Вероника, завидев Эрика, поспешно скомкала концовку, оборвала рассказ на полуслове, тряхнула ещё влажной гривой и, вспорхнув, выскочила из комнаты.
Слушатели зашевелились.
— Ерунда всё это, — проговорил один из подростков. — Сказки от скуки.
Девочка рядом с ним невесело хихикнула.
— Всё сказки, пока сам не столкнёшься, — хрипловатым баском отозвался худой бородатый мужичок с койки у окна.
— Вот из первых рук инфу я бы послушал, — кивнул мальчишка. — А это всё так, художественный трёп. Небывальщина. Кто-нибудь хоть раз видел этот самый чёрный кокон?
— Видел, — степенно кивнул бородач. — Я.
— Да ну? — недоверчиво, но всё же с любопытством усмехнулся подросток. — И как оно было?
— А так было, — спокойно отозвался мужичок. — Года три тому назад… или пять… а то и семь уже, не помню точно…
— Три или семь, вообще-то, разница есть, — сказал кто-то. — Совсем ты, Вася, мозги пропил.
— Ну, после того, как организм начинает время отсчитывать коконами, ошибиться с годами очень даже просто, — ничуть не обидевшись, сказал мужичок и продолжил. — Так вот, попал я тогда в загородный интернат…
— В лагерь, то есть?
— Ну, лагерь — не лагерь, но место не худшее, хотя и не очень приятное. Далеко-далеко от цивилизации. Жило нас там человек сорок, то меньше, то больше. Работали, кто хотел, развлекались, чем могли. Можно было в городок соседний съездить, ну, не всем, конечно, а у кого стабильная третья группа… Был у нас один парень, ничем вроде не выделялся. Вежливый, тихий, только всё время один да один. Заговоришь с ним, а он кривится, будто брезгует всем, на что ни посмотрит. И как-то лёг он в кокон. Обычно дня два-три, больше у нас никто не валялся. А тут смотрим, время идёт, парень этот всё не просыпается, а потом и персонал забегал кругами. Сказали сначала, что умер тот парень. Слишком глубокий кокон, а вместо того, чтобы выплывать потихоньку, он за неделю так заглубился, что склеил ласты… Труповозку вызвали, те сказали, назавтра приедут, а то далеко им. А мертвецкой у нас не было. Так что перекрыли в комнатке для коконов вентили на батареях и окно открыли, чтобы покойник не слишком портился. Как раз зима была, мороз, пусть, мол, лежит… Ночью сидели все, как обычно, тихонько, чтобы персонал не раздражать. Кто у себя в комнате, один или с зазнобой. Кто в общей, картишки там, винишко, беседы задушевные… А покойник-то наш ожил вдруг, да в такой силе, что порвал почти всех наших, и из персонала кое-кого, да и сбежал…
— И с чего это должен быть прямо чёрный кокон? Просто кто-то ошибся, когда смерть констатировали, — сказал неугомонный недоверчивый мальчишка.
— Да там специалисты были постарше тебя-умника, — отозвался мужичок. — И поопытнее. Мёртв он был, точно. Пульс-давление на нуле. И вдруг снова… самозапустился, почти через сутки.
— А тебя он тогда почему не порвал?
— А я в ту ночь в котельной дежурил, заперся и тяжёлый рок под водочку слушал… — вздохнул рассказчик. — Если б не это, или порвал бы он меня, или крыша бы у меня съехала, как у тех наших, что выжили тогда.
— Ну и как, стал он чёрным властелином? — не отставал мальчишка.
— Не знаю, я его больше не встречал, — буркнул бородач. — Но судя по тому, в какую жопу катится этот мир, без чёрных властелинов тут не обошлось.
Я поднялась и пошла к Эрику. Тот сидел в крошечном закутке без окон и дверей перед квадратным металлическим столиком и что-то просматривал в своём компе. Такой у Эрика был незамысловатый рабочий кабинет в подвале. Работать наверху в нормальных условиях ему было просто некогда.
— Что там у вас за дискуссия? — поинтересовался Эрик, не поднимая головы.
— Спорят о чёрном коконе, возможно или нет. Ты как думаешь?
— Возможно что? — удивился Эрик. — Чтобы мертвец ожил? Лада, я тебя умоляю. Кикиморы, без сомнения, нам ещё преподнесут кучу сюрпризов. Но даже они, если умирают, то окончательно и бесповоротно.
— Но легенды обычно на чём-то основаны. Вот Вася с бородой сейчас рассказывал…
— Да, слышал я эту его историю. Действительно, было такое. Парень с трудом вышел из глубокого кокона и оставил за собой гору трупов. Никакой мистики, Лада. Ничего, кроме очередной трагедии из разряда тех, которые пока мы не состоянии предугадать и предотвратить… О, завтрак!
В закуток вошла Вероника с подносом. Рисовая каша-размазня с мелко наструганной курагой, большая чашка кофе и два круассана.
— Спасибо, — кивнул Эрик, отодвигая ноут и освобождая место для подноса. — А булок почему две?
— Одна моя, — ответила Вероника.
— С чего вдруг? — нахмурился Эрик. — А сама что?
— А я на диете.
Эрик задумчиво скользнул взглядом по Веронике и пожал плечами:
— Зачем? По-моему, и так в самый раз.
Вероника полыхнула ярким благостным румянцем и выскочила из закутка.
Эрик придвинул поближе тарелку с кашей и стал торопливо есть.
— Ты бы ей поменьше комплиментов делал.
— Кому?
— Да Веронике же.
— Каких?
— Да вот таких, про «самый раз». Она и так изо всех сил стремится понять тебя неправильно.
— То есть?
— Эрик, ну что ты опять, как ребёнок?! Влюблена она в тебя по уши!
— Кто?
— Да никто! — я тяжело вздохнула и только махнула рукой. — В общем, всё в порядке у нас. Мальчика последнего посмотри повнимательнее, мне он показался почти спокойным, только пульс и давление сильно скакали. Мало ли я не заметила чего-то.
— Я посмотрю, — кивнул Эрик и взялся за кофе с круассаном. — А вообще мальчишка сильный, выберется, теперь я уверен. А ты зайди к Карпенко, он что-то хочет у тебя спросить.
— Что именно?
Эрик пожал плечами и вздохнул:
— Если надеешься, что он даст задний ход после давешнего демарша, то не обольщайся. Видимо, жмут на него там, наверху.
— Да ни на что я не надеюсь, — буркнула я. — Всё, пока! Зайду к Карпенко и домой.
— На вот, булочку возьми! — крикнул Эрик мне в спину, но я только отмахнулась.
Наверху в штабном коридоре царила обычная утренняя суета.
В дверях в кабинет Карпенко я столкнулась нос к носу с Лёхой Марецким. Он улыбнулся как-то странно и галантно посторонился, пропуская меня в кабинет.
Я вошла и поздоровалась.
Карпенко кивнул на стул:
— Присядь, есть разговор.
Я села, уставилась на разбросанные перед Виталиком бумаги.
— Как ночь прошла? — осведомился начальник.
— Нормально. Спокойно, — ответила я. — К утру одна из кокона вышла…. Вероника.
