— В «Рыжей Мадам». И Курт с ним. Он ещё вчера вернулся.
— А нубы?
— Возле вечевой башни. Караулят. Но по правилам, тебя нельзя трогать два часа.
— А потом опять на куски порежут.
Я сказал это для себя, просто чтобы помнить, но Шурка воспринял мои слова как вопрос.
— Ты сам виноват. Не часто у них из-под носа уводят женщин. А они за Уголёчку дрались с голыми, потеряли троих. Нужен новый повод, более сильный, чтобы они отвязались от тебя.
Повод нужен, согласен. Несмотря на потерю куража, здравый смысл Шурка не утратил. Вот только где найти этот повод?
Я открыл интерфейс.
Ваш уровень 3 (до следующего уровня 83 единицы)
Я заработал триста пятьдесят ХП опыта! Тот нуб с мечом оказался не столь быстрым, и я успел-таки на излёте пощекотать его кинжалом. Учитывая, что за уровень дают пятьдесят ХП, парнишка был на седьмом. Очень неплохой способ прокачки, спасибо вам, дорогие нубы.
Моя кубышка пополнилась пятью очками, общий счёт достиг девяти, и все девять я перевёл в ловкость. До показателей Барина я пока не дотягивал, но хотя бы приблизился.
Инвентарь: для просмотра сделайте один клик
Пусто. Лысый нуб выгреб всё, только в правом оружейном слоте снова возник ненавистный «Ржавый нож» с 5–7 единицами урона.
Шурка протянул мне серые шмотки, я оделся и стал похож на подёнщика первого уровня. Что ж, придётся начинать всё заново. Мы вышли из камеры и поднялись в фойе. Перед конторками клириков суетился народ. Никто не обратил на меня внимания, и в том числе мер, крутившийся с лейкой вокруг фикуса.
На площади тоже было спокойно, несколько подёнщиков маялись на солнцепёке возле ристалища, ждали полудня, да трое в безрукавках расположились на корточках перед ратушей, травили анекдоты. Когда я вышел, один вскочил и бегом помчался к кланхоллу, остальные зацепились за меня глазами. Проходя мимо, я показал им средний палец. Зря, наверно, но уж очень хотелось поддеть их. Поддел.
— Рано радуешься, подёнщик, — скрипнул один нуб.
— Я тебе, сука, лично этот палец отрежу, — сплюнул сквозь зубы другой.
На вечевой башне колокол пробил десять раз.
— Два часа потерпите?
— Потерпим.
Оба поднялись на ноги и пошли вслед за нами.
Курт и Дизель сидели в «Рыжей Мадам», пили пиво. Уголёк сидела рядом с ними лицом к дверям, и едва я вошёл, вскочила и подбежала ко мне.
— Как это странно, как странно, — взволнованно заговорила она, прижимая ладони к груди. — Я никак не могу привыкнуть к этой мысли.
— Какой мысли?
Я-то думал, она меня поцелует при встрече или хотя бы заплачет от радости, а она ударилась в пространную философию.
— Что смерть в игре не имеет значения. Это так странно, так удивительно. Я не могу найти этому объяснения.
— А ты не ищи. Зачем? Просто живи.
— Да? Просто жить?
Остальные встретили меня вовсе с полнейшим равнодушием. Как будто я за угол отходил. Дизель махнул рукой, а Курт кивнул:
— П-привет.
— Я думал, после перезагрузки ты заикаться перестанешь, — сказал я, присаживаясь напротив.
— Я т-тоже думал.
Перед глазами поползли системные сообщения.
Игрок Дизель приглашает Вас в группу. Принять? Да/Нет… Вы получили +1 ко всем текущим характеристикам
Игрок Дизель предлагает Вам занять место контролёра группы. Принять? Да/Нет… Вы становитесь контролёром группы
Теперь я окончательно вернулся, пора заняться текущими делами.
— Что мы получили за бубен?
— Ничего не получили, — хмыкнул Дизель. — Старуха требует, чтобы бубен ей отдал ты.
— Какая разница, кто отдаст?
— Вот и я так сказал: какая разница? А она прошлась по мне «Угрозой». Так что забирай эту хреновину, а я к ней больше не пойду.
Дизель переложил бубен в мой мешок.
— А свитки?
— У меня.
— Верни.
Мешок снова пополнился. Свитки «Жизненной силы» я вручил Дизелю и Курту, а «Глаз Рыси» протянул Уголёчке.
— Прочитайте.
Сам достал оставшиеся и поочерёдно вскрыл печати. Внизу живота снова разлился холодок, и я заглянул в характеристики.
Ваш уровень 6 (до следующего уровня 2687 единиц)
В кубышку прилетело пятнадцать очков, и я равномерно распределил их между выносливостью, меткостью и силой. Общий счёт стал такой:
Интеллект: 15
Выносливость: 11
Сила: 10
Ловкость: 14
Меткость: 15
Харизма: 6
Учитывая базовые показатели, я стремительно перешагнул из маломерок в качки. Если подобрать к этому серьёзный шмот и оружие, то можно идти на смертельные бои на ристалище. Дизель с Куртом тоже остались довольны прибавкой, отныне они с полным основанием считались танками, а Уголёчек, похоже, не поняла, к чему ей ещё пять очков меткости.
Но это я объясню ей потом, а пока следовало решить с Рыжей Мадам вопрос о награде за последнее задание. Я окликнул бармена.
— Бабушка дома?
— Второй день не выходит. Не тебя ли ждёт?
— Может и меня. Кружечку налей. Тёмного.
Он поставил передо мной кружку, и я залпом опрокинул её в себя. Теперь можно идти.
На втором этаже меня обступили куртизанки. Их рабочий день начинался часов с семи вечера, когда подёнщики возвращались с рейдов, а до того времени они пили чай и перекидывались в карты на широком балконе, козырьком висевшим над входом в трактир. От скуки они были готовы на любые крайности.
— Ой, какой милашка, — ухватила меня за рукав брюнеточка с багровым бланшем под глазом. — Куда ты так торопишься? Поговори с нами.
Мне не очень хотелось говорить с ними, тем более что от камина галёрка хорошо просматривалась, и Уголёк могла неверно истолковать нашу беседу, поэтому я замахал руками:
— Простите, девочки, но я люблю другую.
— Это не певичку ли нашу? Эй, Уголёшка, мы тут твоего хахаля…
Я сжал её руку. Он вскрикнула.
— Ты чего?
— Ничего, — прошипел я. — Ты совсем со словами не дружишь, дорогая? Тебе одного подбитого глаза мало, второй подкрасить захотела?
— А тебе какое дело до моего глаза? Жалко что ли?
— Жалко.
— Так отомсти за меня! — и она кивнула на наш стол. — Вон дружок твой ласковый расстарался.
