Как почти во всех других случаях создания новых институтов в истории, это была адаптация прежних к новому и более широкому их применению. Карл Великий получил представление о новой должности от предыдущей должности missus dominicus — посланца короля для особых целей, например, инспекции королевских земель. Эту должность он постепенно приспосабливал к новой цели, которую имел в виду, до тех пор, пока, вероятно, около 802 года та не превратилась в самый эффективный инструмент правительства.
Детали административного устройства весьма различаются в зависимости от времени, но в целом они, по-видимому, были таковы: империя делилась на большие районы или округа, включавшие в себя множество графств. В каждый из этих районов ежегодно посылались missi dominici, обычно по двое, каждый год разные люди, но один из высоких сановников церкви, другой — из знатных мирян. Прибыв в назначенный район, они делили его на подрайоны, исходя из географического удобства, каждый из которых включал в себя несколько графств. В этих территориальных единицах они устраивали собрание четыре раза в год в течение срока своих полномочий: в январе, апреле, июле и октябре. На это собрание должны были являться все графы и епископы подрайонов, все подчиненные чиновники графств и епископств и все вассалы короля. Представители свободных граждан на территории отбирались для доклада, как ведутся дела и есть ли злоупотребления, и любой житель мог подать посланцу жалобу, если его как-то притесняли. Таким образом, администрация графа и епископа находилась под пристальным наблюдением, и обвинения в несправедливости и злоупотреблении властью с их стороны быстро доходили до центрального правительства. Missi dominici имели право лично выслушивать обращения, исправлять злоупотребления и наказывать местных чиновников своих районов за непослушание и непокорство. Они представляли короля и имели те права, которые имел бы он, если бы присутствовал лично, но особо важные дела, по-видимому, передавались для принятия решения непосредственно королю. Они также ездили с инспекцией по разным графствам и могли проводить суды в каждом из них. В конце года службы они составляли для короля письменные отчеты о состоянии дел в своих районах, и те ложились в основу инструкций, которые получали новые посланцы в следующем году.
Такая должность, безусловно, была очень мудро приспособлена для решения проблем того времени, чтобы принуждать местных чиновников добросовестно выполнять свои общественные обязанности и обеспечивать центральному правительству непосредственный контакт со всеми населенными пунктами, внушая уважение и покорность
[76]. Лучшим свидетельством его цели и полезности является тот факт, что, по мере того, как власть общего правительства ослабевала при преемниках Карла Великого, эта должность постепенно исчезла, оставив лишь слабый след своего прежнего существования
[77].
Для защиты границы — марки — пост графа принял новую форму, которая со временем развилась в новый феодальный титул — маркграф, маркиз. Маркграфу была приписана гораздо большая территория, чем обычному графу, и ему было разрешено пользоваться более широкими полномочиями. В этот же период появился и виконт, выступавший в качестве представителя графа в его отсутствие или когда он надзирал над более чем одним графством.
При правительстве Карла Великого не найдешь старых национальных собраний с законодательными правами. Собрания проводились регулярно, похожие на них по форме, но если в этих собраниях и было что-то, о чем можно было бы сказать, что оно представляет народ, они тем не менее никак не влияли на законодательство. Собрания знати, светской и церковной, порой действовавших вместе, по-видимому, имели совещательное влияние и формальное право на согласие, но практическое законодательное право явно принадлежало только королю, как это и было естественно для сильного государства, выросшего из столь политически неопределенного прошлого
[78].
Помимо институтов правительства, сформированных Карлом Великим, есть еще два фактора иного рода, не менее важных, которые свидетельствуют о характере его политики и привели к тем же следствиям — постоянству порядка и восстановлению цивилизации. Это произошедшее при нем возрождение школ и образования, а также титула императора Запада.
О возрождении школ при Карле Великом мы, к сожалению, знаем слишком мало, чтобы восстановить его общий фон или понять, насколько широки были его цели. Мы лишь знаем, что при дворце была школа, в которой учились дети короля и высшей знати, а также многообещающие дети из провинций, где мальчиков готовили к государственным постам. В этой школе преподавал Алкуин
[79], получивший образование в Англии, и нам известно, что Карл Великий искал учителей для своих школ везде, где осталось хоть какое-то образование, например в Северной Италии. Мы также знаем, что школы должны были существовать при монастырях и соборах, которые, естественно, представляли бы среднюю ступень, и мы подозреваем, исходя из правил для его диоцеза с епископом, который также был королевским посланцем, у него было намерение или, по крайней мере, желание учредить бесплатные публичные школы начального образования во всех приходах, в которых преподавал бы приходской священник. Для своего времени это была бы очень мудрая и хорошо организованная система, если бы Карл Великий действительно имел в виду ее и если бы она могла быть осуществлена.
Пожалуй, чуть больше мы знаем о тех результатах, которые повлекли за собой возрождение школ при Карле Великом, чем о фактических деталях его образовательной системы. Юридические документы, письма и сочинения следующего поколения показывают решительное улучшение стиля и грамотности, и это улучшение уже не было утрачено в дальнейшем
[80]. Сами школы, по крайней мере в некоторых местах, продолжали процветать даже во время распада его империи, и его усилия в области обучения, несомненно, можно считать первым шагом на пути к возрождению образования и науки.
