– Так маленький получится, – озадачился Теркешин. – А такой если в воздухе покажется, то враг от страха в штаны наложит.
– И бочку с топливом на привязи за собой таскать! Двигателей с десяток потребуется, чтобы этого монстра в воздух поднять. А как им пилоту управлять, да еще огонь по противнику вести? Нам нужен легкий самолет, охотник на воздушные суда противника. Понимаешь?
– Да, простите, – потупился Василий, а потом крикнул рабочим, что в сторонке стояли: – Братцы! Ломай эту хрень!
– Подожди, не спеши его под топор пускать, – задумчиво проговорил я и потер щеку.
Мелькнула у меня одна мысль, но в текущей ситуации на ее реализацию времени нет.
– Иван! Иван Макарович, ваше высокопревосходительство! – вбежал в ангар Анзор. – Срочные сведения! Необходимо переговорить немедля!
Глава 4. Дурные вести
Если мой советник выглядит встревоженно, то новости явно из разряда хреновых. Сделал знак Василию, чтобы оставался на месте, а сам направился навстречу к своему другу.
– Что случилось? – спрашиваю и пожимаю ладонь Анзора.
– В Москве захватили телеграф, телефонные станции, захвачены вокзалы, перекрыты дороги на подступах к столице. В самом городе возводятся баррикады, а часть имперских войск перешла под красные знамена, – ошарашил меня советник.
– Революция, черт бы ее побрал! – прикрыв глаза и медленно считая про себя, чтобы успокоиться и привести мысли в порядок. – Императрица?
– Блокирована в резиденции, – мгновенно ответил Анзор. – Министры и прочая придворная шелупонь разбежались. Кто-то забился в норы, другие рванули из столицы, но есть и те, кто перешел на сторону бунтовщиков.
– Это не бунт, – покачал я головой. – Сколько в распоряжении Ольги Николаевны войск? Смогут продержаться до подмоги?
– Этого не знаю, – покачал головой Анзор.
– Что на границе? Боестолкновения не начались?
– Пока тихо, – криво усмехнулся советник, – сам же говорил, что сперва в России попытаются всех друг с другом лбами столкнуть. Как видишь, им это удается. Иван, какие распоряжения последуют?
– Василий! – обернувшись в сторону ожидающего меня конструктора, крикнул я и взмахом руки подозвал того к себе. Когда он подошел, задал ему вопрос: – Какова у нас максимальная скорость бронемашин?
– Последние, на испытаниях, показали максимальную скорость порядка сорока пяти километров в час, – ответил главный конструктор и сразу уточнил: – Таких машин у нас тринадцать, экипажи не полностью укомплектованы, боекомплекты есть.
– До столицы, если устроить марш-бросок, за какое время дойдут? – прищурился я.
– Гм, – задумчиво провел руками по голове Василий, – дня за три, если в дороге ничего не случится. На такие дальние расстояния, без остановок, мы технику не тестировали, гарантировать, что не откажет ходовая – не могу. Да и пополнять запас топлива где-то нужно.
– А запас хода? – скептически спросил Анзор.
– Если по дороге, то километров триста, но можно навесить дополнительные баки, тогда увеличим вдвое дальность движения, – мгновенно ответил конструктор, словно такой вопрос ожидал.
– Мало, – пнул я камушек. – Черт! Где-то потребуется топливом заправляться, а это время и вряд ли мы отыщем столько горючки.
– А что случилось-то? – поинтересовался Теркешин.
– В столице бунт, – не стал я скрывать то, о чем вскоре станут кричать на каждом углу разносчики газет. – Следует перекинуть войска и помочь императрице.
– Так грузим на грузовые платформы и поездом, – как само-собой разумеющееся предложил конструктор.
– Василий Андреевич дело говорит, – поддержал его Анзор. – Пусть до самой столицы и не доедем, но горючки сэкономим, а потом вдоль путей можем устроить перегон, заправляясь в паровозных депо.
– Поехали в штаб нашей армии, надеюсь, генерал Гастев на месте! – принял я решение, но в последний момент посмотрел на своего конструктора: – Так, слушай внимательно! Тринадцать бронемашин следует готовить к походу, максимально увеличить боекомплект, не забыть про запчасти, которые чаще всего выходят из строя, – дал указания, а сам скорым шагом направился к автомобилям.
Своего водителя попросил пересесть на заднее сиденье, сейчас важна быстрота и нельзя терять ни минуты. Анзор сел рядом со мной и мы рванули в штаб нашей армии. По дороге уточнил есть хоть с кем-то в столице связь. Советник меня обрадовал, что до своих осведомителей он может дозвониться, а вот с резиденцией или тем же генеральным штабом соединять барышни-телефонистки отказываются, ссылаясь на распоряжения господ эсеров и лично на товарища Чернова.
– Это кто такой? – поинтересовался я.
Мой советник вытащил из кармана обрывок газетного листа, на котором что-то от руки записано и зачитал:
– Виктор Михайлович Чернов, тридцать четыре года, лидер и один из руководителей партии социалистов-революционеров, выходец из зажиточной семьи и старинного дворянского рода, уроженец Саратовской губернии.
– Откуда сведения? – поинтересовался я.
– А из революционной газеты, – хмыкнул Анзор. – Мне зачитали по телефону, сейчас в Москве чуть ли не все улицы усеяны «Революционной Россией»!
– Прям-таки и усеяны? – недоверчиво переспросил я.
– Говорят, что даже пачками лежат, – мрачно подтвердил мой советник.
Это плохо, Ларионов проморгал поставку такого огромного тиража и допустил, чтобы газету где-то напечатали. Из этого можно сделать определенные выводы и они, как ни прискорбно, печальны. Кто-то в генеральном штабе и ведомстве ротмистра целенаправленно закрывал глаза на подготовку переворота. Да что там закрывал! Помогали и готовились! Предателей вокруг Ольги навалом, чудо, что покушения на нее не завершились успешно. Впрочем, следует отдать должное охранителям, те свою работу выполняют, но их не так много и противостоять многочисленным боевикам эсеров они не смогут. Да и, честно говоря, у охранителей совершено другие задачи.
В штабе уже собрались офицеры, слухи распространяются как пожар. К сожалению, ходят и сплетни о количестве жертв с той и другой стороны. Якобы резиденцию уже несколько раз пытались брать штурмом, а в данный момент идут переговоры о отречении от власти императрицы. Эти разговоры мы с Анзором услышали, еще не войдя в зал совещаний. Конечно, такой поворот событий в столице вполне возможен, чего не хотелось бы.
– Здравствуйте господа-офицеры! – вошел я в зал и направился к сидящему во главе стола Гастеву.
Шум немного стих, шепотки остаются, но выкрики прекратились. Обменялся приветствием с Иваном Матвеевичем, повесил шинель на спинку стула и посмотрел на собравшихся. Лица встревоженные, чувствуется, что за будущее империи переживают и это хорошо. Собрался я с мыслями и начал с того, чего не планировал:
