— Хоть десять, — сказала я.
Я прошла в комнату, вынула из шкафа большую клетчатую сумку, мечту мешочника, вытряхнула из неё на пол ворох разноцветных пластиковых пакетов. Потом вытащила с полок сложенные вещи и принялась потихоньку раскладывать их по пакетам. На светящиеся цифры часов я посматривала время от времени и видела, что прошло уже и пять минут, и десять, и куда больше. Но вставать, идти, кого-то торопить мне совершенно не хотелось. Я занималась делом супер-важности, оно очень хорошо меня отвлекало.
— Лада! — Ромка показался на пороге и озабоченно махнул рукой. — Что-то не то с ним!
— Почему я не удивляюсь? — проворчала я, поднимаясь с пола.
В кухне на первый взгляд ничего особенно не изменилось: Никита сидел в той же позе. Вот только лицо у него стало не просто бледным, а серым, и слегка поблёскивало испариной.
— Что с тобой такое? — я наклонилась к нему и тронула за локоть. — Кокон?
Он с трудом разлепил губы:
— Нет. Просто очень болит голова.
— Ну я же говорила: надо в больницу! Вставай! Мы доведём тебя до машины, и я отвезу.
— Не надо. Это не от раны.
— А от чего?
Он внезапно широко раскрыл глаза. Светлые, влажные, они казались невидящими. Несколько долгих секунд он смотрел сквозь меня, потом взгляд постепенно сфокусировался, и Никита вздрогнул.
— Такая страшная? — усмехнулась я.
Он молча смотрел на меня, приоткрыв рот.
— Что делать будем? — спросил Ромка за моей спиной.
— Понятия не имею. Я рассчитывала, что он уйдёт. Но, видимо, это ему сейчас не под силу… Чёрт, это всё не вовремя. Сегодня ко мне надзиратель прийти должен.
— Ну, может, надзиратель и поможет чем-то? — несмело предположил Ромка.
— Плохая идея. Никита сейчас тоже в розыске.
Никита слушал, как о нём рассуждают, и молчал.
— Встать и дойти до дивана сможешь?
Никита послушно встал и медленно, но вполне твёрдо пошёл за мной в комнату. Больше я не слышала от него ни слова возражения. Он улёгся на бок, не сняв ботинок, пристроив голову на тонкий жёсткий валик. Его взгляд снова поплыл, он смотрел вперёд, куда-то в противоположную стену, и по выражению его лица казалось, что он что-то там видит.
Я вернулась к своему супер-важному занятию. Брала в руки каждую вещь, сначала трясла, потом раскладывала на полу, сворачивала поудобнее и складывала в пакет. Особенно долго и бережно укладывала вещи Макса. Что-то было уже довольно старым и поношенным, и Макс сам порывался это выкинуть, но я решила, что не сейчас. И вся его одежда была разобрана и уложена.
— Что ты делаешь? — раздался с дивана хрипловатый голос. — Зачем всё это? Куда ты собралась?
— Переезжаю к опекуну.
— Это обязательно? — с непонятным мне беспокойством уточнил он.
— А ты как думаешь?
Он замолчал, я даже не стала оглядываться. Встала, прошла с пакетом в ванную и методично сложила всё, что там стояло на полочках и лежало в шкафчике, оставила только то, без чего я не смогу обойтись пару дней. Вернувшись, я положила пакет в сумку поверх вещей Макса.
— Что ты делаешь? — снова проговорил Никита.
— Я тебе уже отвечала на этот вопрос, ты забыл?
Я повернулась к нему. Он приподнялся, опираясь на локоть и смотрел на меня в упор. Его зрачки были расширены так, что глаза казались тёмными.
— Кажется, мне нужен ещё более крутой спец по чёрным кикиморам, — вздохнула я. — Что с тобой происходит, кто бы мне рассказал?
— Возможно, я не слишком хорошо себя знаю. Может быть, и в самом деле это всё-таки от раны, — неуверенно сказал Никита, медленно садясь на диване. — Но уже проходит, не волнуйся. Я сейчас уеду.
Он сел, медленно обвёл взглядом комнату и уставился на мои пакеты.
— Хочешь, ещё раз спросить, что я делаю? — уточнила я.
Никита повернулся ко мне, посмотрел, будто впервые видит. Глаза его вдруг повлажнели.
И тут до меня дошло.
— Это тебя от подселения так корёжит? Это ты, Райда? Всё-таки пришёл? Не удалось кокон оттянуть?
Никита несколько раз торопливо сглотнул и затряс головой:
— Нет. Никакого Райды! Ну, хочешь, я наберу его? Убедишься сама!
— Набери, — кивнула я.
Никита встал и почти уверенно побрёл в прихожую, вынул из внутреннего кармана бушлата телефон и сделал вызов.
— На, поговори! — сунул он мне телефон.
— Сам говори!
Никита переключил на громкую связь.
После долгих гудков раздался спокойный голос Райды:
— Ну, и как ощущения?
Никита молчал, тиская телефон в ладони.
— Что, слов не подберёшь? — усмехнулся Райда.
— Приберегу слова до личной встречи, — буркнул Никита. — Я только не понимаю, зачем это тебе?
— Затем, что ты мне надоел, — невозмутимо проворчал Райда. — Проблем от тебя стало больше, чем толку. Вместо того, чтобы своё «я» поглубже засовывать и не встревать, когда я занят делом, ты взял привычку шизофрению мне устраивать… Да и по долгам мне заплатить надо было. Так что, если нужна личная встреча, будет она тебе. Но сначала закончим дело. Остальное после. Договорились?
— Договорились. Сначала дело.
Никита убрал телефон и надел бушлат, предпочитая не смотреть мне в глаза.
— Спасибо тебе. Пойду я, — сказал он, отвернувшись к двери.
Не успела я и слова сказать, как он уже вышел из квартиры и побрёл вниз по лестнице.
Я только пожала плечами, закрыла дверь и вернулась в комнату.
Вещи были практически все упакованы, хоть сейчас вызывай машину и отправляйся в родительский дом. Там у меня была крошечная комната, которая всегда меня полностью устраивала, потому что я там была сама себе хозяйка. И от одиночества и покоя я получала просто море удовольствия, ровно до тех пор, пока Эрик не приводил какую-нибудь очередную лохудру с приветом. Сейчас встречи с лохудрами мне, похоже, не грозили. Только одиночество моё теперь совсем не то, что раньше. Теперь моё одиночество — то самое, что наступает после смерти счастья, с ним надо быть осторожнее.
Когда Ромка со своими сигаретами прошёл на балкон, я не стала опять читать ему нотации. А в самом деле, кто я ему такая, жизни учить?
— Лада! — удивлённо окликнул он меня. — А машина его так и стоит.
Я вышла на балкон. Действительно, машина Корышева стояла на том же месте, где мы с ним из неё вылезли.
— Я думал, он уехал, — хмыкнул Ромка. — Не дошёл, что ли? На лестнице валяется?
Я, недолго думая, сунула в прихожей ноги в кроссовки и поскакала вниз по лестнице проверять, не валяется ли где Корышев. Но оказалось, что на лестнице всё в порядке.
