Я прикрыла глаза от боли, снова вспомнив тот дом.
Я подняла глаза на свою бабушку — она что — мысли читает, как рентген?
Я молчала, опустив голову, только плечи вздымались от тяжёлого дыхания.
— Я не оправдываю его. Но я хочу, чтобы ты поняла — он устал, это видно. Если ты сейчас ничего не сделаешь — то потеряешь Егора навсегда. А ты его разве ни разу не обидела?
Бабушка ещё какое-то время успокаивающе гладила меня, запутавшуюся в перипетиях первой любви. Затем она встала, чтобы оставить меня наедине с собой, и я подумала над сказанным. В любом случае, решать только мне самой.
— Не руби с плеча, девочка. Не руби с плеча, — сказала она и тихо ушла.
* * *
Странные отношения с Марго продолжали набирать обороты. Я все больше уделял внимания ей, и не позволял ни одной ночи провести в одиночестве. Мой Зверь внутри требовал ее тепла каждый день. Желательно, не один раз. Она без энтузиазма разделяла моё рвение, но и реагировала уже более спокойно — со временем ко всему можно привыкнуть.
Однако, эта пустота внутри меня все больше стала тяготить. Да, было приятно каждый день видеть её, иметь возможность прикоснуться, обладать это женщиной как мужчина — даже сейчас от одной только мысли об этом Зверь снова начинал просыпаться.
Наваждение не прошло, а только с каждым днём крепло. Только ответа всё не было. Всегда Он её ласкал, только Он начинал разговор. Рита же просто позволяла проводить с ней ночи, но была холодная, словно Снежная Королева.
Видимо, дальше тупик, и промучившись несколько дней, я принял решение её отпустить. Если она не может ответить мне взаимностью, пусть уходит — обладания одним только телом мне стало слишком мало…
В один из вечеров собрался с духом сказать о своём решении.
Марго молча достала ещё два теста с точно таким же результатом. Я вскинул брови вверх:
Врач деловито открыл на компьютере запись на данный вид операции:
Глава 26
С трудом переставляя ноги, вышла из поликлиники и села в машину. Тело будто налилось свинцом и слушаться отказывалось. Мужчина в ожидании ждал информации, но я будто в рот воды набрала.
Застыл на месте, будто я сказала «Беременна морским ежом, три-четыре недели». Уставился в окно, и за время поездки до дома оба молчали. Поднявшись в его спальню, я села на кровати и обняла себя, пытаясь унять нервную дрожь. Решиться на аборт тяжело…
Он смотрел на меня, пытаясь подобрать какие-то слова.
Я смотрела на него ненавидящим взглядом.
Опустила голову, чувствуя себя пойманной в ловушку. Я так надеялась, что уже совсем скоро Игорю надоест это всё, и он отпустит меня. Но теперь этому не бывать — ребёнок свяжет нас навсегда, а родить он меня заставит…
Он молча опустил голову, плотно сжав губы. Я закрыла глаза, и пыталась держать себя в руках, но сил уже не было. Внезапно мужчина спустился с кровати и сел прямо на пол у моих ног. Я в удивлении посмотрела на него сверху вниз. Впервые он позволил мне быть выше.
Недоуменно смотрела на него. Что?!
В последнее время действительно что-то изменилось, хоть я и пыталась от этого откреститься. Его нежные ласки всё же разбудили во мне что-то ответное, пусть и до любви было очень далеко. Он мог грубо сказать, но оставшись наедине, становился чутким и нежным любовником. Я думала, что уже никогда не забуду Егора, но с Игорем я узнала, что такое, когда мужчина думает больше обо мне, а не о себе.
Я не знала, что со всем этим делать.
Игорь поднялся с пола, и потянул за собой меня. Теперь он снова оказался выше.
— Я больше не коснусь тебя, пока ты сама об этом не попросишь. Ребёнку дам свою фамилию.
Пусть так. Главное, не чувствовать себя в плену.
Мужчина отошёл, чтобы налить в стакан воды и успокоительного.
Было далеко за полночь. Я сидел в своём кабинете. На столе стояла порядком опустошенная бутылка коньяка и пепельница, полная окурков.
Ну и натворил дел… Всегда думал, что о такой порабощающей страсти только в книжках пишут. Это не она у меня в плену, а я у неё. Скоро она уедет, а плен останется. Я могу заставить её остаться — только зачем? Чтобы ненавидела потом всю жизнь? Пусть уходит.
У нас будет ребёнок — до сих пор не верится… У меня есть взрослый сын, и я никак не ожидал, что стану папой еще раз. Обстоятельства для появления ребёнка на свет не самые радужные, но я всё равно счастлив. От неё будет прекрасный малыш, особенно, если девочка. Очень красивая.
Тяжело отпустить. Очень. Вёл себя как эгоист и всё оттягивал этот момент. Всё же надеялся разбудить в ней ответное чувство. Глупо. Даже власть и деньги не могут поспорить с любовью. Понял, осознал, но уже поздно. Но ребёнка я всё равно буду воспитывать, нравится ей это или нет. И прослежу, чтобы никто не посмел провести аборт — наверняка, она попытается. Теперь Рита не просто его страсть, но будущая мать его ребёнка, и следить за их жизнью я стану неотступно.
Вика.
Вечер перед отъездом.
Чемоданы почти собраны, а рано утром самолёт Кёльн-Ростов-на-Дону. В Москву было решено не возвращаться — это слишком опасно ещё несколько лет точно. Но всё же — почти дома. Билеты куплены, паспорта на месте — осталось только дождаться утра, и мы навсегда распрощаемся с этим чудесным уютным домиком в провинции Германии.
Все два дня я ходила как в воду опущенная, но так и не нашла слов и сил, чтобы поговорить с Егором. Слишком много всего стояло между нами — может, так и правда лучше? Расстаться навсегда и никогда не вспоминать этот дом, с которого всё началось.
Сначала эта ненависть и страх, потом внезапно страстный и нежный поцелуй в моей комнате, когда я впервые осознала, что испытывала к Волку не только отрицательные эмоции… Потом наша прогулка в бар уже здесь, в Германии, и пылкие поцелуи и ласки, которым я почти поддалась… Ох, нет, как раз об этом лучше не думать, если я решила всё забыть!
Послышался негромкий стук в дверь комнаты, который выдернул меня из воспоминаний.
— Войдите, — сказала я.
Наверное, бабушка снова решила попытаться уговорить меня поговорить с Егором.
Что ещё за чушь он несёт?
Бабушка…
Егор с удивлением посмотрел на тонкие пальцы, которые пытались обхватить его немаленькое запястье. Потом перевёл взгляд серых глаз на моё лицо. Смутилась и неловко убрала свою руку.
Я нервно закусила нижнюю губу.
Я продолжала кусать губы и переминаться с ноги на ногу и пугливо поглядывать на Волка.
Я плакала, не в силах произнести ни слова.
Боже, какое облегчение. Сказал, и словно огромный камень свалился с души и покатился прочь. Лицо Егора озарила улыбка. Теперь всё будет иначе!
