* * *
Вечером к залам обители вернулся мастер Хосс. Гиб Аянфаль уловил его приближение, почувствовав, что кто-то прошёл через барьер, который прежде безуспешно атаковал непослушный ребёнок. Аба вновь расположился за его спиной и пронаблюдал за тем, как он отдаёт последние команды.
После завершения труда асайи начали расходиться, почтительно склоняя головы перед архитектором, к которому относились весьма уважительно. Только Багрового Ветра нигде не было видно – Гиб Аянфаль даже не заметил, как он успел удалиться. Когда они остались одни, он подошёл к абе, который молча созерцал своё творение. Строитель услышал, как он тихонько вздохнул, втягивая в себя нагревшийся за день воздух.
– Мастер? – окликнул его Гиб Аянфаль.
Рука абы опустилась ему на плечо.
– Идём, Янфо. Гиеджи нас уже заждалась.
Вместе они направились к выходу из замка.
– Аба, послушай, – остановил его Гиб Аянфаль, и аба Альтас с вниманием обернулся к нему.
Несколько мгновений молодой асай боролся с последними сомнениями, а потом решительно выговорил:
– Не учи меня.
На лице абы Альтаса отразилось изумлённое удивление.
– Как это? – не веря своим ушам, негромко воскликнул он.
– Будешь учить позднее, когда закончим у Сэле, а тут я хочу сам со всем справиться.
Аба Альтас нахмурился, и Гиб Аянфаль тут же ощутил, что он до крайности возмущён подобной инициативой.
– Янфо – ты мой ученик, – назидательно начал мастер Хосс, – и ты просто не можешь услышать, как Голос каждый день приносит мне десятки просьб от других асайев, которые желали бы учиться у меня, дабы встать на путь архитектора! Но я не принимаю никого, потому что всё своё время, всё внимание и весь опыт передаю одному тебе. Только старшие ученики, которые уже сами являются архитекторами, пребывают под моим влиянием. А из младших – ты один. И уже потом по волнам ходят слухи, что ко мне очень трудно попасть. Я думаю, ты сам можешь понять, чего это стоит. И теперь мне крайне удивительно и даже неприятно слышать от тебя подобные речи!
Гиб Аянфаль потупил взгляд. Внутри него взыграло неудобство и перед абой, и перед сотнями асайев, которые из-за него не смогли попасть на обучение к нему, и перед Багровым Ветром одновременно. Борясь с этим тягостным чувством, он последовал за шагавшим впереди родичем.
– Между прочим, в твоей команде нет никаких раздоров? – как ни в чём ни бывало спросил аба Альтас.
Гиб Аянфаль тут же припомнил утренний разговор со вторым управляющим и нехотя ответил:
– Я думаю, что сам с этим управлюсь. А почему ты так посчитал?
– Уловил некоторые веяния в волнах, когда смотрел за тем, как ты трудишься. Всякое объединение асайев порождает своё малое сверхсознание в волнах, а ваше сейчас ведёт себя не очень спокойно. Обычно такое бывает, когда кто-то в команде не может ужиться друг с другом. Если ты хочешь сам это решить, то постарайся сделать это сейчас, пока мы не пришли, как говорит Сэле к «истинно верному» решению.
Гиб Аянфаль только согласно кивнул. Что делать с Багровым Ветром он не знал, но надеялся, что если не будет давать слабины, то со временем докажет ему свою значимость. К тому же сам консул поддержал его.
Они вышли за ворота замка, где их поджидала ранее окончившая свой труд Гиеджи. У неё дела шли как нельзя лучше, и мастер-сеятель, к которому её пристроил аба Альтас, был ей весьма доволен.
* * *
Вечер после нелёгкого дня был завершён очередной трапезой. Гиб Аянфаль уже успел по ним соскучиться – до исчезновения Росер трапезы были ежедневными.
В небольшой зале всё было по-прежнему – место рядом с Гиб Аянфалем уже успел занять небезызвестный рыжий ребёнок. «Эньши» – вспомнил про себя строитель его имя. Вот вошли Гиеджи, аба Альтас, за ним замковые белые сёстры, и ещё несколько асайев. Младшие патриции – старшие ученики абы Альтаса. Строитель был с ними мало знаком, хотя несколько раз уже видел тут же за трапезой. А потом появился и Ае. Волны слегка всколыхнулись от его гармонично звучащего внутреннего поля. Он склонил голову перед абой и сел на своё место.
Пустовало только одно место – то, на котором обычно сидела Росер. На столе уже были расставлены небольшие чаши с пурпурной пасокой. Но к ним никто не притрагивался – все с ожиданием смотрели на мастера замка.
Аба Альтас не спешил начинать трапезу. Он немного помедлил, а затем обвёл присутствующих печальным взглядом и произнёс:
– Сегодня мы здесь не все. Росер нет. Не знаю, как расценивать это событие: смиренно принять или ждать благополучного исхода. Думаю, это должен каждый для себя решать сам, пока волны не открыли правды. Сейчас же я хочу попросить вас вспомнить её. Чтобы мы все вместе о ней подумали, немного помолчав. А потом можно начинать трапезу.
Асайи согласно склонили головы, и волны напряжённо завибрировали, наполняясь их мыслями об исчезнувшей. Гиб Аянфаль тоже присоединился к этому камерному волновому полю, но ему нравился мрачный настрой. В словах абы было слишком много трагической обречённости, которую юный асай уверенно считал в корне неверной, благодаря сегодняшнему разговору с консулом.
– Росер вернётся, – произнёс он, нарушая молчание, – она не могла просто так пропасть, я уверен!
Аба Альтас строго взглянул на него. Он был недоволен тем, что его воспитанник прежде времени нарушил поминальную тишину.
– Да, Янфо, но ведь я сказал, что тут каждый для себя решает. Ты можешь так думать, но в следующий раз дождись, пока я объявлю конец тишины. Что ж, раз уж ты её уже нарушил, то можно приниматься за пасоку.
Приглашённые начали разбирать пиалы. Гиб Аянфаль нахмурился, ощутив на себе упрекающий взгляд Ае. Обычно старший родич не очень-то одобрял церемонии абы, но сегодня был с ним заодно.
Глава 5. Торжество Праматери
Утром многочисленные обители Рутты пробудили волны, наполненные радостным трепетом – наступал день великого Торжества Обретения Пятой Твердыни или Торжества Праматери. Это было одно из самых значительных празднеств, вместе с которым начинали отсчитывать каждый новый оборот и вспоминали события, с которых началась история асайев Онсарры.
Шестьдесят циклов назад первые пра-асайи, как говорилось в легендах, «открыли врата Анисана». Вела их Великая Праматерь Гаэ Онсарра, давшая жизнь первому составу Триады – Гэреру Хинцу, Первому Сэле – Сэлласу Салангури и Первой Гейст – Ханае. Великая Гаэ была проводницей древнего сверхсущества – Единой Сущности, носившей имя Асу и некогда объединявшей асайев. С помощью Асу и звёздных мастеров Праматерь воспользовалась искусством миротворения и сотворила десять изначальных асайских Светил, разогнавших тьму непробуждённого Анисана. Своим домом она избрала бело-голубую Звезду, сотворённую третьей с начала и носящую по сей день её имя. Шесть огромнейших градосфер, созданных непостижимым древним искусством, стали первыми твердынями, а их мастера – первыми твердынными владыками. Пятая от звезды градосфера несла на себе Праматерь, и на ней она пребывала до тех пор, пока не оставила пурное тело, вознесясь в Белую Вечность… С тех пор за шестьдесят звёздных циклов к изначальным шести твердыням добавилось ещё пять, сотворённых позднее, а количество Светил возросло до двадцати, не считая ещё творимой Эртань-Онсарры.
