В более благоприятных частях Европы этот процесс освобождения завершился к концу Средневековья. В Италии крепостное право исчезло, пожалуй, еще в конце XIV века. Англия достигла того же результата, за несколькими исключениями, к началу XVI века. То же верно и для некоторых частей Франции и Германии. В некоторых менее благоприятно расположенных частях континентальной Европы крепостное право или отдельные его черты просуществовали до эпохи революций, которая открыла XIX век.
Глава 12
Образование Франции
Там, где влияния, описанные в предыдущей главе, имели возможность действовать в благоприятных политических условиях, возможен был только один результат: начало складываться национальное сознание, которое стало более прямо выражаться в национальном правительстве; иными словами, правительства начали существовать и в действительности, а не только по названию. Улучшение интеллектуального состояния, которое будет темой следующей главы, также сыграло немаловажную роль в этом процессе, в развитии общего интеллекта и создании более широкой общности идей. Но следствия, которые повлек за собой рост торговли, оказали более прямое и непосредственное влияние на формирование правительств в государствах, чем какой-либо результат интеллектуального развития. Мы только что видели, что во многих аспектах эти следствия были прямой атакой на прежние феодальные условия и институты, и, естественно, теперь мы должны изучить конкретные усилия, предпринятые формирующимися правительствами, чтобы воспользоваться новыми влияниями, и в ходе этого изучения коротко рассмотреть формы правления и устройства, сложившиеся в разных государствах того времени.
В двух ведущих государствах Европы — Франции и Англии — были созданы правительства, которые можно назвать действительно национальными. Их история вследствие этого представляет для нас больший интерес, и ее мы рассмотрим наиболее полно. Еще одна страна, Испания, создала правительство, которое охватило всю территорию государства, но его не поддерживало, в отличие от двух упомянутых случаев, полностью объединенное национальное чувство. Ни в Италии, ни в Германии не установилось никакого подлинного общего правительства для всего государства по уже рассмотренным причинам; но в обоих случаях следует отметить некоторые интересные политические итоги и многие признаки наличия истинно национального чувства и духа, хотя и не способного выразить себя через политические институты. Во многих мелких государствах, возникших в этих двух странах, сформировались правительства, которые были по-настоящему национальными во всем, кроме величины территории.
Что касается Франции, то значительнейшим фактом в начале ее национальной истории был феодализм. Мы видели, что эта система полностью преобладала во Франции X века, а преобладание феодализма означало существование двух роковых препятствий на пути образования любого эффективного национального правительства. Это означало географический раздел страны на почти самостоятельные части, а также аналогичный раздел общей власти, так что номинальная центральная власть не могла осуществлять обычные функции общего правительства на территории всей страны, которые осуществлялись лишь частично местными властями. Мы также видели, что династия Капетингов возникла из этого феодализма, и, хотя в теории она обладала весьма значительными силами, на самом же деле ее силы ограничивались теми, которые она могла извлечь из своих родовых ресурсов.
Эти факты достаточно ясно показывают ту двойственную задачу, которая стояла перед династией Капетингов в начале ее истории и которую они выполняли так упорно и так успешно. Во-первых, она должна была восстановить географическое единство Франции, объединив все части, на которые распалась ее территория, под своим непосредственным контролем, и эта задача вдвойне осложнялась тем, что некоторые из крупнейших частей находились во власти иностранного государя — короля Англии. Во-вторых, она должна была вернуть себе прерогативы, узурпированные правителями этих частей, с тем чтобы использовать их в действительности, а не только обладать ими в теории, и при этом в значительной степени создать национальные институты, через которые центральное правительство могло бы осуществлять свои функции.
Первые четыре короля из Капетингов, от Гуго Капета до Филиппа I, похоже, хотя бы отчасти осознавали те огромные проблемы, которые им предстояло решить, но их положение было таково, что они мало что могли предпринять. Первые шаги неизбежно были медленными, и то, что эти короли, несомненно, сумели упрочить положение Капетингской династии на французском троне и предотвратить дальнейшую утрату королевской власти, а также сохранить уважение к королевскому званию в бурлящем обществе того времени, ни в коей мере нельзя считать каким-то мелким вкладом в конечный результат. В некоторых местах, где особые условия благоприятствовали некой естественной независимости, возможно, потери превышали выгоды, как, например, во Фландрии и Бретани, но в целом все шло в сторону укрепления монархии. Капетинги также продолжили и поддержали союз с церковью, который так сильно способствовал восхождению их династии и от которого она выиграла еще немало. По сравнению с этими более общими и негативными, но вследствие этого немалыми результатами любые конкретные выгоды, полученные этими королями, были незначительны. Филипп I не вошел в историю как очень сильный или энергичный король, но он достаточно ясно понял, каков был первый необходимый шаг — консолидация его собственного феодального государства, герцогства франков, и он завещал эту политику своему преемнику.
Людовик VI Толстый в 1108 году энергично и успешно взялся за эту задачу, и с него началась последовательность великих государей дома Капетингов, которых поистине можно назвать великими в деле созидания Франции, если не в каком-либо более широком смысле. Главной задачей правления Людовика было свержение мелких дворян, которые были его вассалами, еще когда он был герцогом, и которые сделались независимыми в своих мелких владениях, как великие вассалы по всей Франции, а при некоторых из них ситуация дошла до того, что даже король практически не мог свободно проехать от одной части своих владений к другой. Эту работу он практически выполнил и централизовал герцогство до такой степени, что последующие короли имели неделимые ресурсы для более суровой борьбы, необходимость которой встала перед ними.
Эту борьбу с великими баронами Людовик VI также проводил с энергией, но без особого успеха. Он заявил о королевских правах на Фландрию, Шампань и Аквитанию, пытался установить их силой и вел почти непрерывную войну со своим великим соперником — герцогом Нормандии. Раньше короли Капетингов признавали огромное могущество герцогов Нормандии и важность союза с ними или ослабления их власти в зависимости от того, какая возможность представлялась, но восшествие герцога Вильгельма на английский трон в 1066 году значительно увеличило опасность, исходившую оттуда. Постоянные ссоры в английском королевском семействе на протяжении всего периода предоставили французским королям преимущество, и Людовик поддержал сына Роберта против Генриха I, хотя, как оказалось в итоге, напрасно. Более того, позиция англичан во Франции была сильнее в конце правления Людовика, чем в начале, из-за брака дочери Генриха Матильды с графом Анжуйским, который был союзником Людовика. Большой победой в жизни Людовика была централизация герцогства и гораздо более прочная позиция, которую король сумел занять во всей Центральной Франции.
