В этом видении я оглянулся. Пусто. В яме больше никого не было. Взмахнув невидимыми крыльями, я устремился ввысь сквозь решетку колодца, над крепостными стенами, над притихшими башнями дворца. Как легко и свободно! Оседлать ветер — это как усмирить буйного и норовистого коня. Стать таким же быстрым и сильным. Я плыл в потоках над высушенной равниной, скользил по собственной воле в любом направлении, летел как птица.
Корабль стоял на верфях. Трудно было его не заметить. Внизу толпились люди. В какой-то момент я решил, что это гвардейцы, которые по приказу Гурымея намереваются арестовать судно и всех, кто находится на нем. Но нет, на палубе стоял Азар и зычно выкрикивал какие-то команды. Незнакомые люди, пожилые и молодые, по всему видно, что не очень опытные, суетились возле блоков и мачт, распутывали какие-то узлы и крепили стойки. Корабль готовился подняться в небо. Старика Трома я признал не сразу. Что-то изменилось в старом пропойце, словно он помолодел и распрямился, стал уверенней и собранней. Первое, что привлекло мое внимание, так это взгляд старика. Если прежде я знал Трома как подслеповатого, плешивого краснобая, то теперь я видел человека, от взгляда которого не могла ускользнуть ни одна мелочь. На поясе у старика висел короткий кинжал, такой, каким пользовались пустынные волки, наемники, один из которых сейчас сидел со мной в гнойной яме королевской тюрьмы.
Я облетел корабль вокруг, потревожил еще слабо натянутые паруса и приблизился к старику. Коснулся его своим крылом, заглянул в глаза. Морщинки в уголках глаз вытянулись в тонкие ниточки, и Тром спокойно посмотрел в мою сторону, чуть улыбнулся и сказал тихо, даже с каким-то облегчением:
— Мы идем к тебе на помощь, Брамир, будь готов!
Я проснулся словно бы от резкого толчка, как от неожиданного удара в живот. Плечо затекло у холодной стены, ноги болели. Сумрак поглотил весь колодец, и даже бледное пятно надо мной не прибавляло света. В моей правой руке был мешочек с костями, в который я вцепился мертвой хваткой. Не помню, как достал его из-за пояса, не помню, как уснул, но впечатления сна ярким образом еще держались в моем сознании.
— Орадан! — позвал я наемника. — Ты еще здесь?
— А куда мне деться, по-твоему?
Двигаясь ближе к пустынному волку, я вытянул вперед руку, ощупывая пространство. Сухая ладонь наткнулась на тело, покоящееся прямо на камнях. Наемник был слишком слаб, чтобы обращать внимание на такие неудобства. Я сел возле него на корточки и тихо прошептал:
— Мои друзья собираются помочь мне бежать из этой тюрьмы. Если я позову тебя вместе со мной, ты пойдешь?
— Еще несколько дней назад моей задачей было убить тебя. И поверь мне, вор, я это сделаю без особых проблем.
— Верю, но ты не ответил на вопрос.
— Вытащив меня отсюда, ты спасешь мне жизнь, и я стану твоим должником. Пустынные волки умеют быть благодарными, хотя в это никто и не верит.
— Я рад это слышать. Судя по тому, что мои друзья готовят корабль ко взлету, они явятся сюда совсем скоро. Нет смысла дожидаться темноты. Им удалось собрать команду, и теперь шансы на спасение очень велики.
— Это тебе нашептали те злые духи, которым ты поклоняешься? — спросил Орадан чуть иронично. — Или вы заранее умыслили такой план?
— Можно считать, что и так, — ответил я уклончиво.
— Игроки в кости всегда казались мне немного отрешенными и сумасшедшими, что ж есть повод убедиться в их безумии или великом даре…
Замки на цепях были сущий пустяк. Мне хватило только лоскута кожи, чтобы обмотать в личине треугольный штырь и провернуть его, освобождая себя и наемника от тяжелых цепей. У всех стражников ключи для цепей были одинаковые, а я лично знал мастера, который делал их все. Уж сколько ночей провел, упражняясь в том, как ловко и сноровисто отпирать эти громоздкие замки. При умелом использовании цепи можно применить как оружие, уж очень массивные они были, но шуметь не стоило, чем меньше солдат нас заметят, тем лучше.
Сначала мы услышали топот ног и лишь позже возбужденные крики и звон тревожного гонга. Я не знал, что мне делать, но Орадан подсказал, готовясь к возможным неприятностям по-своему. Он стянул с пояса кожаный ремень и стад плотно наматывать его на запястье руки. Тюрбаном из черного шелка он также обмотал кисть. Зажав в кулаке пряжку ремня, он закрепил ее, плотно затянул и уверенно поднялся на ноги. Вся его вялость, кажущееся бессилие пропали без следа.
— Если все произойдет так, как ты мне сказал, то я готов идти за тобой хоть до врат преисподних!
— Доверимся судьбе.
— Но зевать не будем! — подхватил Орадан и стал взбираться на стену так легко, что казалось, там была невидимая лестница.
Добравшись до решетки колодца, наемник достал откуда-то серебряную заколку с плоским украшением виде листа. Обратная сторона этого изящного листика была отполирована до зеркального блеска.
— Солдаты поднимаются на восточную башню, — сказал Орадан чуть хрипло. — Готовят катапульты и пороховые кувшины.
— Значит, корабль уже близко! Что еще видишь?
— Охранники выпустили псов, мечутся как при пожаре…
Во мне все ликовало. Я только мог представить себе то, что сейчас происходило в стенах этой крепости. Суета, ругань, перепалка стражников. Не часто на Филадею наступает военный корабль.
— Я вижу какое-то зарево! — Пустынный волк чуть пригнулся и повис на решетке. — Охранники совсем обезумели, носятся как сумасшедшие. Все поднимаются на стены, тащат какие-то лестницы.
— Сдвинься чуть в сторону, — сказал я наемнику и сам полез на стену.
Так легко и непринужденно, как сделал это Орадан, у меня не получилось, но я смог добраться до половины, когда он сам предложил мне помощь и протянул руку.
— Ты плохой вор, если не умеешь лазать по стенам.
— От этого очень грубеют руки, и я не посыльный в гильдии, мне теперь это умение ни к чему.
Подтягивая меня наверх, пустынный волк только ухмыльнулся:
— Посмотри, что можно сделать с решеткой, щель слишком узкая, у меня рука не проходит.
Заняв его место, я проворно протянул руку, сдирая локоть о камни, но нащупал проушину и вбитый в нее деревянный клин. Расшатать сухую деревяшку не составило большого труда. Я выкинул клин и чуть приподнял люк, осмотрелся. Охрана действительно была почти вся на стенах крепости. Я видел не меньше десятка лучников, людей с пращами, которые выставляли возле себя в ряд маленькие кувшины с пороховыми зарядами. Эти бомбардиры могли дать серьезный отпор, даже небесному кораблю, идущему на приступ крепости.
— Надо пробежать по двору и подняться на крышу казармы у них за спинами. Оттуда нас легко заберут. Но во дворе полно собак.
— Я пойду первый, — сказал Орадан и напрягся, готовясь к рывку. — Откидывай решетку и беги за мной, прикрывай спину и не отставай.
Я знаю толк в беге. Умею это делать и всегда гордился тем, что в открытой погоне мало встречалось людей, способных догнать меня. Внутри города даже верхом на лошади поймать не могли, что уж говорить о темных переулках, на изучение которых я тратил многие камни кряду. Но Орадан бегал намного быстрее и проворней. Его стиль сильно отличался от того, к которому привык я. Быстро перебирая ногами, он только кончиками пальцев касался земли, а движения ног были так стремительны и бесшумны, что, плетясь следом за ним, я казался полным профаном. Две собаки на его пути не успели издать ни звука, просто повалились наземь, даже не дернув лапами. Притихший охранник у казармы, похоже, вообще не заметил приближающуюся к нему смерть и тоже пал, не издав ни звука. Орадан взял у воина саблю и дубину, мне бросил короткий кинжал.
