Вся главная палуба словно бы вздыбилась, тяжелые доски, просто уложенные на поперечные балки, теперь вынимались из хитроумных замков и уключин и складывались по обе стороны от бортов. На нижней палубе стояли две дюжины коротко-хлыстовых катапульт. Насколько я понимал, вся тактика ведения воздушного боя заключалась в том, что капитан и команда делали все возможное, чтобы как можно быстрей занять выгодную позицию чуть выше корабля противника и ударить залпом тяжелых ядер, способных пробить легкий корпус насквозь. Можно было исхитриться поджечь неприятели и ударом снизу, стрелами или соломенными клубками, но такой трюк опасен и для атакующего корабля. В случае с атакой на малоподвижные наземные цели все было намного проще. Тут многое зависело от мастерства канонира, который выстраивал рычаги и следил за натяжением хлыстов.
— Я вижу, что армия мага атакует главные ворота! — выкрикнул Най, сидя на верхушке мачты в своем гнезде ветролова.
— Так и есть! — подтвердил Орадан, давая мне отмашку с носовой палубы.
Хаджин почти перевесилась через борт и всматривалась в темно-зеленый ковер долины под нами.
— Еще левей! — крикнула она, и мы с Корвелем как один стали подтягивать вороты парусов.
Сих, охотник, здоровяк с рабским клеймом на щеке, был единственный, у кого в руках был зажженный факел. На средней палубе, где хранился основной арсенал пороха и горючего масла, обращаться с огнем следовало очень осторожно. Мне казалось, что еще чуть-чуть и мы промахнемся, будем вынуждены возвращаться и делать новый, сложный маневр разворота при встречном ветре, но Хаджин знала свое дело. После ее отмашки Сих подходил к каждой паре катапульт и поочередно зажигал фитили бочонков. Орудия били парами и так быстро, насколько это было возможно. Я совершенно забыл о рулях и тоже свесился через борт, наблюдая за тем, как бочки с горючим маслом по кривой траектории летят прямо в стан осаждающей армии. Надо сказать, что с высоты птичьего полета такой удар смотрелся просто сокрушительным. Деревянные бочонки раскалывались о землю, разливая пылающее масло большим чадящим пятном. Загорались шатры и обозы, вспыхивали орудия и загоны для лошадей. Пока Сих поджигал последнюю пару зарядов, команда уже зарядила первые две, но связками пороховых кувшинов. Хаджин бежала среди орудий, выдергивая первые клинья упоров, о которые ударялись метательные хлысты. Это должно было незначительно изменить кривую полета зарядов как раз в нужном направлении. Надо сказать, что пороховые кувшины наделали не меньше шума, чем бочонки с маслом. Даже с высоты нашего полета были слышны хлопки рвущихся кувшинов.
В нашу сторону летело не меньше тысячи стрел, но ни одна из них так и не достигла цели. По мере приближения к вражескому войску мы с Корвелем совершенно ослабили натяжение парусов и теперь только сматывали болтающиеся канаты. И без нас хватало людей, которые будут просто вручную без всяких катапульт и пращей метать кувшины вниз. Сейчас, когда попутный ветер развернул судно боком и мы перекладывали большую мачту на противоположную сторону для разворота, я заметил, что со стен крепости тоже ведется весьма ожесточенная атака. Заряды пороха, ядра и бочки с маслом летели на осаждающую армию с завидной частотой. Крепость огрызалась всеми силами.
Балбаш и уже немного пришедший в себя после пчелиных укусов Харбу-Махар сидели на капитанском мостике, раскладывая на маленьких ковриках свои магические приспособления.
— Я могу заволочь туманом всю вражескую армию! — прошипел старик касарец еще опухшими губами. — Могу наслать сонный мор! Спустимся и перережем всем глотки!
— Я могу напустить ржу на железо! Могу заставить гнуться копья и пики, гвозди в катапультах и копытах лошадей. Представь себе, капитан, что сделается с конницей Фараса, когда гвозди в подковах лошадей станут извиваться, как червяки!
— Придержите свой пыл и таланты, уважаемые маги. Нам представится еще возможность применить свои силы, так что не растрачивайтесь попусту.
Я стал говорить громче, обращаясь ко всей команде, к тем, кто стоял рядом со мной.
— Сейчас мы развернемся, пролетим круг над крепостью, но атаковать пока не будем. Дадим возможность Гурымею оценить нашу силу и неуязвимость. Если он растратит магию на нас, то ничего не останется для стен крепости. А вот когда маг начнет плести свои заклинания, вот тогда и понадобятся ваши услуги, уважаемые чародеи. Мы не будем тратить арсенал. Сейчас армия окопается и будет готова к удару. Это нас совершенно не устраивает.
— Что ты задумал? — спросил Орадан, примчавшись ко мне через весь корабль с носовой палубы. — Почему не хочешь добить врага?
— Пустая трата сил. Они уже готовы к новой атаке. Я намерен отлететь чуть подальше, вон к тем холмам и занять место на пригорке. Смотри — уступ скалы там довольно крутой, так что с фронта к нам не подойдут, а тылы мы уж как-нибудь прикроем.
— Садиться на землю после такого дерзкого вызова очень опасно!
— Обычно первый залп только пристрелочный, — вмешалась в разговор Хаджин, тоже взобравшаяся на капитанский мостик. — Никто и никогда не бросал атаку на половине. Так не делают небоходы!
— Так не делают булгальцы, — заметил я и отстранился. — Но я намерен еще выгадать из этой атаки некоторые условия. Закрывайте палубу! Ставим паруса и идем на разворот! Я хочу встать носом к главным воротам крепости и видеть любые перемещения осаждающих войск.
Тром неслышно подошел ко мне сзади и тихо прошептал:
— Знаешь, мой мальчик, у небесных капитанов на плащах обычно принято носить беличий мех, но в землях Хариди мне удалось купить только лисий отменного качества, сейчас я склонен думать, что это отнюдь не случайность. Ты хитер, как лиса, Бра-мир.
— Ты одобряешь мой поступок, старик?
— Без сомнений, я никогда не любил бессмысленные жертвы. Теперь только не ошибись с выбором союзника.
— Это все потому, старая развалина, что ты такой же торгаш, как и я.
На корабле наступил такой момент, когда вся команда совершенно точно знала, кому и что следует делать. Опытные, бывалые небоходы вспомнили свое ремесло, обвыклись, подучили новичков и теперь уже не метались оголтелой толпой но палубам, лихорадочно вспоминая последовательность всех действий, что тянуть и куда крепить. Я же со своей стороны намного уверенней командовал и довольно ясно давал понять, какой результат меня интересует.
Это было приятное чувство, новое, особое. И свобода, и власть, и возможность покуражиться, поиграть в азартную игру, намного более интересную, чем просто расклад из игральных костей. Как только мы закрепились на холме позади осаждающей армии, не ложась брюхом на землю, не гася фитилей в котле, Фарас и Гурымей не заставили себя ждать. По всему было видно, что одной единственной, неожиданной атакой мы успели наделать немало бед. Даже с такого значительного расстояния я видел, как еще полыхают пожары в тылах противника и взбесившиеся кони и люди мечутся вокруг.
Я попросил Трома собрать на палубе обеденный стол, выставить вино и добротной еды, усадил Орадана, Хаджин и Корвеля и сам сел во главе стола, дожидаясь пока примчавшийся на переговоры Гурымей и Фарас вскарабкаются по лестнице на борт.
