– А ты?
Потянуло удушливым запахом гари. Лизбет тревожно оглянулась, её лоб блестел от пота.
– Я пойду за Мариукой.
– Я тоже пойду!
– Нет! Не пойдёшь! – прошипела Лизбет.
В голосе её скользнула неподдельная ярость, и Джей умолк, кусая дрожащие губы.
Она, мигом смягчившись, взяла его за плечи и легонько встряхнула.
– Только не бойся. Слышишь меня? Спрячься и не высовывайся. Я найду тебя и заберу домой.
Джей кивнул – и вздрогнул, когда совсем рядом неожиданно раздался дикий вопль. Они с Лизбет одновременно бросились к двери. Коридор тонул в клубах вонючего дыма. Джей закашлялся, и Ли толкнула его назад.
– Давай, иди, не стой столбом!
Дверь распахнулась с такой силой, что ударилась о стену и отлетела обратно. На пороге, щурясь от застилающего глаза дыма, стоял человек в балахоне. При виде охотников он издал хриплый вопль торжества и выхватил из-за пояса кинжал.
Лизбет встала перед Джеем, закрыв его от человека и тесня назад.
Справа в коридоре раздался громкий треск. Чужак оглянулся и неожиданно бросился наутёк, подхватив длинный подол своего балахона.
– Стой, ублюдок! – закричала Ли и кинулась за ним.
Оставшись в одиночестве, Джей обвёл взглядом помещение, раздумывая, как поступить дальше. Окно, о котором говорила Лизбет, находилось почти под потолком. Вокруг было полно барахла, пакетов, остатков медели, деревянных ящиков. Джей принялся подтаскивать к стене ящики и ставить их друг на друга.
Он дождётся Лизбет. Когда она приведёт Мариуку, они уйдут втроём. Может, Милош приютит их на время, а может, Мариука придумает что-нибудь ещё, но бросать её нельзя. Она не бросила его, Джея, когда он умирал под кустом, как собака, она спасла его. И он её сейчас не бросит.
Услышав какой-то звук за спиной, Джей резко обернулся. Сквозь клубы дыма вырисовалась невысокая фигура с каким-то тюком на плече. Она приближалась, и вскоре Джей смог разглядеть её. Мужчина в тёмной маске, почти полностью скрывающей лицо, оставляя на виду одни только узкие глаза и перепачканный пеплом смуглый лоб. Весь в чёрном – чёрные брюки, чёрная куртка. Лишь кое-где в одежде виднелись вставки тревожного красного цвета. Его волосы, и без того короткие, опалило огнём. А через его плечо была переброшена Мариука, неподвижная, в разорванной, пропалённой одежде. Джей видел её руки, обвисшие бессильными плетьми. И скорее каким-то внутренним чутьём, чем разумом, Джей понял, что Мариука мертва. Человек в чёрно-красном убил её.
Джей шагнул вперёд. Человек, не замечавший его всё это время, дёрнулся и невесть откуда выхватил пистолет. Не отрываясь, Джей глядел на Мариуку, но чувствовал, что взгляд чёрно-красного человека сосредоточен на нём.
– Нет!
Лизбет, визжа от злобы и оскалив зубы, словно разъярённая дьяволица, выскочила из коридора. Она бросилась на чужака, вытянув руки со скрюченными пальцами, целясь ногтями в его глаза. Её растрёпанная коса мелькнула светлым росчерком перед глазами Джея. У человека не осталось времени вскинуть оружие, и Ли врезалась в него, опрокинув на спину.
– Убегай! – провизжала она, и Джей, будто очнувшись ото сна, шарахнулся в сторону.
Взлетев по ящикам, он ударил кулаком в серое от пыли стекло крошечного окошка. Оно лопнуло, брызнув осколками, и Джей, подтянувшись на руках, высунулся в окно по пояс. Ящики под ногами пошатнулись и рухнули на грязный кирпичный пол, ноги повисли в воздухе. Джей отчаянно цеплялся за асфальт ногтями, вытаскивая себя на улицу. Живот резанула боль – оставшийся в раме тонкий, короткий осколок стекла прочертил на коже кровавую полосу, разорвав ткань футболки.
– Стой! – заорал чёрно-красный.
Голос у него был глухой и лающий.
Оказавшись снаружи, Джей встал на четвереньки и обернулся, но лишь для того, чтобы увидеть, как мужчина целится в него, в то время как Лизбет без движения лежит на полу, у его ног. Джей руками и ногами оттолкнулся от асфальта, отлетел в сторону, ободрав локти, и неловко упал на вывернувшуюся кисть. Джей вскрикнул, молясь про себя, чтобы она не оказалась сломана.
Поднявшись на ноги, он затравленно оглядывался, пятясь от окна.
Он очутился в проулке за домом. До него доносился людской гомон, подвывала сирена, кто-то отдавал приказы резким голосом. Стелился над крышами серо-жёлтый дым.
Джей рысцой побежал по узкой улочке, постепенно набирая скорость, прижимая к груди больную руку. Страх сжимал сердце ледяными пальцами, Джей задыхался и оборачивался каждые несколько шагов, чтобы убедиться, что чёрно-красный человек не преследует его. Позади было пусто. Отстал ли убийца или с самого начала решил не идти за ним, Джей не знал. В каждой тени ему мерещились люди в белых балахонах, люди с масками на лицах и оружием в руках. Он бежал, хромая и спотыкаясь.
Потом он так и не вспомнил, как сумел спуститься в коллектор и не захлебнуться в грязной воде. Выкарабкавшись на сухой клочок бетона, Джей сжался, подтянув колени к рёбрам, и закрыл глаза. Усталость, страх и скорбь свернулись клубком на груди, и он дал волю своему горю, вдоволь наплакавшись.
Где-то в железобетонных тоннелях капала вода, срываясь с отсыревшего потолка. Разбиваясь о пол, капли порождали эхо, которое дробилось бесчисленное количество раз, отражаясь от стен. Джею казалось, что это кто-то шепчет там, во мраке. Он дрожал не то от страха, не то от холода; промокшая одежда липла к коже, с волос текло. Вновь заплакал было, но быстро умолк – слишком жутко дразнилось эхо, повторяя его всхлипывания и превращая их в полубезумный тихий смех. Джей лежал, вслушиваясь в тишину, всматриваясь во мрак, и чувствовал, как что-то сдвигается в его душе, что-то меняется, и уже никогда не будет таким, как прежде.
Глава VI. Старик
1
Джей не знал, сколько времени провёл под землёй. Он засыпал и просыпался снова. Явь смешивалась с видениями, в голове мутилось.
Где-то рядом попискивали и возились крысы. Джей вздрагивал, когда они пробегали так близко, что касались его лица, но постепенно привык к ним. Он лежал, не двигаясь, и слушал неразборчивое бормотание воды в трубах, шорох коготков по бетону.
Изредка мелькала вялая мысль о том, что он должен встать, выбраться наружу и узнать, что случилось с Ли, попытаться отыскать её, если она осталась в живых… Но сил на то, чтобы подняться, не было. При мысли о мужчине в чёрно-красном охватывало глухое отчаяние – такой человек не оставит ни малейшего шанса на спасение.
Апатия, липкая, как паутина, стирающая все желания и порывы, поглотила его. Тоска отступила, и он впал в полудремоту-полузабытье. Все эмоции смазались, поблекли. Он перебирал воспоминания из прошлой жизни и понимал, что ничто его больше не волнует, всё пустое и не имеет ни капли смысла. Теперь он хотел только одного: чтобы никто и никогда не трогал его, не мешал слушать колыбельную сточных вод.
