Эти речи вынимали у принца душу. Он и не знал, что настолько ревнив! Гвардейцы с легкой насмешкой наблюдали за тем, как их невольный спутник ежевечерне изматывает себя, нарубая саблей или бастардом очередное чучело или мешок набитый соломой. Без таких упражнений Ричард просто не мог уснуть, представляя Иржину в объятиях другого мужчины.
Сестры его тоже не жаловали. Общались вежливо, но про Иржину не говорили, только Агнешка – добрая душа частенько щебетала о маме, и охотно рассказывала, как они ехали к поместью, что видели по дороге, и какие вкусные десерты подавали в городском кафе. За неимением других собеседников принц разговорился с девчушкой, и нашел в ней много серьезности, а так же манеру Иржины склонять голову, делать паузу перед ответами и смешно морщить нос, слыша что-то неприятное.
Карета с женщинами катила неспешно, и принц со свитой невольно подстраивался под этот ритм. Ему хотелось хлестнуть коня и помчаться вскачь, взрывая пыльную дорогу, но сделать это мешало осознание – Иржина может отказать ему во встрече, но никогда не откажется увидеть дочь. Вот и терпел герцог Монмут пасторальные пейзажи, смуглых сборщиков оливок и смокв, слишком острые запахи чеснока, сыра и вина из каждой двери.
Когда гвардейцы остановили карету у каменной часовни, и что-то сказали сестрам, принц поначалу не обратил внимания – женщина часто просили сделать остановку, чтобы размять ноги, заглянуть в храм или перекусить прямо на душистой траве. Однако вскоре один из гвардейцев подошел к коляске Ричарда:
– Ваше Высочество, здесь граница герцогства Мондилье, вам нужно сойти на землю и помолиться святой Моне, иначе вы не попадете в долину.
Принц легко соскочил на дорогу, и подошел к часовенке. Почему-то он сразу понял, что серебряная лента с черным бархатным узором привязана Иржиной. Потянулся, чтобы коснуться ее хотя бы кончиками пальцев и получил предупреждение:
– Не стоит, Ваше Высочество, это дар Моне.
Ричард отдернул пальцы и мысленно попросил изображенную на камне святую о помощи. Налетевший ветер покачнул ленточки, звякнули колокольчики, пахнуло ароматом цветов и фруктов, а возле уха мужчины кто-то прошептал:
– Не спеши!
И снова обрушились звуки – храп коней, шелест юбок, звон упряжи…
Вернувшись в коляску, принц молчал всю дорогу до дворца. Его свита сначала пыталась расшевелить угрюмого спутника, а потом все замолчали и разморенные дневной жарой уснули.
Во дворце Мондилье его не ждали. Были приготовлены комнаты для девочки и монахинь, а полудюжине мужчин пришлось довольствоваться спешно открытыми гостевыми покоями, и скромным ужином из овощей и яиц, нужное количество мяса просто не успели приготовить.
Ричард не зря с рождения жил во дворце. Хотя из него готовили офицера, он довольно неплохо разбирался в архитектуре, искусстве и драгоценностях. Дворец герцогини впечатлил его удивительным сплавом аристократического вкуса, и высокой художественной ценности. Грубый старинный сундук отлично уживался в одном зале с дорогим наборным паркетом, тяжелыми серебряными кубками и витражами. Каменная мозаика холла гармонировала с белеными стенами и мраморными статуями в нишах.
Этот дом не уступал в красоте и ценности малому дворцу его родителей, а ведь кроме самого здания, наполненного драгоценностями, словно шкатулка, Иржина теперь владела всей долиной! Куда уж ему с его скромным доходом адмирала, и ежегодным содержанием младшего принца от Короны? Пройдясь по анфиладе гостиных и общих помещений, герцог Монмут понял, что может лишь смиренно просить руки герцогини, и уповать на то, что Дом Карлос даст свое разрешение на этот брак.
Да, оставалось еще одно серьезное препятствие! Брак особ, так близко стоящих к тронам должен получить одобрение монархов! В отце Ричард был уверен – узнав новости, король Андарры не стане чинить сыну препятствий. А вот даст ли свое согласие король Гишпании? Зачем ему чужеземный принц, да еще адмирал? Не проще ли сосватать Иржине своего подданного, да такого, который будет верен Короне и птичке не даст свернуть с пути?
Сжав кулаки, принц постоял, отгоняя от себя дурные мысли, и припомнил, что ему сказала экономка:
– Герцогиня отбыла в Коррэго. Там ее вторая вотчина. Просила сообщить, когда прибудут ее гости, и более ничего.
Карта! Отыскав библиотеку, Ричард, как и ожидал, обнаружил на стене карту Гишпании. Коррэго назывался приличный кусок земли на морском побережье, и судя по масштабу карты, дорога туда занимает несколько дней. Столица Гишпании куда ближе, а у него на руках дипломатический паспорт и причина для официального визита… Что он потеряет, если рискнет? Иржина может отказать ему, но осмелиться ли отказать сразу двум королям?
Развернувшись, принц отыскал главу гвардейцев и сообщил о своем намерении ехать в столицу.
– Ваше право, Ваше Высочество, – спокойно ответил дон, – мы должны были доставить сюда женщин и оберегать их до возвращения хозяйки. Пасти вас приказа не было.
Ричард усмехнулся – военная дисциплина одинакова в любом королевстве «приказа не было», значит, не касается!
Оставив свиту наслаждаться вином и фруктами, принц вызвал Шелби, приказал ему запрягать лошадей, запасся у экономки хлебом и сыром в дорогу, вскочил в седло и был таков!
Всю дорогу его гнала мысль о том, что Иржина в данный момент может выбрать другого. Принц стискивал зубы, и погонял коня. В результате его нетерпения путь до столицы они с телохранителем одолели за три дня, меняя лошадей на каждом перегоне.
Во дворце его приняли холодно. Взяли документы, проводили в гостевые покои, где-то на задворках гостевого крыла, подали ужин, состоящий из холодных закусок, и пообещали доложить королю о визите.
Осмотрев отведенные ему покои, Ричард понял, что ему передают неудовольствие монарха. Две узкие комнаты (меньше принцу крови предложить нельзя!), темные, мрачные. Отделка из драгоценных тканей посеклась от времени, сама мебель, безусловно, дорогая, но словно собранная из разных комплектов. К тому же этот ужин… Трудно поверить, что на королевской кухне в любое время суток не нашлось тарелки супа или жаркого.
Наверное, будь на месте Ричарда избалованный «маменькин сынок» или гордый своим титулом нувориш, случился бы скандал с битьем посуды и слуг. Но адмиралу флота случалось спать на мокрой палубе, и есть из одного котелка с матросами, так что он только хмыкнул, съел все предложенное, и лег спать под зеленый расшитый серебром балдахин.
Разбудили его ночью.
– Его Величество готов вас принять, – с поклоном сказал слуга, держась на некотором расстоянии, словно опасался получить удар кулаком.
Принц открыл глаза, сел, потер лицо, и попросил:
– Полейте мне!
Ему не отказали – дворцовый служащий с ловкостью полил на руки и шею ледяной водой из кувшина, помог сменить рубашку, подал камзол и сапоги. Собрался Ричард как по сигналу «чужак на горизонте», и уже в коридоре сообразил стянуть отросшие волосы лентой.
