— Ну что ж, отметим это дело! — говорила я сама с собой. — Поздравляю вас, Виктория. Вам не только хватило денег на оплату ночи в кровати, а не на вокзале, но и даже на дешманскую бутылку пива! Это восхитительно, браво-браво!!
Я даже похлопала сама себе в ладошки.
В голове крутились последние события. После смены хозяин магазина честно отдал мне заработные деньги и сказал приходить завтра к половине седьмого утра, чтобы к семи успеть подготовить магазин к открытию.
И вот я сижу здесь, в обшарпанной квартире, с дешёвой бутылкой пива, уставшая, но абсолютно, безгранично счастливая. Моя новая жизнь начала налаживаться. Сложности не пугали, даже наоборот — укрепляли веру в то, что ничто не достаётся просто так, и после трудностей обязательно настанет хеппи-энд.
Бабушка всегда говорила мне — самый темный час всегда перед рассветом…
Глава 2
Олег.
Утром Вика пришла в магазин, надела фартук и начала погружаться в мир торговли и пирожков. Я направлял её в нужное русло, и ещё до обеда она начала обслуживать покупателей. Каждому улыбалась и старалась, чтобы гости оставались довольны.
Около двенадцати дня в магазин приехал Воробьев.
— Добрый день! — улыбнулась ему Вика.
Как только он вошёл, я тут же вышел из-за прилавка и протянул руку мужчине в знак приветствия.
— Это ко мне. Займись пока приёмкой, — сказал я девушке.
— Привет, Воробьёв! — протянул я руку ему.
— Здорова! — крепко он пожал ее в ответ. — Кофейком угостишь?
— Не вопрос! Присаживайся, Вика что-нибудь сейчас сообразит.
Пока Воробьёв усаживался на пластиковый стул, я вернулся к прилавку и сказал девчонке:
— Сделай быстро нам два кофе. Один — с двумя кубиками сахара, второй — с тремя. Давай!
Сел за столик с гостем и начал вести непринуждённую беседу, пока Вика готовила и несла растворимый кофе.
— Новенькая, что ли? Чёй-то я тебя тут раньше не видел, — спросил Воробьёв девушку, когда она ставила дымящиеся пластиковые стаканы на стол.
— Да, я сегодня первый день, — ответила Виктория. — Олег, какие-то распоряжения ещё будут?
— Иди пока на склад, там привезли продукты, надо принять. По накладной, как показывал тебе. Не отвлекайся, если кто зайдёт — я обслужу.
— Поняла.
* * *
Я прикрыл дверь за новоиспечённой продавщицей и вернулся обратно за столик.
— Ну, как тебе?
— Н-да… действительно — хороша! — ответил Воробьев. — Если она ещё и девственница, так можно и две штуки за неё получить. Как обычно, пятьдесят на пятьдесят.
Воробьёв — уволенный из органов офицер, пойман на нечистых делишках. Сажать его не стали, но и работать в госструктуре он больше никогда не сможет. Как известно, горбатого исправит могила, и криминальными делами заниматься он не бросил, и даже перешёл на новый уровень — занялся торговлей людьми. По его наводке бывшие коллеги крышевали один из элитных загородных клубов для мужчин, а он помогал в поиске новых и свежих тел.
Силовая структура с готовностью участвовала в бизнесе, так как приносил он доход, в несколько раз превышающий их зарплаты. Это только в кино моя милиция меня бережёт, в жизни же она бережёт тех, у кого шуршит капуста.
Клуб высочайшего уровня, и девушки там были соответствующие, поэтому найти новую красавицу, подходящую для роли дорогой путаны — задача не из лёгких. Особую ценность, как и в любом другом закрытом клубе для мужчин, представляли девственницы.
Воробьёв собирался доставить девушку в Клуб и запросить за неё двойную таксу, если она окажется невинной.
Иногда я отправлял к нему хорошеньких приезжих продавщиц и получал за это половину дохода. Девушка устроила бывшего полицая, искать её никто не станет, сиротку несчастную. Теперь предстояло обговорить дальнейший план действий.
* * *
Вика.
Закончила приём товара в два часа дня. Вышла в зал, чтобы спросить, когда мне можно перекусить. Начальник снова колдовал над кипой отчётов. Воробьёв уже ушёл. Впрочем, других покупателей также не было.
— Олег? Когда мне можно пообедать? — спросила я его.
— А? — он задумчиво оторвался от бумаг. — Ах да, обед! Черт, с этими отчетами для налоговой совсем забыл про время. Ты иди, перекуси. Минут тридцать тебе даю, а после я схожу тоже. Время пошло, чего стоим?
Я развернулась и пошла в каморку персонала. В рюкзаке лежали два бутерброда с бюджетным маргарином, кофе хозяин позволял пить из общей пачки. Я налила себе напиток, достала свой деликатес и принялась за еду.
Вечером, уже около десяти часов, мы оторвались от документов. Магазин закрылся полчаса назад, и мы оформляли закрытие кассы.
— И так надо делать каждый день. Не забывай пускать чек закрытия с терминала, иначе касса по безналу сходиться не будет с общей суммой. Чеки прикрепляешь вот сюда.
Мужчина ловко приколол стопочку чеков и глянул на меня:
— Хоть что-нибудь понятно? Ты всё время молчишь.
— Не беспокойся, я все поняла. Просто очень устала…
— Да уж, видок у тебя действительно такой, будто спать ляжешь прямо на полу здесь и сейчас, — хмыкнул он и сам устало потер глаза. — Вот что, давай-ка завтра я тебе покажу ещё раз, а сейчас мы поедем домой. Я на машине, подкину тебя. Иди фартук снимай, вещи бери, и поехали, меня дома ждут.
Быстро переоделась, взяла свой рюкзак и куртку и вышла следом за хозяином магазина. Я захлопнула за собой дверь серого седана, и Олег повернул ключ зажигания.
Я услышала звук сработавшего затвора блокировки дверей. Настороженно уставилась на мужчину. Он поймал мой взгляд:
— Не бойсь! — начальник улыбнулся. — Просто система безопасности повышенная — у меня двое детей.
— А… понятно тогда, — ответила я и попыталась успокоиться. Но какое-то нехорошее предчувствие звенело во мне тревожным маячком. — А кто? Мальчик или девочка?
— Мальчик.
— А второй?
— А? Да тоже мальчик! — словно отмахнулся от меня Олег.
Я замолчала, чтобы не отвлекать его от управления авто. Олег вёл машину уверенно. За окнами мелькали огни, и я засмотрелась на их яркий свет. Потом пейзаж вдруг сменился: мы выехали на дорогу где-то за городом, и огни погасли, оставив маленькие точки вдалеке.
Что?! Дорога за городом? Я взволнованно завертела головой и заерзала на сидении. Но ведь я живу в черте города! Зачем мы покинули его пределы? Ужас прокатился по телу ледяной водой.
— Олег! Куда мы едем? — спросила я его звенящим от волнения голосом.
Молчание, только шуршание шин в ответ.
