В учебных заведениях невоенного свойства цвет формы, напротив, поменяли с зеленого на синий, на бляхах ремней у учеников появился герб государства, у учениц же существенно изменился покрой передника.
Близкие к правительству издания отмечали глубину и необратимость реформ.
Но этим преобразования не ограничились. Правостороннее движение решено было сделать левосторонним, что вызвало неподдельное беспокойство у фельдмаршала Серапиона. Он предупредил, что, будучи неподготовленной, такая реформа приведет к многочисленным жертвам. Выходец из народной среды, он напомнил пословицу:
Немудрено голову снять, мудрено приставить.
К несчастью, пословицы никто не услышал. Дорожное движение в стране изменили за сутки до объявления об этом. Разметку на дорогах сменить также не успели, рассудив, что не откладывать же реформу из-за такой малости. Как и предупреждал Серапион, последовали жертвы.
Заключительной реформой стало введение в стране поста вице-президента. Нововведение Вальдемару подсказал тесть, предложив назначить на этот пост дочь свою и жену Вальдемарову Сесилию.
Парфений
Сегодня вечером нам в Париж позвонил Филипп. Он нашел хорошую иллюстрацию для издания – блаженный Иероним. Пещера. Свиток. Лев. Эта фреска находится прямо над могилой Агафона.
Мы говорим по громкой связи.
– Над могилой Агафона? – Ксения удивлена. – Я помню эту фреску: она на противоположной стене.
В голосе Филиппа появляется терпение. Он подробно описывает место расположения фрески. Левый придел, несущая стена храма. Но. Ксении кажется, что Агафон был погребен в правом приделе. Она в этом убеждена. И я думаю, что она права.
– Хорошо, буду выяснять, – кротко говорит Филипп.
Может, и не будет – такой у него голос.
Он позвонил через два часа. Взволнован.
– Представляете, Агафон действительно был похоронен у противоположной стены! Во время реставрации собора при Власе захоронение перенесли. На его месте Власу захотелось установить скульптуру пчелы. Вы понимаете, что это значит?
– Понимаю. Мы искали не в тех голосниках.
– Вот именно! Просто в министерстве культуры о перезахоронении не помнили.
Разумеется, не помнили. У них много других дел.
Вальдемар от реформ быстро устал, да и государственные дела в целом волновали его всё меньше. По вечерам он смотрел сериал Коломбо и в опасных для здоровья количествах пил пиво. В одной из серий Вальдемар увидел достойный удивления фокус с гильотиной.
Фокусник клал свою голову под нож, нож падал, но не причинял лежащему вреда. Всё дело было в защелке, которая незаметно устанавливалась на гильотине и препятствовала падению лезвия. Падала пустая рамка, при этом зрителям казалась, что падает нож. Этот фокус был использован для убийства фокусника. Ознакомившись с действием механизма, некий злодей переключил защелку, и гильотина сработала согласно своему прямому предназначению.
Вальдемар велел изготовить для него такую же гильотину и усиленно репетировал, чтобы показать новый фокус на праздновании Дня Острова.
Сериал Коломбо, однако, смотрел не только он. Как было установлено впоследствии, перед самым выступлением Вальдемара защелка была снята с безопасного положения, и на глазах у празднующих соотечественников Президент лишился головы. Голова покатилась по помосту, и Сесилия остановила ее изящным футбольным движением.
На следующий день состоялось заседание Конституционного суда, объявившего, что, при невозможности исполнения Президентом своих обязанностей, таковые по закону возлагаются на вице-президента. Конституционному суду надлежало установить эту невозможность.
На большом экране появлялись фотографии вчерашнего события, а председатель Суда водил указкой по экрану. Вспомнив мрачную пословицу, приведенную Серапионом, судья отметил, что приставить голову Президента к его телу и в самом деле невозможно. В то же время исполнение президентских обязанностей без головы в равной степени исключалось. Эти соображения привели судью к выводу, что Вальдемару надлежало должность оставить, а свои полномочия передать вице-президенту. В заключение судья позволил себе пошутить, сказав, что власть, подобно голове Вальдемара, упала к ногам Сесилии.
Почувствовав, что сложилась непринужденная, почти дружеская атмосфера, пошутила и Сесилия. Она сообщила, что на самом деле ее покойный муж давно потерял голову, но это не мешало ему править страной.
Впрочем, сказала Сесилия, если вы настаиваете, я готова принять власть.
Судья настаивал. Он напомнил присутствующим, что в течение года в стране должны быть проведены новые президентские выборы. Чтобы не допустить вакуума власти, Сесилии следовало немедленно вступить в должность и заняться подготовкой выборов. Согласившись, что нет ничего хуже вакуума, Сесилия приняла президентские полномочия.
Парфений
Около трех часов ночи звонит Филипп. Нашли пророчество. Там, где и предполагалось, – в одном из голосников над первоначальным захоронением Агафона. Филипп выдыхает и просит прощения за то, что разбудил. Какое там прощение…
Я кричу:
– Что там?!
Филипп начинает было читать, но спотыкается. Я прошу сфотографировать текст и прислать мне на телефон. Через пять минут пророчество у нас.
Текст оказывается совсем небольшим. Бумага основательно подпортилась, но с некоторым усилием написанное можно разобрать. Почерк точно Прокопиев. В том, что это пророчество Агафона, не остается никаких сомнений. Я не знаю, сколько раз мы с Ксенией его читаем. Пятьдесят? Сто? Обсуждаем каждое слово. Все слова понятны. Этого нельзя сказать о пророчестве в целом. Привожу его полностью:
Агафона Впередсмотрящего прорицание о грядущих временах
Я, недостойный Агафон, обращаю свое слово к потомкам. Говорю о наступающих и, возможно, последних временах Острова нашего в надежде, что слово мое явится во благовремении.
Откроетесь миру, и будет это вам во благо. Но сказано ведь, что есть время обнимать и есть время уклоняться от объятий. Наступят дни, когда охватят вас недуги и благо обернется вредом, ибо от своих недугов не избавитесь, а чужие приобретете.
И наводнят Остров чужеземцы. Вы же пребудете меж ними, яко вран на нырищи. Беда ваша, однако, будет не в чужеземцах, а в вас самих.
Ибо умножится разврат, а вы ожесточитесь и начнете теснить друг друга. И вспыхнет между вами великая вражда, и поднимет руку брат на брата и сын на отца.
Земля же, чуткая к ожесточению человеков, сама ожесточится.
Час испытания настанет, когда явится камень, который не умягчить ничем, кроме как козлиной кровью.
И земля сотрясется, и воспламенится черная вода на Севере, и потечет пылающая вода на Юге.
