Он постоял еще немного, пока глаза ни привыкли к темноте – и начал осторожно искать.
Искал Алекс вторую заколку с жар-птицей и почти наверняка был уверен, что найдет. А когда найдет – от этого факта Лиза уж точно не отвертится. Волей-неволей придется ей рассказывать все, что знает о девице Титовой.
Лишь бы Алексу никто не помешал в его поисках…
Разумеется, едва он так подумал – что-то блеснуло, отразившись в зеркале. Дверь за его спиной, та самая, что вела, по догадке Алекса, в гардеробную, принялась беззвучно открываться.
Кошка? Заспавшаяся горничная? Тот, кто разбил окно?..
Алекс к подобному был не готов. Резко обернулся, бросился к двери. Та открылась на ширину ладони – и замерла. Может, просто сквозняк?
Сглотнув, Алекс тихо тронул ручку двери и потянул. И тот час, ожив, дверь с чьим-то чужим усилием врезалась ему в грудь. Алекс отшатнулся, а некто черной тенью бросился из гардеробной – к окну.
Упускать его Алекс не собирался. Сориентировался, бросился наперерез, сбивая лампу и какие-то шкатулки на туалетном столике. Однако левой, здоровой рукой ухватил неизвестного за плечо. Это был мужчина. Высокий, сильный, одетый во все черное. Лицо же до самых глаз было закрыто голубым шелковым платком. Лизиным платком.
Алекс заломил ему руку, хотел лицом развернуть к себе. Тот молча боролся, пытаясь от Алекса отделаться. Роняя уже и ширму, и обрывая портьеру…
– Ты кто? – остервенело вскричал Алекс, сумев все-таки повалить его на пол. – Что здесь делаешь?!
Не дождавшись ответа, схватил край платка – но дернуть не успел. Неизвестный с силой, будто точно знал, что делает, сжал его покалеченную кисть. Алекс взвыл, забыв обо всем на свете. А нападавший смачно ударил его кулаком под ребра, сбросил с себя и рванул к окну.
Как в тумане Алекс последовал за ним. Уже примерялся, как перелезть, когда услышал перепуганный Лизин окрик:
– Вы что здесь делаете?!
Она стояла в дверях в вечернем платье, совершенно растерянная.
А позади нее уже слышались голоса матушки и Кулагина. И когда его застанут здесь, в спальне его же невесты… Алекс бы понял, если б Лиза с такой прытью бросилась бы к нему, чтобы в это же окно и вытолкать. Но она торопливо подтолкнула его к гардеробной, неделикатно шикнула, велев сидеть тихо, и закрыла дверь.
Только там Алекс и немного пришел в себя, справившись с болью.
Что это было? Он ведь не привиделся ему, тот мужчина? Он правда был? Сидел в этой же гардеробной, где теперь сидел Алекс.
С какой готовностью Лиза спрятала его здесь. Будто не впервой. Может, и незнакомца она сама привела?!
Подумав так, Алекс едва снова не взвыл – уже не от физической боли, а от ощущения предательства. Такого знакомого, почти родного. Прочувствованного каждой клеточкой тела. Разве что смириться с ним Алекс не успел: Лиза открыла дверь.
– Зачем вы сюда явились? Что за глупые шутки? – едва сдерживая ярость, не думая виниться, спросила она.
Рассвирепел и Алекс:
– Это вы мне скажите, кто этот мужчина? Это вы его впустили? Я видел его, Лиза! Не юлите!
А та растерялась. Глядела на него невинными голубыми глазами через стекла пенсне:
– Какой мужчина?.. Мы все были внизу, когда услышали шум. Отец велел не ходить, позвал за лакеями, но я будто почувствовала что-то… побежала вперед. Здесь только вы были, Алекс, никого постороннего. Я после сказала батюшке, что птица разбила окно и влетела в комнату, устроила беспорядок…
– Птица? – Алекс даже нервно усмехнулся: на туалетном столике все было перевернуто вверх дном, зеркало и то сдвинуто. – Вы врете ловко, но не очень-то складно, Лиза.
– Что вам здесь понадобилось? Говорите немедля! Не то ей-богу, позову батюшку!
Она своего вранья и теперь признавать не желала. Горделивее вскинула голову и говорила так горячо, решительно, что Алекс и сам ненадолго усомнился, видел ли того мужчину? Или он ему почудился, как чудилась беловолосая девушка в грязном платье?
Но задуматься всерьез не успел: на полу, в самом углу комнаты, среди оконных осколков, вдруг ярким огоньком блеснуло что-то. Золотое украшение. Заколка с жар-птицей! – как убедился Алекс мгновением позже, подняв ее и предъявив Лизе.
– Откуда это у вас? – яростным шепотом вопросил он. – Точная копия той, что была у Маши Титовой!
Лиза, если и растерялась, то совсем ненадолго:
– Так за этим вы вломились сюда? Рылись в моих вещах? Вы бессовестный-бессовестный человек!
– Может и так, – уже тише признал Алекс. – Однако владелицу второго такого же украшения жестоко убили. Приставили к виску револьвер и выстрелили. А после закопали в лесу. Вы видели когда-нибудь человеческие кости, Лиза? А я видел. И в тот день пообещал себе, что найду того, кто это сделал. Вы же этому препятствуете! Знаете что-то – но упрямо молчите! Покрываете убийцу!
– Я никого не покрываю… – Лиза не выдержала напора, и голос ее дрогнул.
Она сжалась, затрепетала так, что Алекс даже почувствовал вину – перегнул палку. А после он и вовсе услышал в ее голосе слезы, за которые корил себя последними словами.
– Поймите вы, мое молчание ни на что не влияет… Никто убийцу не станет искать: слишком хорошо я знаю местную полицию.
– Простите, если напугал вас, Лиза. Не могу поручиться за всю городскую полицию, но господину Кошкину я верю. Если бы не он – тело Маши вовсе бы никогда не нашли. Это ведь о чем-то говорит?
– Наверное. Должно быть, этот ваш Кошкин и правда чуть лучше остальных.
Лиза, наконец, снова повернулась к нему, и выяснилось, что она правда плакала. Растирала теперь, сняв пенсне, последние слезинки по щекам тыльной стороною руки.
– Так вы явитесь на ужин? Папенька по-моему о чем-то догадался, – Лиза взмахнула рукой в сторону беспорядка за ее спиной: – он не очень-то поверил, что все это натворила птица. А если вы не придете, то бог знает что подумает…
А после посмотрела на Алекса огромными заплаканными, чистыми как весеннее небо, глазами.
Если бы Лиза забыла перед этим снять пенсне или не бросила бы короткий, но жадный взгляд за жар-птицу, сжатую в руке Алекса – то он бы ее слезам даже поверил…
– Я сейчас же вернусь домой, переоденусь, приеду на ваш ужин и буду вести себя, как ни в чем не бывало, Лиза, – ответил он тем не менее. – Но лишь после того, как вы дадите мне слово, что завтра утром явитесь к Кошкину. Обещаете?
– Да-да, обещаю! – заверила Лиза. – А теперь отдайте, заколку, прошу.
Вторым жадным взглядом Лиза выдала себя окончательно. Она и сама поняла это: договорила совсем тихо и пристыжено.
– Вы правы были – эта заколка принадлежала когда-то моей матери. Но дорога она мне не поэтому. Отдайте, Алекс, прошу…
