Я погрустнела тоже, но совершенно по другой причине. Леон, по всей видимости, сам не понимал, что на него воздействовали ментально. Вот они, последствия дара внушения. Очевидно, что на момент побега Калиста понимала, каким даром обладает, и боялась маготомии. Хотя об этом не принято говорить вслух, но запечатывание магии не всегда проходит успешно. Случается, что дар настолько силён, что выжигает мага изнутри, не имея возможности выплеснуться наружу.
Когда Калиста поняла, что беременна от конюха, она стала спешно искать достойного отца для своей дочери и нашла Леона Трейтса, потомственного аристократа и успешного торговца пряностями. Возможно, даже подогрела его чувства к себе с помощью дара, после чего счастливо вышла замуж и прожила несколько беззаботных лет в браке. В какой-то день ей не повезло, и она наткнулась на вот такого вот Кристофера Дарси, который стал угрожать ей маготомией. Насколько я помню, на тот момент ещё действовал закон о том, что если маг скрывал от государства наличие ментального дара, то его насильно запечатывали. Калиста, очевидно, испугалась и бросилась в бега с ближайшим же кораблём пиратов, а мужу внушила то, что ушла от него к другому, чтобы он её не искал.
– Почему так вышло, что я не проходила общий экзамен в Штолльский Магический Университет на предрасположенность дара? – встрепенулась я.
Ввиду открывшейся информации о матери, интуиция подсказывала, что не всё так просто с этой историей. Именно этот вопрос крайне сильно интересовал Кристофера Дарси. Сейчас мне стало очевидным, что объяснение «чтобы не тратить время на ненужную корочку» являлось блефом чистой воды.
– Ну, понима-а-а-аешь, – Леон как-то покраснел, заёрзал на стуле и стал старательно отводить от меня взгляд. – Я не сомневался, что ты сдашь вступительные экзамены в университет, но попросил Арона разрешить тебе учиться без официальной подачи документов. Он был моим должником, а потому пошёл на небольшой обход закона. Дело в том, что мне пришлось подделать твои документы о рождении, и подайся ты в университет официально, многое из прошлого твоей матери вскрылось бы.
– Что-о-о? – я несколько удивилась. Вот так новость. Неужели сейчас окажется, что мой отец и не конюх вовсе?
– Калиста призналась, что понятия не имеет, кто твой отец… А чтобы оформить опекунство над тобой и дать тебе мою фамилию, нужно было письменное разрешение отца. Я подпоил нашего конюха, а тот поставил свою подпись на документе. Якобы он твой родной отец и отказывается от тебя в пользу Калисты, а она уже заключила брак со мной.
Леон чувствовал себя донельзя смущённым, на лбу выступила испарина. Я видела, с каким трудом ему далось это признание. Кажется, я всё же перестаралась с внушением. Видимо, Леон и в страшном сне себе не представлял, что придётся рассказывать мне такие подробности о моей матери. А я посмотрю, горячая она была штучка, раз столько мужиков на неё западало. Да почему, собственно, была? Наверняка и сейчас где-то есть. М-да… Час от часу не легче.
– И ты попросил своего приятеля Арона Вольтсманга, ректора университета, чтобы он в уплату своего долга разрешил мне посетить парочку лекций? – уточнила я, чтобы окончательно удовлетворить своё любопытство. То, что долг касался ввоза запретных трав для его умирающей жены, я знала и так, а потому переспрашивать не стала.
– Да, – отчим кивнул. – Мы тогда пили с ним и обсуждали жизнь. Он жаловался, как сильно ему не хватает его жены и говорил, что я везунчик, раз у меня есть хотя бы дочь. А я пожаловался, что ты не хочешь идти в семейное дело и заниматься торговлей пряностями и специями. Арон предложил тебе сходить на несколько лекций в университет, чтобы отбить желание, так сказать, учиться. Сказал, что там скучно для девушки из высшего общества. Наверняка ты походишь несколько раз и успокоишься на этом, после чего по-новому взглянешь на семейное дело, да и замуж выйти захочешь. Не знаю, сколько мы выпили в тот вечер, но мне тогда это показалось разумной идеей.
Я хмыкнула. Представляю, какого было изумление старика Арона, когда я не только не бросила посещение лекций за отсутствием строгого контроля в виде экзаменов и практических занятий, но и воспользовалась его щедрым предложением, чтобы посещать одновременно занятия с разных факультетов!
Мне стало смешно. Леон поймал мою улыбку и улыбнулся в ответ:
– Да, ты всегда меня удивляла. В общем-то, как и Калиста. Вы очень похожи не только внешне, но и характерами.
Я кинула взгляд на настенные часы и поняла, что время поджимает. Ещё нужно успеть подготовиться к встрече с бывшим женихом и сделать артефакт для Оберана…
– Леон, боюсь, мне пора уже.
Отчим не выдержал и расплакался, обнимая меня на прощание.
– Береги себя, Габи. Не знаю, увидимся мы теперь или нет…
Я почувствовала его слёзы на щеке и тоже шмыгнула носом. Но какие у меня были альтернативы? В противном случае его посадят в тюрьму как политического преступника до конца жизни. Уверена, что, если уж Кристофер не погнушался тем, чтобы воздействовать на отчима ментально, то и в назидание мне он реализует свою угрозу касательно заключения.
– Леон, – я достала из-за пазухи бумаги. – Вот, держи, это оригиналы, здесь всё подписано Обераном. Учти, что в порту Штолле тебе надо будет появиться именно тогда, когда меня объявят безумной. Не до и не после, а в это время. И назваться не Леоном Трейтсом, а Леоном Ашенхаем. Я более чем уверена, что на Леона Трейтса выписан ордер на задержание, если такой объявится. А эти бумаги, – я вложила их в руки отчима, – фактически сделают тебя наследником Оберана. Я как его вдова наследую шахты самоцветов, но ввиду того, что меня признают недееспособной, ты, как мой опекун, получишь доступ к наследству Оберана. Причём здесь, в Таршере, называйся Леоном Ашенхаем, а как доберёшься до Мустафании – Леоном ан Бакшахом. А вот карта, составленная Обераном, чтобы ты добрался до Мустафании в кратчайшие сроки и без приключений. Всё понятно?
Мой отчим кивнул, ещё раз посмотрел на меня, улыбаясь сквозь слёзы:
– Габи, как же быстро ты выросла! Передай, пожалуйста, мою благодарность Оберану. Вот уж не думал, что на старости лет поменяю семейное дело по торговле пряностями на добычу самоцветов. Как и не верил в то, что пираты могут быть благородны, но твой супруг особенный. Тебе с ним очень повезло, – произнёс Леон Трейтс.
– Я знаю, – постаралась я улыбнуться в ответ как можно более искренне.
Беда была в том, что мы с Обераном обсудили лишь план избавления от шантажа Ванессы и Кристофера, но я понятия не имела, захочет ли он после всего, что мы с ним провернём, остаться моим супругом.
⁂
На встречу с Эдвадром Троншипом я одевалась с особой тщательностью. Всё-таки в особняке Ашенхая он умудрился подслушать то, что я замужем за Обераном. А ещё он думает, что я беременна. Впрочем, это весьма мне на руку.
Внезапно мне пришла в голову идея: прийти на встречу с бывшим заплаканной и слегка покалеченной, для натуральности, так сказать, своего рассказа. Я достала из закромов мешочек с особо жгучим перцем, благо по привычке дочери торговца пряностями я всегда носила с собой образцы, взяла щепотку и бросила в глаза:
