– Вот ты где! – воскликнул аба Альтас, беря его за плечо, и тем самым отвлекая от мыслей, – Ае ведь сказал, что ты мне срочно нужен. Почему ты в таком случае не спешишь?
– Я просто… задумался, – попробовал оправдаться Гиб Аянфаль.
Аба Альтас, не вдаваясь в лишние разговоры, повёл его за собой в залу мастера. Он, судя по всему, был в отличнейшем расположении духа, несмотря на дождь, который всегда вызывал у городских строителей вполне справедливое недовольство.
В зале все было как обычно, только арочные проёмы, всегда простиравшиеся от пола до потолка, сжались в узкие затенённые щели. Асайи расположились на центральном подиуме напротив друг друга, и аба Альтас, выдержав небольшую паузу, протянул Гиб Аянфалю малую информационную карту.
– Вот. Консул Сэле был у нас в замке, всё видел и пришёл в восторг.
Гиб Аянфаль взял карту в руки и считал её погашенным взглядом. В его воображении предстал лишь образ – белый силуэт башни, почти невесомо парящей в воздухе. Три тонких ноги образуют исполинские арки, а вершина возносится выше облаков. В общем-то, для строителей Онсарры работа посильная. Гиб Аянфаль устремил на абу Альтаса вопросительный взгляд.
– Форма, конечно, проста, – проговорил аба Альтас, – ты поймёшь всю суть, только когда она будет построена и пробуждена. Тебе понадобится сотня строителей, чтобы управиться с ней до конца этого оборота. Консул пожелал, чтобы пробуждение её состоялось в грядущее Торжество Праматери. Как только небесные усмирят бурю, мы без промедлений приступаем к делу! Карту можешь оставить при себе.
Гиб Аянфаль положил карту за пояс туда же, где хранил карточку родственности.
– Как же я буду её строить? На карте ведь нет никакой точной строительной информации, только образ, – сказал он, но архитектор жестом остановил его.
– Я всё поясню, но сначала мы должны соблюсти некоторые формальности, Янфо. Башня Сэле – объект очень серьёзный, и потому трудясь с ним, ты должен соблюдать новые для тебя правила.
Аба Альтас сложил руки перед лицом, и глаза его погасли. В то же мгновение волны вздрогнули и замерли, образуя глухое пространство. Комната погрузилась в тишину. Гиб Аянфаля это несколько удивило, он почувствовал себя точно на вершине старой башни. Аба Альтас опустил руки.
– Как ты знаешь башни наравне с аренами, транспортными порталами и другими строениями служат не одной общине, а целым городам и твердыням, – начал он, – поэтому на их строителей ложится большая ответственность чем та, какую тебе уже доводилось нести при возведении обителей. Помимо простой аккуратности в труде, строителю приходится выполнять и определённые обязательства, налагаемые Голосом. В нашем случае я пообещал Сэле соблюсти в этом деле секретность. Он так и не поведал мне о своём замысле, но мы договорились, что широкие круги не будут знать об особенностях башни до той поры, пока она не будет завершена. Ты уже дважды побывал в его тайном дворце, как я знаю, поэтому должен понимать, что для Сэле такая скрытость бывает очень важна.
– И… как мне это соблюсти? – осторожно спросил Гиб Аянфаль.
– Достаточно просто. Ты не должен доверять строительную информацию башни Сэле никакому другому асайю с рабочей точкой городского строителя и мастерством архитектора. В былое время я бы не стал тебя волновать этим, сохранив информацию самостоятельно, а тебе выдавая её лишь по мере необходимости в виде обычных моих распоряжений. Однако сейчас я намерен передать тебе данные в полном объёме, наложив на тебя обязательства неразглашения. Для твоего обучения опыт столь ответственного труда будет весьма полезен.
– Хорошо, я буду соблюдать этот порядок. Но мы ведь вместе будем трудиться?
Во взгляде абы Альтаса на мгновение проскользнула непонятная грусть.
– Да, конечно, вместе, – уверенно ответил он, – Всё останется так же, как и всегда, Янфо. Я, как и прежде, буду давать тебе задания, разделяя весь объем труда на ежедневные этапы. Проект очень сложен, потому ты не сможешь с ним справиться самостоятельно. Ты же должен просто хранить полученную информацию, никак не оперируя с ней.
– А карта для этого не подойдёт?
– Карты – одни из немногих вещей наряду с трансферами и одеждой, которые пока ещё остались у асайев и имеют практическую ценность. Но ни одна вещь не сможет сравниться с живой памятью, которой я хочу доверить столь значимые для меня сведения.
Гиб Аянфаль послушался. Аба Альтас наклонился и прижался лбом к его лбу, беря за плечи, и в память Гиб Аянфаля устремился настолько мощный поток, что он забылся, будучи не в состоянии управлять собственным сознанием. Когда он очнулся, аба Альтас уже отпустил его, а большой блок строительной информации плотно осел на безопасной глубине памяти.
– Не обращайся к ней слишком часто, – назидательно сказал аба Альтас, – чтобы волны не потревожили. Ты теперь владеешь ей так же, как я. И, если со мной что случится, или моя память будет повреждена, то ты всё сможешь сохранить.
– Хорошо, – проговорил Гиб Аянфаль, – но что с тобой может случиться?
Аба отвёл взор в сторону. Ему очень не хотелось отвечать на прямой вопрос, и вместе с тем что-то мешало скрыть это намерение.
– Простая осторожность, Янфо, – наконец проговорил он, – Я всегда стараюсь действовать максимально аккуратно, ты ведь сам это знаешь.
Гиб Аянфаль с непониманием взглянул на абу. Такое странное объяснение только больше сбило его с толку.
– Не бери в голову и не беспокойся, просто храни информацию и всё! – строго произнёс аба Альтас, заметив недоумение у него на лице, – я должен, наконец, привить тебе культуру создания более величественных сооружений, чем простые обители! Придёт время, ты выучишься, обретёшь должное число энергометок и сможешь получить такую же просьбу Голоса, уже как архитектор. Наконец, тебя однажды призовут и в храмы, а там требования к строителям ещё более серьёзные! Ты должен быть к этому готов.
Хотя такой ответ и был вполне в духе абы Альтаса, Гиб Аянфаль понял, что аба во многом был с ним не откровенен. А волны с лёгким всплеском вновь наполнили комнату.
– Можешь быть свободен, – сказал архитектор, – тебе лучше пойти отдохнуть, чтобы успокоить память. Эта информация тяжела для восприятия.
Гиб Аянфаль не стал возражать и, склонив голову в знак прощания, послушно вышел из залы. Поведение абы Альтаса его встревожило, пробудив в душе неясные предчувствия. Он уже хотел отправиться к себе, чтобы в покое поразмыслить над этим, и может, попытаться вникнуть в сведения о башне, когда ощутил приближение того, кто явно хотел с ним поговорить.
– Яфи!
К нему шла Гиеджи. Как раз в это же время мимо проходили двое других замковых сеятелей. Рядом с их рослыми и немного грубоватыми фигурами были особенно заметны грация и изящество младшей сестры, делавшие её похожей на танцующего или техника волн, с которого сняли просторные одежды. Аба Альтас, отметивший эту особенность ещё в первые обороты жизни Гиеджи, порой высказывал мысли о том, что после познания искусства сева его младшее дитя непременно примется за что-нибудь ещё. Но пока всё дело не заходило далее таких полушутливых разговоров.
