— Мне это тоже интересно, — согласился Верещагин. — И завтра я поговорю с самим Казьминым, спрошу об этом непременно. А сегодня начну копать. Сам знаешь, на невскопанной грядке только сорняки приживаются.
— Вот кстати о грядках! — оживился домовой. — Во-первых, ты в сад выглядывал?
— Мельком и невнимательно. Привык как-то, что там у нас ничего нету…
— Ну так погляди да не забудь вечером Софье Васильевне сказать, красота там какая.
— Ладно, — покладисто согласился Алекс. — А во-вторых?
— А во-вторых у нас сахар кончается, сливки, опять же…
И разговор пошёл о делах хозяйственных, важных и нужных, но не срочных.
Гильдия строителей и архитекторов, разумеется, не могла размещаться в обычном здании. Но и использовать для себя один из старых особняков в центре Москвы её основатели не захотели. Двести с лишним лет назад указом царя Михаила III, отца нынешнего монарха, разрозненные товарищества были объединены в жёсткую структуру. Её первый (и бессменный) главный мастер Даниил Лозовиков объявил среди своих коллег конкурс на проект гильдейского дома.
И на заросшем чахлыми кустиками пустыре рядом с Бутырской улицей был построен дом.
Большой, чтобы всем хватило места.
Светлый, потому что одно его крыло было полностью отдано под мастерские для начинающих архитекторов.
Необычный, да настолько, что и по сей день, спустя двести с лишним лет, прохожие крутят головой и оглядываются, чтобы ещё раз взглянуть.
Красивый? Для кого как…
Алексею гильдейский дом понравился. Он остановился перед двумя крыльями лестницы, ведущими наверх, ко входу для гостей, ухмыльнулся и выбрал левое. Нипочему, просто так.
В приёмной господина Лозовикова кипела свара.
Высокий седой мужчина, опираясь на тросточку, спиной защищал дверь кабинета. На него наскакивал, смешно хлопая локтями, гном, одетый так ярко, что в глазах рябило. С каждым наскоком счастливый обладатель русой бороды, светло-синих джинсов, лилового пиджака и ярко-алого шарфа говорил всё громче и размахивал тубусом.
Тубус, кстати, был обтянут зелёным сафьяном.
— Где чертежи, я вас спрашиваю? Вот здесь, — он снова встряхнул сафьяновой трубой, — вот здесь только наброски. А чертежи забрали пять недель назад и до сего момента не вернули!
— Уважаемый Лалабер, успокойтесь, прошу вас, — гудел седой защитник дверей. — Разберёмся, кто виноват, накажем непременно! Вы где остановились, в «Чертоге», как обычно? Езжайте в отель, отдохните после дороги. Я сам лично во всём разберусь и на коммуникатор вам сразу же и наберу. Вот немедленно, Печерскими Зодчими клянусь!
— Да? — гном с подозрением посмотрел на секретаря, но остановился. — И когда?
— Не позднее завтрашнего дня, — твёрдо сказал тот.
— Ну, смотрите, вы обещали.
Дверь мягко чмокнула, закрываясь за спиной бородача. Секретарь дохромал до своего стола, устало опустился в кресло и посмотрел на Алекса:
— Простите, сразу не мог вами заняться. Какой у вас вопрос?
В ответ Верещагин сжал амулет, вызывая в воздухе светящуюся копию своей детективной лицензии. Прочитал её, хозяин приёмной кивнул, потом покачал головой:
— Это здорово, первый раз в жизни вижу настоящего частного сыщика. Но что вас сюда привело?
— Александр Михайлович Казьмин.
Лицо секретаря скривилось, будто он съел дольку лимона, посыпанную жгучим перцем.
— И вы тоже?… Что ж за день сегодня такой!
Развернув стул, Алекс сел на него верхом и сказал с некоторой долей сочувствия:
— Такая у вас работа. Расскажите мне, что именно не так с господином бывшим главным архитектором, кто именно им интересовался и почему. А я вам посоветую, куда их послать. Меня зовут Алексей Станиславович. Можно просто Алекс. А вы?…
— Ярослав Всеволодович Микулич, секретарь господина Лозовикова. Просто Ярослав, выговорить моё отчество никто не может, кроме как с разбегу. Кофе хотите?
— А давайте!
Через пять минут они расположились в уютной небольшой кухне, в поддоне с песком грелась джезва, Верещагин периодически запускал руку в коробку с сухим печеньем, задавал вопросы и получал ответы. В его кармане неслышно зудел записывающий амулет.
— Итак, Ярослав, что не так с Казьминым? Он вернулся три месяца назад из?…
— Из Нувель-Орлеана. Там Александр Михайлович проектировал и руководил строительством нового здания университета, потом особняк мэрии, несколько частных вилл…
— Немало. Это всё за год?
— Меньше, примерно восемь месяцев. Ну, планы, естественно, согласовывались раньше. Да, так вот, год назад был объявлен конкурс на проект нового дворца Подземного короля. Поскольку шеф был членом жюри, я точно знаю, что было подано около ста заявок. В короткий список было выбрано десять из них, и в конце концов победила разработка Казьмина. Строительство должно начаться со дня на день…
— И визит этого… Лалабера связан с конкурсом? — догадался Алекс.
— Ну да, в том-то и дело! Его величеству Подгорному королю должны подать не просто чертежи, а объёмный магпроект.
— Ага, парадный, я так понимаю? Раскрашенный, позолоченный, с увеличивающимися деталями и приятной музыкой.
— Ну, примерно так. Александр Михайлович готовил его здесь, в наших мастерских. Всё-таки у нас и оборудование по последним разработкам, и магическое обеспечение высшего порядка… Он и сам сильный маг, но вы ж знаете, резерв лишним не бывает! — Алекс, обладатель очень небольшого магического резерва, задумчиво покивал. — Так вот, почтенный Гильмар Лалабер должен был сегодня посмотреть готовые чертежи, проверить, как работает магпроект, а через несколько дней официально и с помпой принять его в качестве главы делегации Подгорного царства.
— И?…
— И всё, что было найдено в мастерской — вот этот вот тубус, никаких финальных чертежей! — Микулич стукнул по названному предмету, тот упал, крышка его разлетелась на две части, и на полу оказался небольшой кусочек металла с неровным осколком коричневого камня.
— Стоп! — жестом Алекс остановил секретаря, кинувшегося восстанавливать ущерб. — Ты видел, откуда он выпал?
— Вроде из тубуса… Мусор какой-то, случайно попал. Сейчас выкину.
— Нет, друг ты мой, это не мусор… — Верещагин выудил из кармана деревянную коробочку, открыл её, потом осторожно бумажной салфеткой поднял предмет и сунул его в коробку. — Стазисный бокс, — пояснил он. — Это, дорогой мой Ярослав Всеволодович, подслушивающее устройство. Где, ты говоришь, лежал этот тубус?
Адвокатская контора мэтра Лямпе находилась в особом, весьма специфическом квартале Москвы, ограниченном Большой Никитской, Хлыновым тупиком и Вознесенским переулком. Именно здесь располагались шесть юридических корпораций, словно губка, вобравшие в себя всех адвокатов, нотариусов, мелких стряпчих, приставов и прочую публику, зарабатывающую на кусок хлеба толкованием и использованием законом Царства Русь. Шесть величественных зданий, построенных в классическом, разумеется, стиле, обрамляли крохотную площадь, куда не было хода ни одному постороннему, не являющемуся членом корпорации. А стать им было очень и очень непросто: помимо окончания университетского курса, претендент должен был прослушать десяток лекций, читаемых старейшинами и приглашёнными светилами юриспруденции, принять участие в шести процессах в качестве секретаря суда, по году прослужить помощником судебного обвинителя и судебного защитника и, наконец, дать шесть обедов для полноправных членов корпорации, господ поверенных в делах.
