Преданность Оттонов интересам империи позволила мелким феодальным владениям в Германии, которые в некоторых случаях подкреплялись сохранившейся племенной верностью, чрезвычайно усилить свои позиции и занять гораздо более независимое положение относительно короны. Процесс уничтожения центрального правительства путем разделения страны на мельчайшие фрагменты, которые оно было неспособно контролировать, что навлекло на Германию столько страданий в будущих веках и так долго мешало им приобрести какую-либо подлинно национальную жизнь, зашел уже так далеко в результате имперской политики Саксонской династии в Италии, что уже не было никакой возможности его остановить, и уж, конечно, не когда эту политику уже унаследовали последующие короли.
Чрезвычайно важно помнить об этом, поскольку это не только подразумевало уничтожение королевской власти, но и само по себе сделало возможным отчаянный конфликт с церковью и в конце концов буквальный триумф папы. Если бы императора поддерживала централизованная Германия, если бы его планам постоянно не препятствовали эгоистичные интересы местных властей, папы не смогли бы сопротивляться, и растущая мощь итальянских городов была бы преодолена, прежде чем успела бы стать серьезным препятствием для императорской власти.
Положение Германии в момент восшествия на трон Генриха III в 1039 году сильно изменилось по сравнению с тем, что было сто лет назад. Старинные герцогства все еще существовали по имени, но с относительной значимостью, очень сильно уменьшенной из-за подъема рядом с ними многочисленных мелких феодальных владений. Пфальцграфы, маркграфы и даже графы создавали мелкие «династии» и постепенно сбрасывали всякую зависимость от герцогов, чьи территории таким образом уменьшались, а могущество ослабевало. Конрад II, первый император из Салической династии, по-видимому, сознательно поощрял рост независимости этих мелких княжеств как средство для подрыва крупных, и политика саксонских императоров, дававших независимые права юрисдикции князьям церкви, вела к такому же результату
[88].
Политика была в основном успешной, или можно сказать, что процесс раздела и местной независимости еще не зашел так далеко, и поколение энергичного правительства, когда король интересовался главным образом германскими делами, смогло восстановить королевскую власть. Генрих III быстро сумел приобрести над Германией строжайший реальный контроль среди всех прежних государей или, если уж на то пошло, среди всех будущих.
Но вскоре его призвали в Италию. Там за несколько прошедших лет сложилось почти такое же плохое положение дел, как в X веке. Графы Тускулума практически сделали папство наследственным в своей семье, причем при помощи самых недостойных средств. В то время соперничали три папы, каждый из которых утверждал, что именно он обладает исключительным правом на власть. Всех их Генрих низложил и назначил одного за другим ряд пап, почти исключительно благодаря своей императорской власти, как если бы римский папа был каким-то мелким епископом Германии. Ряд прецедентов в пользу прав императора над папой, установленных Оттонами и Генрихом, был не менее ясен и бесспорен, чем любые другие прецеденты с противной стороны, к которым могли апеллировать папы.
Но вместе с назначенными Генрихом папами возникла новая мощнейшая сила, которая поднялась до контроля над папством — сильное убежденное движение за реформацию, зародившееся за пределами круга папского влияния в самые темные дни его деградации, и вдобавок совершенно независимое от империи. Оно началось с Клюнийского аббатства, основанного в 910 году на востоке Франции, как реформа монашеской жизни, но в него постепенно включались идеи более широкого реформирования всей церкви. Два великих, по его мнению, греха того времени подвергались особому осуждению: брак священников и симония, или покупка церковных званий за деньги, считая и назначения на церковные должности светскими правителями.
Ни один из этих принципов не был новым требованием к церкви, однако новыми были их сила и неукоснительность, и оба принципа имели куда более далеко идущие последствия, чем когда-либо прежде. Кроме того, легко понять, что, если бы их добивались тщательным и полным образом, они обязательно включили бы в себя самую совершенную централизацию церкви, и это было частью клюнийской программы. Абсолютное подчинение всех местных церквей центральному главе — папе — и полная независимость церкви, как ее главы, так и прочих членов, от любого контроля со стороны государства, были неизбежными следствиями этой позиции.
Искренний дух Генриха III не особо противился требованиям подлинных реформ, и с третьим папой, которого он назначил в 1048 году, Львом IX, клюнийские идеи стали влиять на ведение дел церкви. Лев был способным человеком и энергично и решительно добивался восстановления папской власти по всей Европе, хотя и не с одинаковым успехом. Он не признавал права императора назначать пап и отказывался от папской тиары до тех пор, пока его канонически не выбрали в Риме, но после смерти Льва его преемника снова назначил Генрих.
Один, казалось бы, незначительный поступок Льва имел важные последствия. Он привез с собой в Рим монаха Гильдебранда, воспитанного в римском монастыре в самых строгих клюнийских идеях и ставшего сторонником Григория VI, одного из трех пап-соперников, низложенных Генрихом, который, несмотря на то что откровенно купил папскую тиару, представлял новое требование реформ, и отправился вместе с ним в изгнание после низложения. Не похоже, что он пользовался каким-то решающим влиянием в правление Льва IX, но настолько велики были его способности и сила его личности, что мало-помалу он стал негласным руководителем в политике папы, хотя его влияние на папство до его собственного понтификата было не таким большим и долговременным, как иногда говорят.
При жизни Генриха перевес сил был решительно в сторону императора. Ни один император не занимал такого выгодного положения по отношению к Германии или папству, как Генрих III. Но в 1056 году произошло то катастрофическое событие, которое так много раз случалось в переломные моменты истории империи от Арнульфа до Генриха VI — преждевременная смерть императора. Его сыну Генриху IV в это время было всего шесть лет, и это его несовершеннолетие в самый кризис, позволило феодальным князьям Германии восстановить и укрепить свою независимость от центрального правительства, освободить руки папам для выполнения их планов и сбросить с себя императорский контроль.
Таким образом, это стало поворотным моментом в истории Германии и церкви. В каком-то смысле это был и поворотный момент в истории мира, поскольку истинная религиозная реформация, востребованная и начатая клюнийцами, не нуждалась в крайней централизации церковного правительства, которая была связана с ней и которая в другом столетии подняла папство до положения владычества в Европе. Нужен был сильный и способный император, реформатор по духу, чтобы отделить необходимую реформу от сопутствовавшей тенденции к абсолютизму. Мог ли Генрих III сделать это, мы не можем сказать точно. Его смерть, само собой, сделала это невозможным.
