– Джек его прям на рассвете привёл. Его, вроде, Кейси звать. Встал у порога, зенки вылупил, и ни бе ни ме.
– Да Лут на него страху нагнал, – рассмеялся Мирайя, откинув с лица лезущие в глаза волосы. – Он неплохой мальчик, просто устал и напугался.
– А ты что о нём думаешь? – спросил Гас, глянув на Лутая, но тот лишь мотнул головой и снова уткнулся лбом в сложенные на столе руки.
– С ним Мирайя возился, его и спрашивай.
Мирайя подавил вздох, глядя на белую макушку подмастерья. Лутай был не в духе ещё с прошлого вечера, но причины такому дурному настроению Мирайя найти не мог, как ни старался. Синие глаза Гаса, тем временем, остановились на нём.
– Ну, Бледный?
– Я ведь сказал уже. Мне он понравился. Вечером придёт Джек, тогда уже будет ясно, останется он с нами, или… Или нет.
Кён прерывисто вздохнул и поставил локти на стол.
– Пусть бы уж оставался, – тихо проговорил Гас. – Маловат он, конечно, но ничего, откормим, обучим. Кён вот тоже в своё время… Помнишь, Кён?
Улыбнувшись, Гас ткнул товарища в бок, и тот ответил на его улыбку.
– Помню, конечно. Забудешь тут.
Кён снова усмехнулся, но веселье тут же стёрлось с его смуглого лица. Удивлённый резкой перемене в настроении друга, Гас окинул его внимательным взглядом. А он, спрятав в локте погрустневшее лицо, пробормотал:
– Я скучаю по Витке.
Мирайя протянул руку над разделяющим их столом и коснулся кёнова предплечья.
– Мы все скучаем.
– Все, – скорчил гримасу Кён, – кроме Рэя.
Гас медленно покачал головой.
– Рэй тоже любил Витку.
Но Кён ничего не ответил. Поднявшись, он сказал, что выйдет покурить, и покинул состайников, сидящих в оцепенелой тишине. Мирайя бездумно наматывал на палец прядь волос, пока Гас, отыскав на печи миску каши, оставшуюся с вечера, ел в первый раз за день. Утолив голод, он облизал ложку и тяжело вздохнул.
– Хорошо, что Джек привёл новенького. Оно к лучшему, я считаю.
– Да, – тихо отозвался Мирайя, подумав, что теперь в их спальне хотя бы не будет пустой койки, напоминающей о потерянном собрате.
– Я бы на вашем месте, – заговорил вдруг Лутай, – сильно к нему не привязывался: пацан, считай, мертвец. Из него хорошего бойца не получится. Повезёт, если хоть до зимы дотянет.
Мирайя молчал, вспоминая слабую улыбку их новичка, его тонкие руки и дрожащий, будто постоянно испуганный, голос.
– Джек, поди, окончательно с ума спятил, раз такого привёл. У пацана ни кожи ни рожи, такой в два счёта сломается, – закончил Лутай и умолк, насупившись.
– Думаешь, не жилец он? – осторожно спросил Мирайя, пытаясь заглянуть ему в лицо.
Белоголовый медленно покачал головой.
– Не знаю. Я-то ему помогать помереть не стану, но… ты сам его видел. Такие не живут долго. Он слишком маленький.
Мирайя закусил губу, стараясь скрыть разочарование. Лутай не ошибся ни разу за то время, что он знал его, но именно теперь Мирайе отчаянно захотелось, чтобы их старший обманулся в своих ожиданиях.
– Не похоже на тебя, – прогудел Гас, задумчиво перекатывая ложку по столу.
Мирайя с подмастерьем одновременно глянули на него, и он усмехнулся: – Ты обычно не торопишься выносить приговор.
Лутай хотел возразить, когда Гас мотнул головой, призывая его помолчать.
– Никто ещё не родился с полным ртом зубов, Лутай. Вспомни Кёна, каким он был, когда мы с мастером Джеком нашли его. Кости и кожа, так? Или взять хотя бы вот, Мирайю. Забыл, каким Джек его принёс? Прости, Бледный, – добавил он, бросив взгляд на состайника.
Сердце Мирайи словно пропустило удар, стоило только Гасу вспомнить о нём, но он всё же сумел найти в себе силы растянуть непослушные губы в улыбке.
– Пустяки.
– Ну, допустим, помню. Что с того? – в голосе Лутая сквозило раздражение, которое, Мирайя знал, он пытался и не мог подавить. – Что в Кёне, что в Мирайе сразу был виден потенциал, они…
Он недоумённо оглянулся, когда Мирайя прыснул и расхохотался. Белые брови снова сошлись над переносицей.
– Не понял, что смешного я сказал?
Не переставая хихикать, Мирайя выдавил:
– Про потенциал ты, конечно, загнул.
И снова зашелся невесёлым смехом, вспомнив себя, каким он был год назад.
– Да пошёл ты… – бросил Лутай, но губы его уже предательски дрогнули, чтобы через мгновение разойтись в улыбке. – Ладно, побазарили и хватит. Дел сегодня по горло.
Подмастерье встал, и остальным волей-неволей пришлось последовать за ним на улицу.
2
Как и обещал, Джек вернулся, когда уже стемнело, продрогший и хмурый, как ноябрьский вечер. Наткнувшись на его взгляд, Мирайя поспешил уйти в спальню, чтобы разбудить новичка. Тот спал сном младенца – рот приоткрыт, чёлка прилипла к взмокшему лбу, из-под одеяла торчит бледная ступня. Мирайя положил ладонь на его плечо, сжал слегка пальцы и мрачно нахмурился, ощутив хрупкость чужих костей. Ох и тяжело придётся мальчишке.
Мирайя сдёрнул с него одеяло.
– Просыпайся, Кей.
Сокращённое, имя непривычно резануло слух, Мирайя повторил его про себя несколько раз, вслушиваясь в слово, больше напоминающее собачью кличку.
– Вставай.
Кейси приоткрыл глаза. Мирайя стоял напротив открытой двери. Серый свет, льющийся с улицы, должно быть, слепил несовершенного охотника – он бестолково мигал и щурился. Мирайя поморщился – нет времени для проволочек. Не сейчас, когда в кухне сидит голодный, замёрзший мужчина, которого что-то уже успело разозлить. Лучше не заставлять его ждать.
– Кейси, вставай. Джек пришёл, да подымайся же!
До мальчишки наконец дошло. Он слез с койки, сдёрнул с быльца джинсы и стал натягивать их, пихал ногу в штанину и постоянно промахивался, нервничая всё больше. Щеки его покрылись красными пятнами. Когда он, наконец, сумел надеть штаны, то выглядел так, будто вот-вот потеряет сознание. Мирайя взял его за руку. Пальцы у мальчика оказались ледяными, словно не он спал только что, закутавшись в одеяло, и ощутимо дрожали. До кухонной двери нужно было сделать лишь несколько шагов, несколько шагов по тёмной и влажной траве, но Кейси цеплялся за его ладонь так, словно боялся потеряться в вечерних сумерках.
Мастер и подмастерье тихо переговаривались, сидя друг напротив друга за пустым столом. С появлением новичка они умолкли, но Мирайя примерно догадывался, о чём могла идти речь – о пропитании, деньгах и дровах для грядущей зимы. Ни Джек, ни Лутай довольными совсем не выглядели.
Развернувшись вполоборота, Джек оглядывал мальчишку, а тот боялся шевельнуться под колючим цепким взглядом. Наконец Джек поднялся на ноги, буркнув:
