи, которая была готова взорваться. Но она ответила:
— Спасибо.
А затем вопросительно посмотрела на Лизи.
