Остановить и обратить в бегство несколько десятков, пусть опасных и кровожадных, но все же трусливых тварей, для мага было очень просто. Короткое заклинание маг просто выкрикнул, и обезумевшие горные короли бросились врассыпную. Причем убегали они не обратно к спасительным стенам, к своим хозяевам, а просто разбегались в разные стороны прижимаясь к земле всеми четырьмя лапами.
Мы как раз вышли на расстояние удара. На этот раз катапульты должны были стрелять не все вместе, одновременно, а по очереди. Причем залпы должны были плавно накладываться друг на друга, так чтобы интервалов в атаке почти не было. Я даже затрудняюсь сказать, сколько бранных слов извергла из себя Хаджин, когда готовила вместе с командой катапульты к таким атакам. Она большую часть ругательств произносила на булгальском языке, и поэтому оставалось довольствоваться только напором и выражением тех слов, смысл которых был ясен и без перевода.
Первые два десятка залпов были только камнями и мелкими ядрами. Я норовил просквозить ими всю крышу над стенами и укрепленные башни. Интенсивность атаки заставила попрятаться в глубь крепости лучников и бомбардиров. Корабль летел медленно, а мелких зарядов у нас было еще очень много. Силу магии, навешанную на нас Балбашем, приходилось преодолевать значительным усилием, холод и озноб не давали возможности нормально сосредоточиться, но все терпели это маленькое неудобство. Отряд Харбу-Махара на земле успел расправиться с несколькими Ши-фу, которые так и не смогли укрыться от стрел и дротиков. Теперь рыцари прибавили темп и подошли вплотную к стенам.
Это как игра в кости. Каждую игровую фишку следует выкладывать в свое время, не торопиться и обладать очень большим запасом терпения, чтобы сделать все вовремя. Игра! Большая игра, в которой цену славки просто невозможно определить. Я играл своей честью, своей жизнью, рисковал командой и корабельной казной, хоть и почти пустой. А вот Фарас, сам того не зная, поставил на кон корону, которую так и не примерил до сих пор. И маг Гурымей теперь просто не в силах вмешаться в эту игру. Свой ход он уже сделал, и теперь у него на руках не осталось сильных фигур. Его участь теперь только наблюдать.
Тром выскочил на верхнюю палубу, чтобы оглядеться. Возбужденный, взъерошенный, он опять стал шустрым живчиком, дерзким, смелым, принимающим ответственные решения, он словно бы вернулся в свое, судя по всему, славное боевое прошлое.
— Ну что? Пора? — спросил Тром.
— Давайте!!! Так же, последовательно, спокойно, размеренно, словно это просто бочки с горючим маслом…
— Заряжай! — крикнул Тром и побежал в трюм подтаскивать бочки с медом.
В моем плане это должно было окончательно разбить и деморализовать войско в крепости. Сто бочонков меда, который мы купили у фермеров и пасечников, теперь заряжались в катапульты и по уже пристрелянным траекториям летели точно в крепость.
Безумие! Да, возможно, кто-то скажет, что это безумие. Это не магия, это не заклятые темные духи и отрешенные нейфы! Это просто бочки с медом, которые сейчас щедрой россыпью летели в стены крепости.
Я вколотил клин в вороты рулей и сбросил войлочный плащ, чтобы надеть бахтерец и кольчугу. Участвовать в настоящей битве мне еще не приходилось, но не думаю, что она многим отличается от пьяной трактирной поножовщины. На поясе висело три острых коротких ножа, и кожаный пенал с дротиками, единственным оружием, которым я умел владеть. Най натянул на себя лишь кольчугу, взял два довольно длинных изогнутых кинжала. Балбаш вооружился дубиной, Хаджин — парой длинных боевых кнутов. Все были готовы к очень ожесточенной, но в то же время очень необычной битве. До стен крепости оставалось колен триста, когда я приказал сбросить балласт с лебедок. Тяжелые мешки с песком понеслись вниз, увлекая за собой погрузочные балки. В четырех огромных сетях у нас был запас из сорока пчелиных ульев и почти ста осиных гнезд, собранных за два дня б лесу с помощью местных крестьян и тщательно обмазанных глиной с мелкими отверстиями, чтобы твари не задохнулись. Сейчас на эту подмогу была самая большая надежда.
В днище корабля колотились стрелы и большие пики, пущенные из лафетных арбалетов. Часть передней надстройки и таранная балка занялись пламенем, которое жадно цеплялось за паруса и веревки. Но я не обращал внимания на такие мелочи, ясно было и так, что во время штурма корабль пострадает. Для нас сейчас было важно совершить правильный маневр, зависнуть над королевским замком и опустить корабль. Теперь вся надежда на мастерство Ханха. Сумеет ли он верно уловить баланс судна и точно посадить корабль на небольшой площадке. Лично я готовился к тому, что фрегат вовсе разобьется! Чуть более сильный порыв ветра — и нас снесет на башни казарм и смотровые вышки, вот тогда только щепки полетят в разные стороны.
Я немного замешкал, перебегая с одного борта на другой, первым выпрыгнул Орадан. Он подрезал одну сеть как раз в тот момент, когда до земли оставалось всего колен сорок. Сети распустились и полетели вниз. Грузной кучей свалились на главную площадь, мощенную отесанными булыжниками. Некоторые осинники и ульи команда забрасывала как можно дальше, чтобы охватить как можно большую площадь, больше кварталов, закоулков и тупиков.
В воздухе пахло гарью и медом. Чуть кисловатый придух горелого пороха и аромат победы. Как только я увидел эффект от первых нескольких десятков расколотых ульев, я понял, что мы уже взяли крепость. Оголодавшие за время заточения, разъяренные, обезумевшие от запаха меда, разлитого здесь повсюду, пчелы и осы черной тучей ринулись жалить всех, кто только попадался на пути.
Сетки с осинниками валились щедро. Одиночные, самые крупные мы бросали вручную. «Огненный ветер» достаточно плавко опустился словно бы в облако роящихся насекомых.
Нас отнесло чуть в сторону от упавших осинников и ульев, во время посадки сломалась одна из мачт, и днище треснуло, напоровшись на какой-то каменный уступ, но это уже не имело никакого значения. Заклинание, наложенное на нас рыжим северянином, действовало безотказно. Опасные насекомые, на какое-то время ставшие нашими союзниками, шарахались от каждого члена команды, как от чадящего дымного кадила, уносились прочь, не решаясь приблизиться даже на расстояние вытянутой руки.
Неторопливо, размеренно мы вышли на центральную площадь. Най, как самый шустрый и нетерпеливый, помчался открывать все двери домов и погреба, не давая возможности обитателям крепости укрыться. Хаджин и Орадан направились к главным воротам, но Харбу-Махар и его отряд рыцарей уже сбрасывали со стен самых рьяных вояк, оказавших сопротивление. Обезумевшие, застигнутые врасплох люди бились в конвульсиях, жгли себя факелами, сбрасывали одежду и доспехи, прыгали с головой в зловонные канавы и сточные колодцы.
На нас никто не обращал внимания. Оставалось только отлавливать самых стойких вояк и, оглушив дубиной, отбирать оружие. Все, кто пытался еще хоть как-то сопротивляться, были вынуждены одновременно вести бой с сотней жалящих насекомых и одним небоходом с тяжелым оружием. Насекомые брали верх. Солдаты и рыцари, которые еще десяток мер назад смеялись над нами и нашими нелепыми с виду атаками, стоя на крепостных стенах, теперь просили о пощаде, молили о помощи, но увы — мы ничего не могли поделать с тем, что уже произошло. Заклинание Балбаша могло оградить нас от укусов и посягательств после довольно длительного ритуала, но избавить весь укрепленный город, зажатый высокими стенами, от такой напасти, оно, увы, не могло.
