Наиболее сообразительные покупатели побежали вниз к фургону с дубленками, но к своему удивлению обнаружили лишь пару целлофановых пакетов да кем-то оброненную квитанцию. Ни машины, ни дубленок.
Началась паника. Какая-то старушка упала в обморок, женщина с ребенком голосила на весь магазин, обвиняя во всем директрису и ее банду. Приехала милиция, начала собирать показания потерпевших, искать улики, допрашивать постовых. Но все тщетно.
Преступников искали два месяца. Ни единой зацепки обнаружить не удалось. Операция была продумана до мелочей и рассчитана по минутам.
Во-первых, грузовик. Номера, конечно, никто не запомнил, зато все заметили, что на нем был нарисован логотип ГУМа. Как потом показало следствие, все грузовики, принадлежащие магазину, в это день стояли в гараже, никуда не выезжали, и ни один из них не числился в угоне.
Во-вторых, квитанции — точь-в-точь как в магазине, не отличишь. Значит, работала банда, и у них был свой печатный станок, потому как ни одна государственная типография не взялась бы за такой заказ. То же и с чеками, которые пробивались на кассовом аппарате. Точно такие же аппараты стояли в ГУМе. Ответить на вопрос, откуда взялся этот кассовый аппарат, так и не удалось. Если бы его украли в магазине, об этом сразу же сообщили в милицию, но никаких краж не было — администратор хорошо знал свое дело.
В-третьих, сопровождение. Грузовик с дубленками охраняли две милицейские машины. Все были в форме, при оружии. И ни малейшего подозрения, несмотря на то, что действие разворачивалось рядом с Большим театром, гостиницей «Националы и в двух шагах от Лубянки.
На допросах постовые признались, что все выглядело так убедительно и правдоподобно, что мысли проверить удостоверения у лжемилиционеров ни у кого даже не возникло. Понятное дело, что никакой Серега не работал в люберецком отделении милиции.
Алексей работал по этому делу, не раз общался с экспертами-психологами, задействованными в расследовании. Как выяснилось в ходе следственного эксперимента, вся операция заняла ровно 41 минуту. За это время мошенники сумели собрать 80 тысяч рублей и скрыться раньше, чем первые одураченные покупатели что-то заподозрили.
— Андрей Вениаминович, скажите, что это — совпадение, интуиция, мистика? — интересовался Алексей у эксперта-психолога.
— Нет-нет, молодой человек, — ответил психолог, протирая свои огромные очки, — никакой мистики здесь нет. Психология — наука еще молодая и ответов на многие вопросы пока нет, но здесь мы столкнулись с очень умными людьми. Это четкий расчет, базирующийся на тонком понимании человеческой психики и поведения человека. Дело в том, что когда человек оказывается в толпе, у него отключается критическое восприятие действительности, и он безоговорочно подчиняется стадному чувству. И в этот момент им очень легко управлять. Все стоят в очереди, и он стоит, все пошли — и он за ними. Началась паника, все заражаются этим чувством и начинают совершать бессмысленные, алогичные поступки. И время, необходимое для того, чтобы человек смог абстрагироваться от общего настроения и сориентироваться, вполне можно рассчитать. Да, да, вы, я вижу, поняли, к чему я веду. Сорок минут. Плюс минус две минуты. Подобные эксперименты не раз проводились американскими коллегами. Они вообще проводят очень много интересных экспериментов, но, к сожалению, подобная информация не печатается на русском языке. Значит, ваши мошенники имели доступ к зарубежным изданиям. Так что вы столкнулись с профессионалами, и когда вы их арестуете, а я очень на это надеюсь, позвольте мне с ними пообщаться.
— Безусловно.
Но, к сожалению, надежды профессора не оправдались. Мошенников так и не нашли, и дело № 1145/5 было приостановлено. А в милицейских кругах «Дело о дубленках» прозвали самым громким делом десятилетия.
«Ивановец»
Больше ста лет психологи тщетно стараются объяснить, что срабатывает в сознании человека, когда вполне законопослушный гражданин решается на преступление. Может, в нашей голове есть маленький рычажок, который в один прекрасный момент срабатывает и «Опа!» — человек перестает различать такие категории, как «честно» и «нечестно», и без зазрения совести идет на мошенничество. И что характерно, ни один преступник никогда не скажет: «Да, люди добрые, я вор, мошенник и форменный негодяй! Судите меня по всей строгости закона». Ничего подобного! Все как один утверждают, что ни в чем не виноваты, и придумывают сотни аргументов в свое оправдание. И частенько возразить им нечего.
Алексея всегда занимали вопросы: «Почему человек идет на преступление? Что с ним происходит после того, как карающий меч правосудия обрушивается на его голову? Спивается, или муки совести не дают ему спокойно спать? А может, живет припеваючи на проценты с украденных миллионов?!»
Развязка же предлагаемой читателю истории неожиданна и, наверное, поучительна.
* * *
— Ну почему стоит мне только подумать о поездке на дачу, обязательно что-нибудь случается, — обреченно подумал Алексей, разворачивая машину через две сплошные на Дмитровском шоссе.
Только что позвонил знакомый банкир и попросил поприсутствовать при обыске в каком-то магазине на окраине Москвы и по возможности помочь директору. Это был малюсенький овощной магазинчик в советском стиле: плохо пахнущая картошка, мятые апельсины и давно немытый пол. Обыскивали кабинеты главного бухгалтера и директора.
Бухгалтер, Татьяна Ивановна, полная дама лет 45 с красными щеками, дрожащими руками и шмыгающим носом, была похожа на воробья: взъерошенные волосы, испуганный взгляд. Она вертела головой в разные стороны, размахивала руками, садилась, вставала и всем телом, от кончиков волос и до пяток, демонстрировала волнение. Стоявший в самом дальнем углу угрюмый, худосочный мужик с лицом умеренно выпивающего прапорщика оказался директором магазина. Его потухший взгляд и какая-то обреченность во всем теле, казалось, молили: «Оставьте меня в покое»!
— Добрый день! Я — Алексей Ходорковский. Ваши друзья попросили меня помочь вам во время обыска. Если я не ошибаюсь, вы — директор магазина.
— Да, Виктор Сергеевич Торбанов. Хотя в данный момент я предпочел бы стать невидимкой, — сказал он и съежился, будто и вправду хотел стать невидимым.
— Не расстраивайтесь, лучше расскажите, что здесь происходит.
Виктор Сергеевич безучастным голосом рассказал, что УБЭПовцы неожиданно нагрянули с обыском и теперь изымают отчетность магазина. Их интересует чековая книжка, по которой снимались наличные деньги.
— Честно говоря, я в бухгалтерии ничего не понимаю. Я занимаюсь только магазином и к банковским счетам никакого отношения не имею.
Чековая книжка долго не находилась, и когда кабинет стал похож на поле боя после нашествия римских легионеров, бухгалтерша достала из недр своего бесформенного пиджака искомую чековую книжку, изрядно потрепанную, с многочисленными закладками и пометками, и отдала следователю. Мельком заглянув в нее, адвокат понял, что через магазин проходили значительные суммы денег.
