— Здесь можете говорить, — сказал Корышев. Он прошёл к дивану, взял валявшийся на спинке голубой халат и, подойдя к шкафу-купе около большой квадратной кровати, зашвырнул халат куда-то на полку. После этого повернулся ко мне. — Я слушаю.
— Вопрос первый: как давно к вам заходил надзорный дружинник?
— Пару недель назад, — протянул Корышев, равнодушно глядя на меня в упор.
— Вы имеете в виду Лабазникова?
— Ну, а кого же ещё? — спокойно удивился Корышев.
— А что, вы не в курсе, что вас прежний надзиратель погиб, и с прошлой недели у вас новый?
Корышев напряжённо сжал губы.
— Вот как? — обронил он. — Нет, я этого не знал. Жаль…
— Что именно вам жаль?
— Меня устраивал Лабазников. По крайней мере, он не мешал жить, как это иногда любят делать ваши собратья.
— И вы не знакомы с вашим новым надзирателем? Его зовут Максим Серов.
Корышев помотал головой:
— Даже не слышал.
— Значит, вчера Серов к вам не заходил?
— Нет.
— И не звонил, не назначал встречу на будущее?
— Да нет же! Иначе я бы, как минимум, был в курсе перемен, — раздражённо фыркнул Корышев. — Только вы сказали, что я в чём-то провинился. И в чём же?
— Вы украли мой телефон.
В лице Корышева сначала ничего не дрогнуло, только глаза невнятного серого оттенка слегка округлились.
— Как я мог что-то у вас украсть, если я вас впервые вижу? — удивился он.
— Ну, вы же были в пятницу вечером в кафе «Ориент-экспресс» на Поварском?
— Допустим.
— С братом поругались…
— Не поругался, а побеседовал, весьма мирно, — возразил Корышев и нервно сложил руки на груди.
— А потом пошли дворами к метро, там на вас напала шпана и избила так, что вы едва в глубокой луже не захлебнулись…
— А вы что, мой биограф? — злобно скривился Корышев. — Не знал, что дружина ведёт за мной такую плотную слежку.
— Нет, я не биограф. И я за вами не следила. Но это я дала вам свой телефон вызвать такси.
— Ах, вот оно что… — пробормотал Корышев и принялся задумчиво потирать подбородок. — Никогда бы не подумал, что это были вы. Я вас не рассмотрел.
— Ну так рассмотрите теперь, — заявила я. — А ещё лучше будет, если вы мне вернёте мою вещь, прямо сейчас.
— Я сожалею, — печально вздохнул Корышев. — Я его потерял. Видимо, оставил в такси, положил мимо кармана… Надеюсь, он не был вам слишком дорог? Назовите сумму, я компенсирую материальный убыток.
С одной стороны, деньги бы мне не помешали. А с другой, Корышев не нравился мне ровно настолько, чтобы ничего от него не брать. И если телефон в самом деле потерян, то пошло оно всё…
— Не надо мне ваших компенсаций, — процедила я. — Как вы ещё голову в такси не оставили.
— Мог, — кивнул он и прижал руки к груди. — Вы только не подумайте, что я промышляю телефонами. Ничего такого не планировалось, разумеется. Мне действительно досталось в пятницу, да так, что я едва смог дотащиться до дома. И телефон ваш я забрал в общем-то случайно, на автомате, совершенно не соображал, что делаю.
— И что говорили, видимо, тоже не очень соображали.
— А что я говорил? — осторожно уточнил Корышев.
Я только усмехнулась.
— Послушайте, — на лице Корышева появилось выражение повинного страдания. — Позвольте хоть как-то реабилитироваться, если вы не желаете, чтобы я заплатил за телефон. Давайте, я вас кофе напою? У меня есть замечательный кофе, обжаренный на стружках апельсинового дерева. Пробовали?
Я покачала головой. Сомневаюсь, что такое диво было бы мне по карману.
— Спасибо, но мне надо идти.
Корышев улыбнулся ещё более виновато, чем раньше, хотя это, казалось, уже невозможно:
— Да много ли времени займёт чашечка кофе? Вам с сахаром? Со сливками?
— Безо всего, — буркнула я. — Люблю потреблять продукт как он есть.
— Мудро, — кивнул Корышев. — У вас как с боязнью высоты?
— Что?!
— Предлагаю выпить кофе на крыше. Если у вас, конечно, не появится непреодолимого желания перемахнуть через ограждение.
— Не появится.
— Тогда проходите туда, присаживайтесь, где захотите, — Корышев махнул рукой на дверь, ведущую на крышу. — Я принесу кофе через пять минут.
Я вышла на террасу.
Небольшая площадь, примерно пять на два метра, была надёжно огорожена со стороны края крыши, а вдоль двух других сторон устроено что-то вроде углового дивана из дерматина. Сейчас на него были брошены плоские подушки. Там же в углу стоял столик.
Я села за столик, опустившись на одну из подушек. Вид отсюда был и в самом деле ничего. Ну, конечно, крыши Петроградки это вам не вид на Исаакий, но ещё не все интересные дома извели в этой части Питера, а у интересных старых домов иногда бывают не менее интересные крыши. Сейчас, в первой половине дня на террасу Корышева падала тень, а вот вечером здесь можно и на солнышке понежиться, и отличные закаты наблюдать.
Из комнаты просочился крепкий ядрёный аромат кофе. Никакого апельсина я пока не почувствовала, но это было и не важно. Для того, чтобы хватило сил бежать дальше, порция крепкого кофе не помешает, с апельсином или без.
Я достала телефон, открыла список контактов.
Звонить Максу было нельзя. Надо, чтобы его телефон работал как можно дольше, тогда остаётся шанс его засечь. Но если ему будут звонить все, кому не лень, каждый непринятый вызов всё быстрее и быстрее будет снижать заряд батареи на его трубке. И если все начнут названивать, скоро названивать будет некуда.
И всё-таки я нажала на зелёную кнопку.
Вызов проходил, я слышала гудки, но никто не отзывался. Я опустила руку с телефоном и уже собралась нажать на отбой, как мне послышался приглушённый звук.
Я снова поднесла трубку к уху, но в таком положении я слышала только гудок из динамика. Опять опустила руку…
Два удара — хлопок… Два удара — хлопок… Очень глухо, еле слышно.
Я сбросила вызов, удары резко оборвались.
На крышу выбрался Корышев с маленьким подносиком. На нём стояли две небольшие чашечки с блюдцами, а от приплывшего вместе с чашками аромата у меня даже голова закружилась.
— Пожалуйста, — Корышев вежливо улыбнулся и поставил одну из чашечек передо мной.
— Да, спасибо. Одну секунду… — я снова взялась за телефон.
Пока Корышев усаживался за столик с торца, я прислушалась. Всё было тихо. Не выдержав, я снова позвонила Максу. Он, как и прежде, не ответил. Опустив руку и телефоном и даже зажав его ладонью, чтобы не мешали гудки, я опять прислушалась. Откуда-то снова ритмично ударяло и хлопало.
