– Я не буду ничего говорить, Янфо. Мы с тобой об этом уже беседовали. Просто помни и про то, что я с тобой.
Эти слова прозвучали настолько пронзительно, что у Гиб Аянфаля в нутре всё сжалось.
– Когда всё это забудется в волнах? – спросил он, едва только Ае отпустил его.
– Скоро. Два-три дня и всё погрузится в глубины Глобальной памяти. Я и так постарался, чтобы эта весть не расходилась слишком широко.
– Благодарю тебя, – скромно ответил Гиб Аянфаль.
Подошедшая Гиеджи взяла его за плечо. Они с Ае обменялись понимающими взорами, после чего старший родич сказал:
– Взгляни-ка на карточку родственности.
Гиб Аянфаль вынул синий кристаллик из-за пояса. В его информационных глубинах коротко и выразительно сияло имя Эньши, являвшегося теперь одним из его родичей. Сам рыжий ребёнок тоже подошёл ближе и смотрел на Гиб Аянфаля с нескрываемой радостью.
– Всё-таки свершилось, – подвёл итог Ае, – нас теперь четверо, потому будем более внимательны друг к другу.
– Аба Альтас был бы рад, – скупо ответил Гиб Аянфаль, убирая карточку.
Эти слова навеяли на всех четверых мысли, исполненные светлой печали. Добавить было нечего, и потому после недолгого молчания они вместе направились прочь из целительных покоев.
– И ещё, Янфо, – произнёс Ае, когда они вышли в пасочный сад, – я имел разговор с консулом Сэле. Он сказал, что желает тебя видеть, и ты должен прийти к нему завтра вечером, как только окончишь труд.
– Хорошо, – согласился Гиб Аянфаль, – а он не сказал, зачем?
– Не в его правилах говорить о целях встреч тем, к кому это не относится, – усмехнулся Ае, – а сейчас я должен вас оставить. Увидимся дома.
После этих слов он простился с младшими родичами, и, взмыв вверх на волновых крыльях, затерялся в вышине золотистого неба, направляясь к одной из атмосферных обителей, алевшей на горизонте далёким облаком.
– Сегодня общий день отдыха, – сказала Гиеджи, когда они остались втроём, – Яфи! Может просто погуляем по Рутте? Как раньше.
– Давайте, – согласился строитель, – это будет лучше всего.
– Тогда я с вами! – незамедлительно выпалил Эньши, крепко беря Гиб Аянфаля за другую руку.
Гиеджи взглянула на него с неодобрением.
– Хорошо, – сказала она, – только раз мы теперь твои старшие родичи, то ты должен будешь хотя бы немножечко к нам прислушиваться.
А в мыслях Гиб Аянфаля тем временем прозвучал её голос, переданный через прикосновение:
«Потом, когда выдастся спокойный вечер, в нашем саду объяснишь мне, как всё это получилось!»
Гиб Аянфаль только кивнул, скрывая улыбку.
– Гиеджи, – обратился он к сестре, – а ты ничего интересного не слышала в последние дни, пока меня не было?
Гиеджи потупила взор, а потом уклончиво ответила:
– Слышала. В день, когда ты ушёл с Хибой, наш замок покинул ещё кое-кто. И всё из-за дождя.
– А ты его знала?
– Немного, да и ты его видел в прошлый дождливый день, – ответила Гиеджи, покосившись на Эньши, который немедленно навострил уши, почуяв ореол тайны.
Они покинули Белый Оплот и направились на малый трансфер, который скоро доставил их в город как и прежде согретый тёплыми лучами Онсарры.
Глава 20. Неожиданное предложение
Вечером после завершения дневного труда Гиб Аянфаль вступил в обитель Сэле. Поначалу он опасался, что консул вновь пришлёт за ним кого-нибудь из чёрных стражей, а он пока был не готов вновь иметь с ними дело. Но стражи не показывались, даже их наблюдательный пост перед вратами сада сегодня пустовал, и потому Гиб Аянфаль отправился на поиски консула самостоятельно. Просто узнать о его положении через волны было невозможно – Голос ничего не сообщал ему, говоря, что Сэле сам появляется перед нуждающимися.
В обители волны, однако, пошли ему на встречу – Гиб Аянфаль услышал негромкий зов, приглашавший его пройти в залу мастера. Он последовал ему и поднялся по пандусу, войдя под уже знакомые своды. Здесь зов стихал, но он уже был и не нужен: спрятанный вход в тайный дворец был открыт, только теперь за ним не было длинного коридора. Гиб Аянфаль сразу вышел в просторный зал со стенами из стеблей бирюзового цвета и рядами белых ступеней, поднимавшихся на пять ярусов. Над ними высится большой арочный проём, через который видна их башня на фоне склоняющейся к закату Онсарры. Здесь зов смолкал, и в волнах звучали только отголоски недавних споров и дискуссий. Но Гиб Аянфаль почти не обратил на это внимания. Им всецело завладел другой объект – там, где прерывался круг ступеней, возвышалось искусно сотворённое асайское изваяние.
Скульптура размером в четыре его роста была создана из тёмно-серого камня, поднятого из недр твердыни, и изображала персону, с какой Гиб Аянфаль никогда не встречался ни в волнах, ни тем более в активной жизни. Стоящий прямо стройный асай был облачён в длинные закрытые одежды, какие носили ещё во времена Праматери, точно развевающиеся под дуновением ветра. Лицо его выражало решительность и непреклонность, и от того Гиб Аянфалю показалось, что перед ним изображена вполне конкретная личность, а не обычный собирательный портрет асайев одной рабочей точки, на чьих лицах всегда сияло спокойствие истинных детей Звезды.
Гиб Аянфаль отошёл от скульптуры и огляделся. С правой стороны от изваяния он увидел ещё один ход, поначалу совершенно ускользнувший от его внимания. Но теперь Гиб Аянфаль почувствовал, что непременно должен осмотреть то, что скрывается за ним. Пройдя за раздвинувшиеся стебли, строитель оказался в небольшой белой зале. Из достопримечательностей тут была одна только огромная бардовая чаша, стоявшая точно посредине на мощном основании из переплетённых стеблей. Её размеры позволяли Гиб Аянфалю свободно лечь внутри. Прикоснувшись к гладкому краю, он ощутил, как внутри неё быстро движется пыль, но ещё больше его заинтересовала цепочка из символов кибы, огибавшая бортик чаши. Гиб Аянфаль присел на корточки и принялся тщательно изучать вязь знаков, которые он прежде видел только на налобных лентах мастеров волн. Но если к техникам особо не подступишься, то тут ему никто не мешал разглядывать каждую деталь символов.
Он долго бы ещё рассматривал чашу, если бы его не отвлёк резкий всплеск волн, за которым последовало полное их заглушение. Изумлённый внезапной информационной тишиной, Гиб Аянфаль, поднялся, оглядываясь, когда его на миг ослепила сверкнувшая в комнате вспышка алого света. Перед ним предстал собственной персоной консул Сэле. В этот раз он выглядел вполне привычно и был при полном наряде. Едва заметно улыбаясь уголками губ, Сэле подошёл ближе к Гиб Аянфалю и прямо спросил:
– Ну, и что же ты тут делаешь?
Гиб Аянфаль на миг даже потерялся от такого вопроса. Он ведь сам собирался спросить Сэле о том, зачем его пригласили, и негромко проговорил:
