– Ну, и с чего ты думаешь, что это меня заинтересует?
Да, он мог бы обмануть меня, но не чуткое обоняние дочери потомственного торговца специями и пряностями. Я знала, что моё предложение его более чем заинтересовало. Эдвард заглотил наживку целиком.
– Здесь всё. Передача прав на владение грузом, контракты на поставки, торговые договора, формы для таможенных служб. Если ты поставишь подпись на верхнем листке, то станешь владельцем всего бизнеса Леона Трейтса, самым крупные торговцем пряностями и специями во всём Штолле. Это намного больше, чем десять тысяч золотых, – вкрадчиво произнесла я.
– Да, но это не деньги, это дело, которое надо поддерживать и развивать, – резонно возразил Эдвард.
Я бы могла поверить в то, что моё предложение его не интересует, но мой нос ещё никогда меня не подводил. Эдик волновался и сильно потел. А потому я сделала как можно более расстроенный вид, нарочито громко шмыгнула носом и сыграла на самой больной точке бывшего – на его самолюбии:
– Ну, если тебе неинтересно, тогда ладно. Если бы ты подписал бумагу, то любой бы поверил в твою кредитоспособность, но раз тебе кажется, что торговлей специями сложно управлять, и ты не справишься, то кто я такая…
Эдвард неожиданно резко перебил меня:
– Ладно, я согласен, так уж и быть. Но исключительно из-за моего хорошего к тебе отношения и снисхождения к твоему положению. – С этими словами Эдвард притянул к себе стопку бумаг и поставил размашистую подпись на верхнем листе. Договор был составлен магконсультантом, а потому я не сомневалась, что отныне Эдвард уже не сможет откреститься, что бизнес не его. Одновременно с его подписью на этой бумаге возникли записи в учётной книге Палаты Стряпчих Штолле.
Я кусала губы, чтобы не улыбаться во весь рот. Откуда было знать моему бывшему жениху, что большинство партнёрских договоров Леона Трейтса истекали уже в конце этого года? Да и до сих пор многие в городе покупали его специи и пряности, так как на слуху было его имя. Именно я выбирала для отчима качественный товар, а благодаря краденным, как недавно мне стало известно, маршрутам, корабли Леона всегда вовремя приходили в конечные пункты. Без меня и тех самых маршрутов семейное дело Трейстов под руководством Эдварда вначале быстро превратится в самую обычную торговлю с переменным успехом, а затем в виду отсутствия соответствующего опыта у моего бывшего жениха и вовсе пойдёт на дно. Я не говорю о том, что потребуются немалые деньги на таможенной службе для ввоза товара в Таршер. Но это было известно мне, а никак не Эдику, чьи глаза сейчас лихорадочно блестели. Требуя десять тысяч золотых, он даже и не надеялся, что получит такой крупный куш. У меня же была своя выгода. Теперь, если Гордан ан Бакшах решит в отместку сообщить о махинациях Леона Трейтса, все камни полетят в сторону Эдварда Троншипа. И именно с него государство будет требовать выплаты штрафов.
Жалела ли я о том, что так жестоко поступила с Эдвардом? Ни капельки. Он долгое время обманывал меня и моего отчима, вымогая деньги, живя за наш счёт и при этом изменяя мне с бордельными девками. Я уже не говорю о том, что он собирался доить моего отчима ещё более усиленно после нашей с ним свадьбы.
⁂
Я нервно поправляла платье. Лиф мне казался слишком заниженным, рукава чересчур короткими, а цвет шампанского смущал. Оберан лишь дал задание Лолите и Коре заказать для меня выходное платье для приёма в честь бургомистра города, но я и представить не могла, что эти две интриганки уговорят портниху на настолько вызывающее декольте. Сама я была дни и ночи напролёт занята тем, что мастерила артефакт для Оберана, а потому поверила служанке и кухарке, что платье будет отличным. Стоило заподозрить, что они что-то задумали ещё в тот момент, когда Оберан озвучил задание, а Лолита с Корой хитро переглянулись. «Вот же Двуликий Бес, да здесь вырез ещё больше, чем в том кружевном недоразумении, что они назвали ночной сорочкой!» – подумала я, вновь порывисто подтягивая лиф наверх. Быть может, это платье смотрелось бы весьма прилично на какой-нибудь худотельной девице, но на моей пышной фигуре оно сидело так, что даже я сама с трудом могла отвести взгляд от зоны декольте в отражении зеркала.
Оглядела себя в десятый раз, ещё раз убеждаясь, что всё в порядке. Приглашённые на дом мастерицы уложили мои волосы пышными лоснящимися локонами, а глаза и губы накрасили непривычно ярко и даже чуточку дерзко. Я никогда не любила привлекать к себе мужское внимание, но, впервые увидев себя такую в зеркале, подумала, что, быть может, всё это время поступала неправильно?
Из зеркала вместо привычного отражения на меня смотрела эффектная пышногрудая девушка с выразительными глазами удивительного льдисто-голубого оттенка и пухлыми чувственными губами. Я покрутилась ещё раз и глубоко вздохнула, после чего оставила мысленную заметку, что так делать не стоит, ибо лиф платья не так уж и хорошо тянется. От таких вздохов может и порваться.
Согласно моему же плану, я должна была сегодня блистать на приёме, где соберётся весь высший свет Штолле. Светлая пена платья, отдалённо похожего на свадебное, расшитый мерцающими камнями лиф, ещё сильнее привлекающей внимание к моей далеко не маленькой груди, укороченные рукава, обнажающие золото брачной татуировки – совершенно всё должно было говорить о том, как я счастлива в браке с Обераном Ашенхаем.
– Габриэлла, ты готова? – с этими словами в мою спальню стремительно зашёл Оберан и восхищённо замер.
Я обратила внимание, как он скользнул взглядом от моего лица до пят, задержавшись где-то чуть ниже шеи, потом снова посмотрел туда же, моргнул, сглотнул и с силой перевёл взгляд на лицо. Пожалуй, выражение его лица было лучше, чем самый изысканный комплимент, который я когда-либо получала в своей жизни. И хотя за прошедшие три дня мы с ним так ни разу и не подняли тему наших дальнейших взаимоотношений, так как времени и без того было в обрез, мне почему-то нравилось, что он смотрел на меня именно так.
Сам Оберан был одет в парадный отглаженный сюртук цвета горького шоколада с шёлковым шейным платком в тон моему платью. Мужчина достал карманные часы на длинной золотой цепочке и произнёс:
– Нам уже пора. Ты всё успела?
Я кивнула и взяла со стола крупный амулет в серебряной оправе с ярко-алым рубином в центре.
– Положи его в нагрудный карман. Я сделала так, что когда придёт время, рубин растает и вытечет, имитируя твою кровь, и это же активирует сам артефакт.
Оберан кивнул и бережно взял вещь из моих рук, а затем достал золотой браслет, точь-в-точь такой же, какой Апполонио надел на меня три дня назад. Я облегчённо выдохнула. Всё-таки птица успела перелететь море за три дня, отлично!
– Ты готова? – уточнил Оберан и поднёс браслет к моему запястью.
Я собралась с духом, мысленно воссоздала стеклянный купол, а затем ещё и каменную стену на всякий случай, и кивнула. Щёлкнула застёжка браслета. Меня слегка помутило, но я тут же взяла себя в руки.
– Ты как? – заботливо спросил меня Оберан. – Всё хорошо?
