Когда девушка начала тихонечко постанывать, и подаваться бедрами ему навстречу, мужчина опустился ниже, щекоча теплым дыханием ее живот, узкий треугольник между ногами, и самое чувствительное местечко, раскрывшееся для него, словно цветок под лучами солнца.
Принц не впервые был с желанной женщиной, но только эту ему хотелось ласкать именно так, пропитываясь ее вкусом и ароматом, ловя губами затухающие судороги ее внезапного удовольствия.
Потом она заснула, прижавшись к нему спиной, а он еще долго лежал неподвижно, положив ладонь на ее вполне ощутимый живот, прислушиваясь к едва заметным толчкам и легкому дыханию любимой.
Утром Иржина просыпалась медленно и неохотно. Потом в голове закрутились фрагменты праздничного вечера, и она в панике распахнула глаза. Ричард был рядом. Лежал на боку, рассматривая ее спящую. Девушка смутилась, попыталась подняться и замерла, рассматривая скромное серое одеяло, усыпанное кроваво-красными камнями.
– Большая парюра? – шепотом спросила она, разглядев знакомые украшения.
– Вообще-то тут все украшения трех парюр, – шепнул в ответ Ричард и добавил: подарки от меня и моей семьи на нашу свадьбу.
– Свадьбу! – взвилась было девушка, и тут же увидела на пальце обручальное кольцо.
Принц склонился, целуя ее пальцы и проговорил:
– После вчерашней ночи, благородная герцогиня и гранд-дама Гишпании не может выбросить бедного страдающего бывшего герцога из своей жизни!
Иржина фыркнула, пытаясь отыскать аргументы «против», но принц внезапно стал серьезным:
– Прошу тебя, не отвергай меня. Я не мыслю жизни без тебя, без вас! – тут его рука бережно пробралась под одеяло, и уютно устроилась на животе. Малыш, словно подгадав момент, чувствительно толкнулся изнутри, а по лицу Иржины потекли слезы.
– Ты же не знаешь, как я жила без тебя! Что если это не твой ребенок?
– Ну и пусть, – отмахнулся Ричард, – будет мой! Я научу его ходить под парусом и вязать морские узлы, главное, чтобы у него были твои глаза и улыбка!
Тут Иржина расплакалась еще сильнее, и принцу пришлось приложить немало усилий, чтобы утешить ее. Когда успокоилась, повеселела и подошла к окну, завернувшись в простыню, словно в тогу, стало понятно, что уже давно за полдень.
– Почему меня не ищут? – удивилась девушка, – или все еще спят после праздника?
– Не все, – отозвался принц, выходя из купальни в одном только полотенце, – но я утром спустился в кухню и предупредил сеньору экономку о том, что Ее Светлость ночует у меня.
Иржина схватилась за алеющие щеки:
– Зачем! Теперь все будут думать…
– Что ты попробовала жениха перед свадьбой?! Ах, как неприлично! – он подошел к ней, привлек к себе и шепнул: хочешь попробовать еще раз. Или будем завтракать?
– Ты невозможен! – Иржина ткнула его в грудь и почувствовала, что на глаза набегают слезы.
– Тссс, – принц погладил ее по голове, – не надо переживать, моя птичка, уже все в доме знают, что я ухаживаю за тобой, знают, что люблю и не оставлю, даже если ты будешь меня прогонять. Хочешь перекусить?
Ричард дотянулся до сонетки, дернул ее и через минуту в дверь деликатно постучали. Шелби, храня абсолютно невозмутимую физиономию, вкатил столик, уставленный холодными закусками, сладостями и горячими блюдами в горшочках. Судя по набору блюд, и сервировке все слуги дома уже знали, где ночевала герцогиня.
Они плотно поели прямо в комнате, а потом Иржина вызвала сеньору Пуэрто и распорядилась украсить часовню для церемонии бракосочетания. Она успела узнать, что именно во время «месяцев тишины» герцогиня Мондилье получала возможность запереть ворота усадьбы, съездить в столицу, и вообще не отзываться на просьбы, ведь сады и рощи отдыхали вместе с их хозяйкой. Почему бы не использовать это время для медового месяца?
В последний момент Ричард перехватил ее пальцы, поцеловал, заглядывая в глаза и уточнил:
– Ты выйдешь за меня?
– Выйду, – закусила губу Иржина.
– Тогда я стану самым счастливым доном этого королевства! – объявил он, и рядом с помолвочным перстнем надел на женскую руку еще один – с гербом и печатью.
– Что это? – спросила герцогиня, с удивлением рассматривая массивную, мужскую печатку.
– Мой отец узнал, что я вынужден отказаться от титула, чтобы стать твоим мужем, но он очень надеется, что у нас будет сын, который сможет унаследовать титул герцога Монмута от тебя.
Иржине пришлось снова закусить губу, чтобы сдержать слезы. Женщины-аристократки нередко становились «хранительницами титула» для сыновей, или внуков. Сами они не принимали его, получая только звание «хранительницы титула», зато полностью распоряжались землями и состоянием.
Принц еще раз поцеловал ей пальцы, и с легкой улыбкой произнес:
– Все мое – твое!
После этого конечно трудно было не поцеловать его в ответ, а там выяснилось, что в спальне герцога есть очень удобная кушетка, да и кресло пригодится, и секретер…
Глава 51
К прочим обитателям своего дома герцогиня Мондилье спустилась только к ужину. Гости встали, приветствуя хозяйку, и стало понятно, что дон Каприцио уехал. На его обычном месте лежало письмо в конверте с печатями. Это Иржину даже обрадовало – долгие объяснения выматывали.
Дон Диего, хотя и сидел за столом, был облачен в дорожную одежду. Он сообщил, что задержался только для того, чтобы попрощаться с хозяйкой лично.
– Я не люблю звон свадебных колоколов, донья Иржина, но от всего сердца желаю вам счастья!
– Благодарю вас, дон, уверена, вы еще встретите свою счастливую звезду, – вежливо отвечала хозяйка дома.
Дон Альфредо и дон Амедео высказали желание остаться на торжество. Один всерьез увлекся местной кухней, а второй всегда был рад выпить, потанцевать и послушать хорошую музыку.
Сестры просто радовались за подопечную, а подросшая за лето Агнешка серьезно сообщила, что будет посыпать дорожку в часовню цветочными лепестками.
Осталось сообщить новость отцу, и королевской чете Андарры, именно на письма и бумаги ушел остаток дня. Как не старались Иржина и Ричард сократить свои послания, но самым близким людям хотелось подарить частичку собственного счастья, а потому письма вышли длинными и обстоятельными. Верховой отвез конверты на почту после вечернего чая, а уже на закате жениха и невесту развели по разным опочивальням, настойчиво советуя отдохнуть в преддверии наиважнейшего в их жизни дня.
⁂
На следующий день, прямо с утра, возле часовни столпился народ. Невеста в красивом черном платье, пошитом местной портнихой была чудо как хороша! В черных волосах мерцали рубинами и черным жемчугом драгоценные гребни, мантилья стекала на плечи, подчеркивая ожерелье, свисающее до талии, а уж обручальный перстень то и дело бросал алые блики на серый мраморный пол.
