По отношению к городам, которые не были коммунами, villes de bourgeoisie, политика королей была более последовательной и стабильно благоприятной. Эти города не добились полного самоуправления и не были закрыты от чиновников короля, однако их образование оказалось для него не менее полезным, чем образование коммун, в деле укрепления власти центрального правительства путем ослабления власти баронов.
Однако во многих других отношениях и куда более решительно, чем разделение феодов и ослабление местной власти баронов, рост городов и увеличение торговли в качестве основной причины сделали невозможным для феодальных сеньоров и дальше оставаться на том положении, которое они занимали в государстве.
Одним из прямых результатов роста торговли было и то, что в оборот было введено гораздо больше денег и их употребление стало гораздо более повсеместным. В XIII веке начали чеканить не только золотые монеты, но и монеты гораздо меньшего достоинства, чем раньше, — верный признак того, что коммерческие сделки становились все более частыми среди низших классов и что купля-продажа начала сменять товарный обмен. Из крупных и мелких городов деньги стали проникать в деревни и постепенно распространились и среди работников на фермах.
Это возросшее денежное обращение подрубило феодализм под самый корень. Экономическая основа феодальной системы заключалась в недостатке денег и невозможности свободного владения ими для покупок товаров повседневного потребления, которые требовались в любом классе общества. В таких условиях вряд ли было возможно, чтобы рента и доход приняли какую-либо иную форму, нежели оплата личными услугами и продуктом. Феодализм как средство осуществления власти, как мы видели, также основывался на политических условиях того времени, но эти условия едва ли могли измениться до такой степени, чтобы привести к краху системы, до тех пор пока во всех политических отношениях, как и в сельском хозяйстве, которое было основным источником дохода, было сложно заменить оплату услугами и натурой каким-либо иным видом оплаты.
Как только увеличилось общее денежное обращение, ситуация изменилась. Появилась возможность заменить манориальные обычаи, всегда в той или иной степени расплывчатые, на определенные и конкретные договоры, и повысившаяся полезность денег стала убедительным доводом в делах с сеньором, по крайней мере, довольно часто деньги, уплаченные вместо предоставления услуг, представляли для него большую ценность, чем сами услуги, неопределенные и нерегулярные и к тому же выполнявшиеся обычно с большой неохотой. Однако такое введение денежных выплат вместо оказания обычных услуг, хотя оно и оставляло феодала в том же звании, ранге и социальном положении, как и раньше, все же лишало его возможности лично распоряжаться своими подданными и подрывало его политическую власть. Это еще более усугублялось из-за того, что деньги в политическом смысле заняли место услуг, как, например, выплата щитовых денег
[109] вместо военной службы, которая приобрела важность в Англии вскоре после Второго крестового похода.
Не следует думать, будто это была единственная или даже главная причина падения феодализма. На это работала сотня причин. Также не следует предполагать, будто все феодальные и манориальные услуги и службы были отменены. Это происходило лишь кое-где, в местах с самыми благоприятными условиями, и даже в некоторых из них такие повинности остались, по крайней мере по форме, вплоть до настоящего времени, а об отдельных частях Европы нельзя даже сказать, что в конце Средних веков феодализм пришел там в упадок. Тем не менее это произошло почти везде, и для крестьян и бюргеров в их обретении независимости мало что оказалось столь же полезным, как увеличение оборота денег.
Общее распространение денег имело важнейшие следствия и в другом аспекте. Оно сделало возможным налогообложение. Расширение торговли привело к большому накоплению богатства в городах. Здесь государство нашло новый ресурс, который, если бы его можно было поставить на службу общественным целям каким-либо систематическим и надежным образом, облегчил бы зависимость центральной власти от феодальной системы и придал бы ей новую и более прочную основу, на которой оно могло построить поистине жизненно важный фундамент. Схемы, которые использовались уже давно, обеспечили простой способ ввести города непосредственно в государственный механизм и получить от них согласие на взимание налогов, из которых они должны были выплачивать большую часть. В городах проявились явные признаки нежелания расстаться с богатством, что вполне естественно, но, с другой стороны, у них были и свои причины, которые заставили их согласиться.
Накопление капитала в городах и расширение торговли по всей стране создали активный спрос на порядок и безопасность. Ничто не создает такой сильной потребности в них и не гарантирует их столь надежно, как обладание богатством. Феодальный хаос, частые войны, бароны-разбойники — столь заметные признаки краха феодализма — были смертельными врагами коммерции, как и купец был их смертельным врагом. Он мог найти защиту в упрочении государственной власти, способной подавить эти пороки и установить порядок во всем государстве, и там, где формировалась такая общественная власть, капиталистический класс того периода приходил ей на помощь со всеми своими ресурсами. Разумеется, он стремился сделать это с минимальными издержками для себя, насколько это возможно, но был готов и щедро жертвовать богатство ради собственной защиты, если подвергался прямому нападению, и прекрасно видел преимущества, которые мог получить от предоставления королю дохода, на который тот смог бы держать регулярную армию и общегосударственную систему судов.
Торговля и богатство пришли на помощь формирующемуся национальному правительству и в том, что создали спрос не только на установление порядка, но и на единообразие. Торговля распространилась из известных центров по всему государству и объединила их в единую систему с не менее живыми и действующими связями, чем церковная организация. Интересы купца были одинаковыми во всем мире, и ему было чрезвычайно важно знать, чего следует ждать в каждом населенном пункте. Произвольные поборы неуправляемых феодалов; разнообразные пошлины и сборы каждого мелкого лена; сотня денежных систем, на чистоту и честность которых невозможно было положиться; и, что еще хуже, если это вообще возможно, местное обычное право, которое отличалось от всех остальных в самых, быть может, важных для купца пунктах и которое осуществлялось заинтересованным местным судом, чьи решения невозможно было обжаловать, — в итоге все это было более серьезным препятствием на пути торговли, чем частные войны и бароны-грабители. Все влияние купеческого класса и городов было направлено на то, чтобы покончить с этой местной неразберихой и заменить ее государственным контролем, государственной монетной системой, судом и законом.
В вопросе государственного законодательства было особенно сильным влияние городов. Именно в этом отношении города не просто создали общее влияние или благоприятные условия. В них появились профессиональные юристы, и началось активное изучение римского права. Это стало возможным потому, что рост городов и накопление в них богатства означали появление свободного времени. Тот досуг, который в раннем Средневековье был доступен только для священников и монахов, теперь стал возможен и для людей вне церкви. Они могли посвятить себя интеллектуальным занятиям, будучи уверенными в завтрашнем дне. Новое изучение римского права, которое таким образом началось и которому весьма способствовали города как универсальной и высокоорганизованной системе, готовой для применения в их целях, вместо феодального разброда и путаницы, дало этому новому классу подходящую работу и привело к подъему профессиональных юристов. Это были миряне и буржуа, однако люди чрезвычайно образованные, с самоуважением и гордостью не меньше, чем у дворянина, и они придерживались самых сильных идей, вытекающих из системы права, которой они были научены, идей о верховенстве государственного закона и о праве государя на повсеместное беспрекословное повиновение. Из этого следовало, что в своих усилиях по восстановлению законодательной и судебной власти и установлению единого закона король не только мог положиться на общую поддержку городов, но и получил готовую и усовершенствованную правовую систему, которую можно было сразу применять при сильной поддержке квалифицированных людей, искренне преданных делу ее установления и проведения в жизнь.
