Книга Утерянная Книга В., страница 24. Автор книги Анна Соломон

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Утерянная Книга В.»

Cтраница 24

Отвечая на вопрос, насколько именно «далеко» все зашло на вечере только для женщин, другая гостья, Диана Фиорелли, приехавшая на вечеринку из самого Род-Айленда, сообщила, что «с самого начала была обеспокоена, чем все закончится, и беспокойство оказалось ненапрасным».

Сообщить подробности миссис Фиорелли отказалась. В то же время господин Самнер поделился информацией, крайне полезной в контексте случившегося. По его словам, миссис Кент не так давно начала посещать собрания в рамках движения за эмансипацию женщин в Вашингтоне.

Сьюзан Силвер, бывшая одноклассница Вивиан, которая также посещала эти собрания, обнажила всю воинственную суть этих эмансипе, заявив: «Наши собрания радикальны, только если считать, что равные права для женщин – радикальная идея. Только если считать, что женщины должны сидеть дома, прислуживать мужьям и миленько выглядеть. Они радикальны, только если вы боитесь женщин, которые не скрывают своих интеллектуальных способностей».

По словам доктора Мэттью Пиклз, врача-психиатра лечебницы «Хорайзон» в Лос-Анджелесе, не занимавшегося лечением супруги сенатора Кента, женскую агрессию, нередкую для подобных сборищ, не следует путать с синдромом женской озлобленности, который он изучает более 35 лет. При этом он признаёт, что данные состояния могут накладываться друг на друга. Он также добавил: «Все эти группы роста самосознания – известное пристанище для женщин, стремящихся к альтернативному образу жизни».

Вивиан Кент и Сьюзан Силвер учились вместе в колледже Уэллсли, расположенном в штате Массачусетс. Они окончили колледж с отличием; из них двоих только Вивиан состоит в браке, обе женщины бездетны.

У Вивиан нет родственников кроме сенатора Кента. Представители клиники «Фэйнрайт», на лечении в которой бывали такие знаменитости, как поэт Ивлин Джордж и музыкант Сид Хили, отказались от комментариев. Отвечая на вопрос, когда Виви-ан вернется в Вашингтон, господин Самнер сказал: «Прогноз дать сложно».

Сузы. Нет пути назад

Эсфирь снова смотрит в зеркало. Когтистые лапы все еще на месте, и груди-кумкваты, и перекошенное лицо. Прежними остались только роскошные черные волосы, сейчас они выглядят не к месту, как цветок, выросший на камне. Она потеряла кожаную полоску, которой стянула волосы перед выходом к царю. Словно в другой жизни было. Эсфирь завязывает волосы в узел.

– Что ты наделала?!

Царь в ужасе закрыл лицо руками и теперь смотрит на нее из-под пальцев. Эсфирь пожимает плечами, как бы говоря: «Сам видишь». Ее тело изменилось не только внешне. Будто смола, которая встречается в песках у реки, в ней бурлит сила. Толика превосходства. Она думает о своем дяде. Он не умнее тети. Просто почему-то он главный. Эсфирь поднимает бутылку вина, которая валяется у ее огромных ног. Такая маленькая и легкая в окрепших руках. Эсфирь могла бы швырнуть ее очень далеко. Накатывают трепет, восторг и изумление – что же она сделала (и прямо сейчас делает!).

– Умоляю. – Царь начинает хныкать. – Что тебе нужно?

Эсфирь кладет мощные руки на огромные бедра.

– Отпусти меня.

Будь она героиней, добавила бы: «И мой народ, защити их. Останови чистку».

Но Эсфирь не до героизма. Она рвется на свободу и слишком отчаялась, чтобы вести себя самоотверженно и просить о большем. Думая о «своем народе», она вспоминает Ица, Надава и тетю – тех, кого хочет увидеть сильнее всего. Да и сможет ли она превратиться в себя прежнюю? Она решает пойти в шатер Гадоль за помощью, когда вернется. Но сначала ее должны отпустить.

Дверь, к которой прижался царь, открывается, толкая его. Входит мужчина с подносом. Он принес бутылку вина. И это не евнух. На его крупном теле – богатые одежды, на лице – равнодушие человека, который не желает казаться потрясенным. Эсфирь вспоминает, что он стоял среди других мужчин на подиуме. Вошедший ставит поднос одним элегантным движением и поворачивается к ней. Он совсем близко, на расстоянии вытянутой руки, буравит Эсфирь пронзительным взглядом. Ей становится страшно. Похоже, этого мужчину боится сам царь: он вскочил с пола, вытер лицо, поправил одежды.

Эсфирь сжимает бутылку, придает голосу звериную мощь и говорит:

– Отпусти меня.

Мужчина прищуривается. Ростом он выше Эсфири даже в ее великанском обличье. Губы кривятся в усмешке, которую можно назвать (и будут называть) только злобной. Он спокойно произносит:

– Царь выбрал прекрасную деву.

– Ее больше нет.

Мужчина подходит к царю и шепчет тому на ухо; рот дергается, как у крысы, слова неразличимы, но в них сквозит яд. Царь вздыхает так глубоко, что Эсфирь видит, как натягивается ткань накидки. О чем же тот говорит царю? Внутренний голос предостерегает – она стоит слишком близко. Еще один голос, более убедительный, возражает, что нельзя показывать страх. У царя мягкий характер, он на нее не набросится. И Эсфирь права: в тот же миг на нее бросается высокий, прижимает к полу и раздвигает коленом ноги так сильно, что Эсфирь чувствует, как раскрывается плоть. Он хватает ее за руки, и Эсфирь слышит собственный крик; бутылка вина выскальзывает из пальцев. Он намного сильнее, чем она думала, даже в нынешнем измененном состоянии требуются все силы, чтобы вырваться и уложить его на спину, но он тут же отпихивает ее и снова швыряет на пол. Внезапно Эсфирь понимает, что никогда ни с кем не дралась. Страх пронзает ее, проникает под кожу. Прямо над ней – полные ненависти глаза. Высокий дергает Эсфирь за руки, поднимает их наверх, прижимает к полу запястья. Вот сейчас, думает Эсфирь, он меня этой бутылкой изнасилует. Потом перережет горло и подожжет тело. Найдет, где спрятать. Ей вспоминается голос матери, как она говорила, что делать, если в горах встретится дикий кабан. «Притворись мертвой или беги». Однако Эсфирь в ловушке и не может ни того ни другого. Мама!

Мужчина не берется за бутылку, а свободной рукой вцепляется ей в лицо и начинает царапать. Эсфирь изо всех сил вертит головой, но ногти впиваются снова и снова. Царапают и грудь, раздирая кожу. Эсфирь чувствует запах крови.

– Это не соскребешь! – кричит она.

– Еще как соскребешь! – хрипит он в ответ.

Издевка придает Эсфири сил – она пинает мужчину и поднимается на колени. Думает: «Он сдастся. Я ужасна, отвратительна». Но, вставая, видит, как уменьшаются ее руки. Так вот что он имел в виду.

– Работает, – говорит он царю и снова сбивает Эсфирь с ног, пока та не успела перевести дух.

Ее тело снова начинает меняться. И не из-за царапин, а от страха. И вот уже она превращается обратно в саму себя, ныряет в прежний водоворот, в котором больше нет мощи, лишь тихое кружение, ни холода, ни жара, до боли знакомая территория. Эсфирь начинает рыдать, на глазах у обоих мужчин становясь той же девушкой, что и раньше. У царя по-прежнему ошеломленный вид. А высокий (позже она узнает, что это главный царский советник) наклоняется, садится на нее сверху и сжимает голову Эсфири руками.

– Ты не посмеешь унижать царя, – шипит он, орошая ее лицо плевками.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация