Дальше всё в голове как-то смешалось и вспоминается с трудом. Помню, что через некоторое время пришёл низкорослый духовник с длинной бородой, он что-то кричал и возмущался, но Оберан насыпал ему столько золота в карман белой рясы, что тот согласился на обряд. Публика в заведении хохотала, нам с Обераном что-то кричали из зала, а потом он схватил меня за руку и пригласил на подмостки театра… то есть на сцену борделя. Дальше в памяти зиял провал.
⁂
Боже, как же сложно открыть глаза. Невероятно сложно. Кажется, если я их сейчас открою, то мои виски пронзит боль, сопоставимая с раной, полученной от стрелы. Я почувствовала, как к горлу подкатила тошнота, и меня скрутило в сухом рвотном позыве. Благо не вырвало, фух! А где я?
Я открыла глаза, но голова сильно кружилась, и предметы всё никак не хотели вставать на свои места. Где я вчера была? В борделе «Райский остров»! Ох, надеюсь, за то время, пока я была в отключке, никто не решил воспользоваться моим беспомощным состоянием? А вдруг меня спутали с бордельной девкой? О-о-о…То-то будет у моего отчима инфаркт, если в свет выплывет правда о том, что его единственная и любимая приёмная дочь провела ночь сразу с несколькими мужчинами! Он и так отчаялся выдать меня замуж, а после такого…Да это же скандал и позор для всего рода Трейтс! После этого ему придётся отказаться от меня, чтобы деловые партнёры продолжали вести с ним дела, и то не факт, что это спасёт ситуацию. Весьма вероятно, что после такого скандала ведущие рестораны и крупные торговцы откажутся покупать у него пряности и специи… Хоть бы никто не узнал, что приёмная дочь Леона Трейтса провела целую ночь в увеселительном заведении для мужчин! И на кой дьявол меня туда понесло? Ах, ну да, чтобы понять, чем эти девицы лучше меня… Ну да, ну да.
Зрение потихонечку восстанавливалось, и я смогла рассмотреть, что лежу на широкой двуспальной кровати под парчовым балдахином, а яркий солнечный свет заливает просторную комнату в щёлочки между тяжёлыми бархатными гардинами.
«Фу-у-ух, я не в борделе. Уже хорошо. Не знаю, как выглядят комнаты в «Райском Острове», но уверена, что они не столь просторны и пол не выложен дорогим паркетом. А значит… я в чьей-то спальне», – пронеслось в голове.
Именно в этот момент гора из шерстяного одеяла рядом со мной пошевелилась и застонала на удивление знакомым голосом:
– О-о-о-о, как же мне плохо-о-о… – И через секунду я увидела темноволосую макушку Оберана, а затем – его огромные серо-голубые глаза, взирающие на меня с неподдельным испугом.
В этот момент я кожей почувствовала, что на мне нет ни туфель, ни чулок, ни платья, по ощущениям осталось лишь нижнее бельё и всё. В поле зрения позади Оберана попали мужские штаны, частично вывернутые и неаккуратно свисающие с высокой спинки кресла. Именно так в моём представлении должны лежать мужские штаны, когда человека охватывает желание, и он спешно раздевается во время страстной ночи.
Очень нехорошие предчувствия поселились у меня в голове. Я гулко сглотнула, ощупывая себя под одеялом. Было или не было? Вот в чём вопрос. И если было, то использовал ли Оберан средства предохранения? Я прислушалась к ощущениям в своём теле и поняла, что даже если и было, то по обоюдному согласию, потому что неприятных ощущений не наблюдалось. Это не могло не радовать. С другой стороны, если всё-таки всё было, и Оберан забыл о средствах контрацепции, то… Ой! Даже думать об этом не хочется! Да, мне уже тридцать лет, да и я сама ещё вчера намеревалась выйти замуж за Эдварда, а в скором времени завести детей, но не вот так же беременеть от первого встречного! Чёрт, да я даже совсем ничего не знаю о мужчине, с которым проснулась в одной постели! Никогда не класть семена игольника в наргиле, иначе это чревато провалами в памяти. Надо запомнить.
– Вы?! – не то взревел, не то прохрипел Оберан с такой интонацией, что мне вдруг стало до глубины души обидно. Нет, значит, как вчера мне плакаться в жилетку на свою невесту – так я для этого подхожу, а как сегодня на трезвую голову проснуться со мной в одной постели, так, значит, я слишком страшная для него?!
Так, панталоны точно на месте, а ввиду того, в каком пьяном состоянии мы были оба, то, скорее всего, между нами всё-таки ничего не было. Сомнительно, чтобы после такого действа у меня или у Оберана хватило сил вернуть бельё на место. Пока я обдумывала всё это и ощупывала себя под одеялом, то не заметила, что это самое одеяло сползло очень и очень низко, обнажив мою шею, руки и даже грудь. Я успела подхватить тряпку лишь тогда, когда заметила заинтересованный взгляд Оберана, направленный ниже моего подбородка. И это случилось лишь в последнем сантиметре от самого пикантного места. Вот же дьявол!
– Мы не… – начала я, почему-то краснея. Чёрт, и почему я краснею-то? Не девственница уже и, причём, давно, и лет мне почти тридцать, а чувствую себя словно шестнадцатилетний подросток, застуканный при первом поцелуе.
Кадык Оберина дёрнулся, было видно, с каким усердием он перевёл взгляд и посмотрел мне в глаза.
– Вы уверены? – произнёс он уже намного тише и мягче и вновь скользнул куда-то глазами.
Уверена? Конечно же нет, я ни в чём не уверена! Я вообще ничего не помню, что было вчера после вызова духовника в «Райский остров». Двуликий Бес, ну, куда он смотрит? У него невеста была больше года, как её… Несса, что ли? Неужели у Нессы груди не было?
Я интуитивно положила руку на то место, куда смотрел Оберан, и охнула от боли. О-о-о-о, это что-то новенькое… Это что? Засос?! На груди? Я судорожно стала ощупывать кожу, чуть надавливая, и зажмурилась от боли. Засос на шее! Последнее я, кажется, выкрикнула вслух, так как мужчина дёрнулся в кровати и практически выпал с противоположенной от меня стороны. Разумеется, при падении он вцепился в наше общее одеяло, и оно вновь начало соскальзывать с меня. Я же вцепилась обеими руками в одеяло со своей стороны и попыталась прикрыть себя. Несколько секунд шла напряжённая и бессловесная борьба за кусок ткани.
– Мне нужно это одеяло, – сжимая зубы, проговорил он.
– Поверьте, мне нужнее, – упрямо процедила я. Ага, разбежался! Что я там не видела у мужчин? С Эдвардом у нас отношения давно перешли в горизонтальную плоскость, а вот своими телесами сверкать как-то совершенно не хочется перед незнакомым мужчиной.
Раздался жалобный треск несчастной вещи. Оберан тяжело выдохнул, видимо, смирившись с тем, что он должен уступить даме в этом щекотливом вопросе, и выпустил одеяло из своих рук. Я моментально обернула шерстяную ткань вокруг себя и выскочила в ближайшую дверь, ведущую в ванную, с бормотанием «мне надо одеться». Не удержалась и бросила короткий взгляд на стратегически важное место у мужчин. А ничего так, внушает уважение. Нет, определённо, если бы этой ночью между мной и Обераном что-то было, то я должна была бы это запомнить, даже с поправкой на одурманенный игольником мозг. Про себя я также краем глаза отметила худощавое, но жилистое строение тела Оберана. Никаких дряблых мышц или признаков хилости не было. Да, он был худее, чем большинство мужчин, но точно не «дрищ», как назвала его Несса, и уж точно не импотент.
