Все это реально, но я все еще слышу голоса из столовой так ясно, как будто они рядом со мной в спальне. Тут я замечаю еще кое-что. Чернота стен становится лучшим цветом на свете, источающим силу и загадку. Как я не замечала этого раньше? Какой это потрясающий цвет. Он имеет полное право находиться в этой комнате. Стены двигаются туда-сюда с ритмичной грациозностью, как будто дышат. Я встаю с кровати и прикладываю руку к стене, которая словно повторяет движения вздымающейся и опускающейся грудной клетки. Она твердая, но обволакивает мою руку, словно мягкий пластик. Как так получается?
Меня предупреждали. Меня предупреждали, что если я продолжу в том же духе, то сойду с ума, и теперь это все-таки происходит. Голоса в столовой и дышащие стены? Я сошла с ума и не знаю, смогу ли найти дорогу обратно в мир без голосов в столовой и без движущихся стен. Дыхание распирает мне грудь, а в это время черный цвет превращается в королевский пурпурный, блестящий, как бриллианты. Мне следовало бы до смерти испугаться; вместо этого я зачарована.
Я переехала в этот дом в надежде, что он заговорит со мной. Теперь это произошло. Он ожил. Я просто не понимаю, о чем он говорит.
Открываю дверь в свою комнату, выхожу на площадку и включаю там свет. Это предупредит Джека и Марту о моих передвижениях, но мне все равно. Снаружи все кажется непропорциональным и искаженным. Лестница такая длинная, что ей место во дворце или на океанском лайнере. Она крутится и вертится, сужается и расширяется, словно в жутком черно-белом немецком фильме ужасов. Стены вдыхают и выдыхают, слышатся всевозможные тихие звуки. Это дом говорит что-то, чего я не слышу. На эти звуки накладываются голоса в столовой; мне нужно спуститься вниз и посмотреть, кто это и что они говорят.
Крепко ухватившись за перила, я спускаюсь по лестнице, аккуратно переставляя ноги, чтобы не свалиться с этих безумных ступенек. Я миную следующий пролет, пока не оказываюсь в самом сердце дома — в прихожей. Дверь в столовую закрыта, но я ясно вижу движение за ней. Ух ты, как волнующе! Я громко смеюсь. У меня есть суперсила.
Тут мое внимание резко переключается на мягкое постукивание шагов позади меня. Я смотрю наверх и вижу, как по лестнице спускается Марта. Ну, не столько спускается, сколько плывет вниз. Она по-настоящему плывет. Это и правда она? Ее большие зеленые глаза внимательно следят за мной. Они пытаются что-то сказать. Велят мне что-то сделать. Но я не понимаю что.
Почему этот дом, эти люди в столовой и глаза Марты не могут выражаться яснее и объяснить мне, что происходит?
Ее голос звучит тихо и по-матерински:
— Ты в порядке, Лиза?
— Да, конечно. Я в порядке.
Я возмущена ее вмешательством. Хочу пойти в столовую и посмотреть, кто там.
— Ты уверена? Ты выглядишь немного взволнованной. Хочешь, я вызову врача?
Этажом выше слышен ворчливый голос Джека:
— Что там происходит?
Марта смотрит вверх. Меня удивляет, что она чувствует себя в своей тарелке посреди всех этих странностей и при этом выглядит в точности как обычная Марта, которую я вижу каждый день.
— Это Лиза.
— Что с ней? Она снова убивает кошек?
Марта невинно смотрит на меня.
— Не груби, дорогой. Некоторое время назад я застала ее, когда она ходила во сне. Но не думаю, что сейчас с ней то же самое. Похоже, у нее какой-то приступ, и она никак не может отпустить мою руку.
Джек сыт по горло всем этим.
— Разве у нас нет номера ее родителей как ближайших родственников? Позвони им, и пусть ее заберут. Хватит терпеть ее бред. Она чокнутая.
Марта снова смотрит на меня и мягко говорит:
— Как нам поступить, Лиза? Позвонить твоим папе и маме?
Я говорю как ребенок, который вот-вот устроит истерику:
— Нет, я хочу знать, кто в столовой.
— В столовой никого нет.
— Есть, есть! Я их слышу!
Я замечаю, что Марта была права. Я действительно вцепилась ей в руку. Своей свободной рукой она берет меня за другую руку.
— Ладно, пойдем посмотрим, кто в столовой.
Мы идем по коридору. Марта отпускает мою руку и открывает дверь.
— Видишь? Здесь никого нет.
Но она ошибается. Здесь кое-кто есть. Вот только не совсем люди. Три стула разгуливают по столовой, в то время как за ними присматривает высокий сервант, наказывая им хорошо себя вести. Я остолбенела. Не могу оторвать от них глаз. Как я могла думать, что столовая — самая невзрачная комната в этом доме?
Марта повторяет:
— Здесь никого нет.
Во входную дверь стучат. Я завороженно смотрю, как мимо нас проходит сервант. Он подходит к входной двери и открывает ее. На пороге стоит женщина. Я ее не вижу, но почему-то чувствую, что это женщина. Потом сервант с женщиной уходят в гостиную. Они разговаривают, и я не слышу, что они говорят. Похоже, так все и должно быть. Но я слышу, что происходит дальше. Из гостиной доносятся крики: раненое животное воет в агонии. Стулья перестают бродить по столовой и жмутся друг к другу в страхе.
Мне все это уже не нравится. Я в ужасе. Моя одежда пропитана потом. Пожалуйста, перестань кричать. Прекрати. Хватит кричать, черт возьми. Но она не перестает.
— Лиза? Лиза? Тебе нужно прийти в себя, — это Марта, которой здесь нечего делать.
Я ослабляю мертвую хватку, которой держу ее за руку, и бросаюсь в столовую. Сворачиваюсь калачиком в углу. Затыкаю уши руками. Крики не прекращаются. Не прекращаются. Не прекращаются. Я дрожу и обливаюсь потом, и тоже не могу это прекратить. В горле у меня сухо, как в пустыне. А крики все продолжаются.
Тут приходит Джек.
— Какого черта тут происходит?
Марта отвечает:
— Я не знаю. У нее какой-то припадок.
Джек резко произносит:
— Тогда вызывай «Скорую».
Марта так же резко:
— Нет, ей не нужна «Скорая». Иди принеси транквилизаторы из своего ящика. Их ей и дадим.
— Транквилизаторы?
Марта злится и хватает его за вырез футболки, жестко прижимая его к себе.
— Да, транквилизаторы. Ты же чертов наркоторговец, верно? У тебя наверняка есть успокоительное где-то в твоей гребаной коллекции.
Крики наконец-то прекращаются, и я снова могу перевести дыхание. Я задыхаюсь от слез.
Джек исчезает. Следующее, что я вижу, это как Марта приседает рядом со мной со стаканом воды и двумя таблетками в руках.
— Выпей это, тебе станет лучше.
— Нет.
— Это поможет.
— Нет, я знаю, что ты делаешь, ты пытаешься меня отравить.
Марта пытается запихнуть таблетки мне в рот, но я выплевываю их на пол и выбиваю стакан у нее из руки.
