– Как хочешь, – ответил Гиб Аянфаль, и уже собрался уйти, чтобы обойтись без помощи горняка, но в это время сквозь толпу к нему протиснулась мать Бамму. Она встала перед Лойджи, глядя на него со светящимся в серебристых глазах чисто нэновским величием. В правой руке она держала увесистый каменный обломок.
Лойджи, застыв на месте, уставился на неё. Наряд Бамму и особое звучание внутреннего поля способствовали тому, что её можно было принять за нэну, к которой любой глубинный отнесётся с должным уважением. Но Лойджи всё же догадывался, что нэна перед ним «не совсем правильная», и потому медлил, решив не вступать в разговор с ней первым.
– Ну, и что ты смотришь? – с налётом важной властности в голосе спросила Бамму, Тебе сказано – злись! Бушуй! Круши тут всё!
И с этими словами она с силой швырнула обломок в глубинного. Гиб Аянфаль видел, как бурый камень ударился о широкое плечо горняка, а затем со стуком отскочил куда-то в сторону. Следом за этим всё поле сотряслось от мощного рыка.
Теперь горняк был взбешён по-настоящему. Пылая неукротимым гневом, Лойджи вцеплялся руками в каменные своды, отламывая от них целые глыбы и, не глядя, швырял ими в разметавшуюся толпу. Неизвестно, что же настолько вывело его из хрупкого спокойствия – оскорбительный поступок Бамму, или же её своеобразное «приказание».
– Бегите за мной! – только и успел крикнуть Гиб Аянфаль, со всех ног устремляясь к вратам. Впрочем, его мало кто услышал – асайи бросились в рассыпную, спасаясь от гнева взбешённого горняка.
На поле воцарился тот хаос, которого и хотел Бозирэ – поднялись все спящие, ещё способные двигаться. Те из них, кто был осуждён за гнев, даже не задумываясь, присоединялись к Лойджи и гнались за толпой испуганных асайев, неумолимо приближавшихся к вратам. И вот перед ними возникла неприступная стена, теперь не отделённая барьером. У места врат уже зеленел наряд Бозирэ. Увидев Гиб Аянфаля, техник едва заметно кивнул, показывая, что дело сделано.
Гиб Аянфаль погасил глаза и прижался лбом к прохладному камню ни о чём не думая и только отчаянно желая пройти… Через мгновение он ощутил, как крошечные частицы под его лбом пришли в движение. Он отстранился – непреодолимая преграда быстро таяла, открывая тёмный пространственный ход.
Торжествуя, Гиб Аянфаль оглянулся на собравшихся за ним асайев. Почти у всех на лицах было написано изумление, но немедленно на свободу никто не рвался… Чернота хода вполне могла быть обманчивой, и они ждали увидеть ещё одно более веское доказательство открывшегося пути на волю.
Гиб Аянфаль только усмехнулся, думая о сомнениях, которые терзали его незадачливых спутников.
– Это выход, – проговорил он, – следуйте за мной.
И строитель уверенно шагнул в чёрный коридор. Ощущения перехода были сходными с теми, что он уже испытывал, путешествуя по полям с Хибой. Снова быстрое перемещение, а глухие волны вдруг вздыбились, и перед внутренним слухом вновь разлилось бескрайнее информационное поле. Гиб Аянфаль вышел из врат в огромную залу, которая уже была ему знакома. Не веря в свершившееся, он сделал несколько шагов, осматривая высившиеся вокруг арочные коридоры, как вдруг нутро его скрутило от чувства грядущей опасности. Волны вокруг сейчас же заколебались, извещая всех, что несовершенный асай посмел покинуть Низ раньше срока. Проснувшийся в сознании Голос призвал его сейчас же уйти назад, не дожидаясь, пока появятся чёрные стражи.
Гиб Аянфаль в ужасе закрыл сознание, как вдруг ощутил, что за его спиной из врат вышел ещё один асай. Это был Бозирэ. Он приблизился к строителю и крепко схватил его за руку.
«Скорей, отойдём в сторону. С той стороны все ринулись за мной, а здесь сейчас появятся стражи. Мы должны переждать, слиться с волнами».
Тут же вокруг заколебались упругие волновые завихрения. Гиб Аянфаль никогда не чувствовал себя погружённым в настолько плотное поле, которое тем не менее полностью сливало его с окружающим волновым фоном, делая незримым во всех слоях. В этом поле он с трудом различал находящегося рядом Бозирэ и едва чувствовал, как его рука сжимает ладонь.
Техник увлёк его за собой, и они затаились, забравшись за одну из арок, окружающих залу. Вовремя – из всех ходов выбегали по одному чёрные стражи, а из открытых врат единым мощным потоком хлынули уже окончательно уверенные в получении обещанной воли искажённые асайи. С рёвом выскочил Лойджи и, увидев стражей, немедленно запустил в них огромным валуном.
Завязавшаяся из этого столкновения схватка была бессмысленной. Гиб Аянфаль видел, как искажённые падают один за одним от единственного метко направленного удара в метку на лбу или в затылок. Только особенно агрессивные и сильные держались дольше, а Лойджи отбивался яростней всех, круша окружавшие зал арки и швыряясь в стражей обломками. Те же, кто ещё продолжал выбегать из чистого любопытства, теперь метались всюду, уворачиваясь от стражей, но, не находя никакого выхода, неизбежно падали под ударами.
Наблюдая всё это, Гиб Аянфаль с беспокойством мысленно обратился к технику:
«Я чувствую себя виноватым перед ними».
«Не знаю, чего здесь стыдиться», – последовал невозмутимый ответ, – «Ты говорил, что откроешь для них врата, но совсем не обещал вести по замку. Делай только то, о чём сказал, не более. Ты не обязан оправдывать чужие ожидания».
Гиб Аянфаль не знал, что отвечать на это. При всём уважении к Бозирэ, он находил эту философию в чём-то неправильной для себя самого.
Но вот волны в зале взметнулись в нежданном торжественном призыве. Чёрные стражи все как один повернулись к входу в зал преддверия, отпуская пленённых и склоняя головы в почтительном поклоне. Сбежавшие из Низа асайи вместо того, чтобы броситься прочь, тоже застыли на местах, охваченные смиряющим веянием волн. Даже разбушевавшийся Лойджи опустил руки с отломанной глыбой.
Врата распахнулись и в зал вступила мать Шамсэ. Застигнутый беспорядок ничуть не смутил её. Когда стражи, подняв головы, расступились, она неспешно и монументально направилась к вратам Низа, точно вокруг не происходило ничего особенного. Нэна была не одна – Гиб Аянфаль с волнением увидел, что она держит за руку идущую рядом Гиеджи. Сестра выглядела опечаленной, но уверенной в том действе, которое сейчас с ней происходило.
«Бозирэ! Это моя сестра там, рядом с Шамсэ!» – едва не вскричал вслух Гиб Аянфаль, – «Неужели её осудили за что-то?!»
«Не похоже. Осуждённых так не приводят», – откликнулся Бозирэ.
Гиб Аянфаль с волнением взглянул на него.
«Я не могу бежать с тобой», – вымолвил он, – «Я должен подойти к ней. Она за мной пришла».
В пелене волн строитель увидел глаза техника – один внимательный серебристый, и второй погашенный, а в следующий миг рука Бозирэ отпустила его ладонь. Вместе с тем исчез и спасительный покров – Гиб Аянфаль остался один за каменной аркой. Бозирэ скрылся так, будто его тут никогда и не было.
Шамсэ и Гиеджи миновали уже половину пути до врат, когда строитель выскочил из своего укрытия и, протиснувшись через толпу асайев, встал перед ними. Сосредоточенное лицо Гиеджи в миг просияло.
