Не в силах даже думать о еде Лани с трудом дождалась окончания завтрака, ввалилась к себе в комнату и упала на кровать. Все тело била крупная дрожь, мысли путались и исполняли в голове причудливый жуткий танец.
Она больше не могла и не хотела так жить. Быть может смерть и не выход, но она казалась хоть какой-то возможностью ответить этому дому.
Она не станет такой, какой хотят ее видеть Лаурф и Зенара, не даст им возможности насладиться результатами дрессировки маленького гордого львенка.
Лани принялась выкидывать из гардеробной платья и крепко связывать их меж собой грубыми большими узлами. Не хватало еще одежде развязаться и позволить ей выжить.
Один край будущей петли девушка повязала за ножку кровати, а второй собиралась надеть себе на шею, как вдруг заметила, что листья под ней слабо шевелятся. Страх пауков привычно кольнул сознание, Лани вскрикнула и забралась с ногами на кресло.
Листья действительно двигались, но дело было вовсе не в пауках. Слабо шелестя, они начали сами собой стягиваться со всей комнаты, пока не образовали большую темную кучу. Та зашевелилась и, как бы провалившись внутрь самой себя, оставила сидеть на полу маленького рыжего лисенка.
Он жутковато оскалился своим подобием человеческой улыбки и сказал:
— То есть ты все-таки решила сгнить в его лапах?
— Что? — удивленно проговорила Лани.
— Ты давно уже поняла, что в пророчестве есть слова о тебе. Вот я и спрашиваю, ты решила сгнить заживо в лапах паука?
— Нет, — ответила девушка и быстро покачала головой.
— А, я понял. Так это не удавка, а лассо, верно? — сказал лисенок и фыркнул, изображая смех. — Ты наверно решила птиц наловить, а я тебе мешаю.
Лани чуть расслабилась и закусила губу размышляя как себя вести с этим духом. Она помнила слова Эша о том, что он очень древний и опасный, но также и то, что он уже являлся ей во снах, где не причинял никакого вреда.
Лисенок тем временем вильнул пушистым хвостом и взобрался на кровать. Он смотрел на Лани гипнотизирующим взглядом полностью черных немигающих глаз, и девушка отвернулась из-за неприятного ощущения близости потустороннего существа.
— А вон то красное с открытой спиной нравится тебе больше всех.
— Ты что, читаешь мои мысли? — она все же посмотрела на него снова, влекомая любопытством.
— Только чувства. Но и то, лишь тогда, когда ты хочешь, чтобы их кто-нибудь прочел.
— Я не понимаю.
— Ну и не надо, — лисенок фыркнул и наклонил мохнатую мордочку в бок.
Некоторое время они сидели молча, наконец, Лани не выдержала и спросила:
— Но что тебе здесь надо, дух?
— Масса всего. Например, я здесь живу.
— Где? В этой комнате?
— Нет, в твоих снах. Этот пласт вашего круга слишком жесткий. В вашем языке нет подходящего слова, так что жесткий просто самое близкое. А во снах мне нравится.
— Но что ты там делаешь?
— Живу. Я ведь уже сказал. Это опять же не совсем то слово, если угодно, можешь считать, что я там существую.
— Но почему именно в моих?
— Должен же я где-то жить, раз я пока в вашем круге. А тот старик мне не понравился, когда я здесь появился.
— Постой! — Лани едва не вскочила с кресла, но взяла себя в руки и осталась на месте. — Так это ты сказал нам тогда пророчество?
— Нет, но я его тоже услышал. Ту часть, что для меня. Поэтому я и здесь. Оно прозвучало во всех кольцах мироздания, сперва мы услышали свое, затем вы свое, потом кольцо ангелов, ну и так далее.
— Это что-то невероятное, — Лани покачала головой, пытаясь осмыслить происходящее. — А у тебя есть какое-то имя? Как мне тебя называть?
— Я никак себя не называю, а в разных мирах меня называют по-разному. Больше всего мне нравится Арунд’дханар’Киамаран Инсом, так меня зовет демон Арраш в своем царстве. Не знаю почему, но звучит… Интересно.
— Арраш? Я о таком не слышала.
— Демон праздности и лени. Вы пока не научились его призывать. Но и не советую. Особенно тебе, ты ведь уже дружишь с Игнисом.
— Постой, я боюсь, что это не выговорю, можно я буду просто звать тебя Инс?
— Да, как тебе удобно. Мне вполне нравятся все твои звуки, так что все равно.
— Что значит все звуки?
Лисенок потоптался на месте и чуть недовольно сказал:
— Какая разница? Ты задаешь много вопросов, ответы на которые тебе не нужны. Спроси что-нибудь более важное.
— Что например?
— Смешно! Ты переадресовала мне вопрос о том, что тебе важно. Великолепно! Вы люди очень интересные сущности.
— Ладно, допустим я хочу выбраться отсюда, а Эш говорил, что ты сильный древний дух. Ты можешь мне помочь?
— Я уже это делаю.
— Как? Я не понимаю. Ты можешь пробить стены? Усыпить охрану, как-то обезвредить Лаурфа и Зенару? — с надеждой спросила Лани.
— Хочешь, чтобы я вместо тебя выжирал твой кокон? Даже не надейся, я не пойду против пророчества. Но, я могу сделать кое-что другое!
Он вдруг зарычал, но не агрессивно, а скорее забавно и накинулся на крупную складку покрывала, принявшись кусать ее и яростно царапать лапами. Затем Инс брякнулся на спину и начал играть со своим хвостом, пытаясь достать его маленькой пушистой мордочкой.
Некоторое время Лани смотрела на это недоумевая, а через минуту не выдержала и улыбнулась. Лисенок тем временем принялся атаковать одну за другой подушки и кататься по кровати через голову, так что еще через минуту Лани невольно засмеялась и сказала:
— Инс, разве это сила древнего духа? Прости, но я думала о какой-то могущественной магии.
Лисенок тут же сел на задние лапы и серьезно уставился на нее своими черными немигающими глазами.
— Сегодня ты уже не решишься умирать и продолжишь жить, Лани. Я сделал немало. Никогда не суди по методам о результатах. А теперь иди и прими горячую ванну, подумай о чем-то хорошем. Я же навещу твою подругу в царстве Хильдры и попрошу демонессу быть с ней пообходительнее. До встречи во снах, огненная гусеница. Не сдавайся больше так просто.
Глава 6
Иован бежал сквозь ночной лес, все удаляясь от миллионов жадных глаз, о которых поведал ему дух. Теперь он чувствовал их явственно, словно с его лица сняли темные плотные шоры и удивлялся лишь одному, как до сих пор еще оставался жив.
Отвар, созданный из трав, что вручила огненная гусеница, вернул мужчине разум, и это позволило оценить весь ужас происходящего. Все это время он питался полусырыми тушками животных, пропуская приемы пищи по три-четыре дня к ряду. Он почти не спал все прошедшие дни, задремывая лишь на несколько минут и снова продолжая творить нелепые ритуалы, все сильнее истончавшие границы между мирами.
