Я был рад сбежать подальше от этого опасного места. Будет время — я еще не раз приду на эту палубу, пока окончательно не перестану бояться высоты, а сейчас лучше повременить. У меня даже живот свело от такого чрезмерного напряжения.
Орадан остался на мостике, о чем-то тихо зашептал, обращаясь к Наю, видимо поучал сорванца хорошим манерам. Я карабкался по лестницам, страдая от одышки. Мне говорили, что на большой высоте дух норовит покинуть тело и дышится с трудом, так непросто, словно больное сердце прихватило, а еще и собственное испытание страха на шатком мостике перед зияющей бездной и бескрайним горизонтом.
Корвель ждал меня у рулей. Напряженный, сосредоточенный, он то и дело ворошил пергаменты с картами и что-то внимательно изучал.
— Что случилось, друг мой, что за спешка?
— С самого начала пути от обелиска я тщательно следил за тем, как Най вертит мерные колбы с песком. На одной из карт капитана указано место, к которому мы приближаемся. Не знаю о нем ничего, но в записях говорится, что в этом месте капитан оставил какой-то залог.
— Капитан Таус оставил залог? К нам-то он какое имеет отношение?
— Дело в том, Брамир, что я еще не до конца разобрался во всех тонкостях, но смог прочесть записи капитана. Мы сейчас летим как раз по его маршруту, только в обратную сторону. Есть путь и короче, но, видимо, были причины у капитана совершить этот небольшой крюк до железных гор.
— Корвель, дружище, я под страхом смерти не сунусь в земли железных гор. Это владения Гурымея, хоть и покойного ныне, но все же верховного жреца четырех алтарей!
— Указано, что залог пять тысяч золотых грифов. Я не знаю, за что и кому бывший капитан заложил какое-то сокровище, но склонен думать, что это что-то важное. Ценное для капитана.
— В конечном счете, ты предлагаешь отправиться в это место и подробней узнать о залоге капитана?!
— Как бы там ни было, — вмешалась в разговор Хаджин, — но небесные капитаны никогда не оставляют за собой долгов. Их должники либо выплачивают сполна, либо покидают этот мир, обретая покой в царстве духов.
— Мы все равно пролетим над этим местом, — подтвердил Корвель и слегка замялся, поняв в какой-то момент, что пытается диктовать мне, что делать и как. Наверное, то же самое чувствовала и Хаджин, но виду не подала.
Про себя я точно знаю, что, не умея читать, я не в состоянии разобраться в записях капитана. Возможно, мне и самому следует вести какие-то записи, вот только пока не сильно афишируя, тихо, скромно. Какой бы залог Таус не оставил в землях Иридина Гурымея, мне действительно стоило навестить это место. Тем более что я был почти абсолютно уверен, что великий жрец сейчас превращается в истлевший скелет где-нибудь на вершине гор северного хребта.
В конечном счете, я ни чем не рискую. Что нам стоит пролететь над указанным местом и просто отметить для себя еще одну точку, пригодную для стоянки. Пять тысяч — большая сумма. Что, по мнению капитана, могло стоить так дорого, что он сделал запись и собирался вернуться за этим?!
— Хорошо! — обратился я к Корвелю и Хаджин. — Делайте так, как считаете нужным. Я имел честь знать капитана Тауса и могу представить, что этот человек не стал бы бросаться такими залогами.
Иридин Гурымей стоял у колодца разоренного поселка, выставив перед собой на высоком судейском камне свинцовую шкатулку. Ши-фу пировали на остатках человеческой плоти и скота, разодранного на куски острыми клыками и камнями. Но кровавое пиршество не интересовало сейчас мага, хоть и могло быть использовано в одном из гимнов подчинения земли. Красная лука набрала полную силу, и не воспользоваться таким преимуществом было глупо. Суметь бы сейчас правильно извлечь из саркофага «Свирель ветров». Таинственный артефакт, оставшийся в наследство нынешней плеяде магов от древних учителей. Да, в прошлом, много тысяч календарей назад, мага обладали безграничной властью. Под покровительством тогда еще восседавших на своих тронах богов и их верных учеников нейфов маги были теми самыми наместниками, которым была дана безраздельная и великая власть над людьми. Они были могущественны настолько, что ни армии, ни даже целые народы не вели войн и распрей. Все вопросы улаживались магами. Но если уж и возникал конфликт, то битва велась не силами примитивного оружия, не острой сталью, секрет которой открыли многим позже, а именно магией. Магическими предметами, сотворенными в тайных убежищах и мастерских. «Свирель ветров» был одним из таких инструментов. Наверное, самым поздним, когда сила магов уже иссякала, а армия становилась реальной угрозой. Существовали и более ранние образцы этого таинственного артефакта, но о них упоминалось только в древних манускриптах, чудом уцелевших в большой жреческой библиотеке.
«Свирель ветров» была не столько оружием, сколько средством к достижению цели, в буквальном смысле этого слова. С помощью этого инструмента можно было открыть проход в любое из обозримых пространств. В те места, которые знал маг. Не нужны становились ни небесные корабли, перевозящие десятки, сотни, отменных воинов, ни длинные караваны, которые не один десяток камней идут к своей цели. «Свирель ветров» — это большая отмычка ко всем вообразимым точкам в обилии миров, населенных людьми на этой земле. Это как врата, открывающиеся по воле мага в то место, которое он пожелает.
Сейчас за спиной у Гурымея пировала многочисленная армия свирепых убийц, безжалостных, диких, требующих в качестве платы только новых битв и свежей добычи. Признающая в маге своего повелителя, считая его воплощением верховного божества, таинственного духа, несущего священный огонь. Тот самый огонь, которому они поклонялись.
Каменным ножом маг распорол льняную перевязь свинцовой шкатулки и с уверенностью и решительностью поднял тяжелую крышку.
Свирель лежала на коротких подставках, обтянутых плотной, почерневшей от свинцовой окиси коже. Чурма не обманул мага, не стал чинить препятствий, надеясь, видимо, на то, что он, Гурымей, поскользнется на этом опасном пути, не способный справиться с буйством стихий ветра. Как бы не так! Иридии всегда считал себя большим знатоком этой капризной стихии и потому без колебаний вынул свирель из ларца и приложил к губам. Собранная из пары десятков трубчатых костей и каменных вставок, эта свирель была, по сути, музыкальным инструментом, на котором следовало исполнить гимн, соответствующий требованию мага. Задача не простая. Но выполнимая. До магической академии при королевском дворе дошли несколько подобных инструментов, которые могли так же управлять пространством, что и «Свирель ветров». Но именно этот инструмент считался самым древним и сильным в сравнении с прочими. Он мог открыть проход в любую из известных точек земли. В любое из мест, сотворенных духами. Гурымей это знал и потому, не обращая внимания на беснующихся Ши-фу, стал дуть в магический инструмент, повторяя мелодию гимна — «ветру, летящему за горизонт».
Маг уже не замечал боли и холода, терзающих его плоть, он призывал к себе замерших и притихших горных королей. Зычно надрывая воздух гимном повиновения, он заставлял впавших в безумство тварей следовать его длани. Выстраивал как гончих псов перед охотой.
