Если бы преемником Василия стал сильный энергичный правитель, у Восточной Римской империи могла появиться возможность вернуть себе все те провинции, которые подчинялись Юстиниану тремя веками ранее. Халифат дряхлел. Италия, как мы видели, была жертвой анархии уже более полувека, а славяне Восточной Европы сдались под натиском мадьяр. Никто из них не мог оказать сильное сопротивление против талантливого командира, стоящего во главе хорошо вооруженной, дисциплинированной армии, которую могла сформировать Восточная Римская империя. Но только сын и внук Василия, которые правили следующие восемьдесят лет, были парой ограниченных педантов, лишенных и вкуса к завоеваниям, и способности их добиться. Лев VI, которого последующие поколения назвали Львом Мудрым, не за практическую сметку, а потому, что он увлекался оккультизмом и писал весьма туманные пророчества, был непосредственным преемником Василия. По странной прихоти судьбы сильно пьющий, неразборчивый в средствах македонский узурпатор стал отцом графомана, самого мягкого и спокойного человека. Пророчества Льва и его теологические труды едва ли интересны читателю, но потомство не может не признать, что в долгу перед ним за публикацию «Тактики», руководства по военному делу, дающего превосходные описания организации, стратегии и тактики византийской армии, содержащего также полезные заметки об обычаях противников. Возможно, империи повезло, что он никогда не пытался применить свои книжные знания военного дела на практике.
Несмотря на слабость Льва, а также на то, что его пренебрежение делами империи иногда позволяло ее врагам получить неожиданные преимущества, его правление было временем расширения имперских границ. У халифата были отобраны новые фемы Licandus и Mesopotamia. У правителей Беневенто и итальянских сарацин отобрали Апулию — там была образована фема Langobardia.
Даже герцогство Беневенто несколько лет находилось в руках Льва, и он, продемонстрируй хотя бы немного больше энергии, мог бы довести армию до ворот Рима, пока итальянские графы были заняты бесконечными перепалками с королем Беренгаром. Но только император отказался поддержать своих военачальников и спокойно предоставил их самим обеспечивать себя.
Лев умер в 912 году, оставив трон сыну Константину VII, лучше известному как Константин Порфирогенет (Багрянородный). Это был слабый человек, как и его отец, увлекавшийся литературой. Новый император был пятилетним мальчиком, и все его правление было одним сплошным взрослением, потому что, достигнув зрелого возраста, он предоставил другим проблемы управления империей, а сам проводил время со своими любимыми книгами.
Тем не менее, несмотря на очевидную слабость Льва и Константина, дела в империи шли неплохо. Соседи были слишком слабыми, чтобы тревожить ее серьезными нападениями, хотя, конечно, иногда имели место неприятные неожиданности, такие как нападение на Салоники африканских пиратов в 904 году. Такие неприятности случались из-за неправильного распределения ресурсов империи, а вовсе не из-за несоответствия задачам обороны. Государство не было богаче и сильнее с дней Юстиниана. Константинополь стал единственным торговым центром христианского мира, местом, где восток и запад могли мирно встретиться и обменяться товарами. Доходы были большими. Армия была эффективной и хорошо оплачивалась. Не хватало только хороших полководцев, чтобы направить ее по пути завоеваний. Но хорошего правителя в империи не было много лет. До Иоанна Цимисхия и Василия Болгаро-бойцы еще было далеко, и пока восточные римляне при слабом лидерстве Льва и Константина пребывали в более или менее рабочем состоянии, благодаря хорошей организации управления государством. Византийские чиновники были способны решать задачи управления, если им не препятствовал сильный тиран на троне. В целом, несмотря на ошибки, суверены Македонской династии заслужили немало добрых слов. Есть худшие вещи для любого государства, чем ряд посредственностей на троне.
Глава 29
Конец IX века в западной Европе. Заключение
Правление Эда во Франции. — Датские войны. — Гражданская война с Карлом Простоватым. — Карл становится преемником на троне и отдает Нормандию Хрольфу. — Лотарингия присоединена к Франции. — Роберт и Рудольф восстают против Карла Простоватого. — Убийство Карла в Перонне. — Испания и мавры. — Рост королевства Астурия при Пелагии и трех Альфонсо. — Его продолжающийся прогресс. — Краткий обзор периода феодализма, его военное и политическое значение
Мы оставили Нейстрию отданной королю, который не имел на нее никаких наследственных прав, зато обладал сильной рукой и хорошим мечом. Эд, граф Парижа, ни по отцовской, ни по материнской линии не имел в предках Каролингов. Его отец — Роберт Сильный, граф Анжера и Блуа при Карле Лысом, один из немногих франкских вождей, сумевших завоевать репутацию в борьбе с викингами. Когда Роберт пал от датской стрелы, его сын спустя несколько лет заявил о себе в Париже, который храбро защищал в 886–887 годах и где завоевал себе славное имя и корону.
Эд Парижский, вне всяких сомнений, был лучшим кандидатом на трон западных франков. Единственному законному наследнику Каролингов, Карлу Простоватому, сыну Людовика Заики, родившемуся после его смерти, было всего восемь лет. Отдать королевство ребенку было бы безумием. И выбор пал на Эда. Он был одним из дюжины личностей, занимавших равное положение, и каждый из них считал себя достойным большего. Между 850 и 887 годами все великие княжества Нейстрии и Аквитании стали наследственными. Карл Лысый и его недолго жившие преемники заручились свободой от неприятностей, назначив сына на свое место. В следующем поколении правители графств и герцогств уже считали переход титула по наследству чем-то само собой разумеющимся. Во всех этих регионах начало наследственного правления датируется роковым периодом между битвой при Фонтене и свержением Карла Толстого. Первый суверен в графстве Тулуза передал владения сыну в 852 году, во Фландрии — в 862 году, в Пуату — в 867 году, в Анжу — в 870 году, в Гаскони
[3] — в 872 году, в Бургундии — в 877 году, в Оверни — в 886 году. Для всех этих правителей Эд был удачливой ровней, которого они согласились возвысить на трон из-за неминуемой опасности, которой подвергалось королевство из-за набегов викингов. Несмотря на данные ими клятвы, они не могли относиться к нему так же, как относились бы к Каролингу. В то время, когда наследственное право начало приобретать большой вес, зависимость короля от древнего тевтонского обычая выборов являлась роковой слабостью. В хрониках этого периода франкской истории описываются большие неприятности королей франкских вестготов. Мы в очередной раз убеждаемся в полной неразберихе, которую порождает выборная система, когда знать слишком сильна, а значимость королевского имени принижена чередой слабых правителей.
Первый год в новом качестве Эд был более или менее избавлен от внешних проблем. Викинги распространились по всей территории. Даже самые беспокойные графы Нейстрии воздерживались от мятежей перед лицом опасности. Гвидо из Сполето, соперник нового короля, был вынужден покинуть графство из-за отсутствия сторонников. Правильность сделанной ставки на Эда была доказана в июне 888 года, когда он разбил крупную армию данов при Монфоконе в Шампани и вытеснил их из долин Мааса и Марны. Все королевство охотно согласилось на его вторую коронацию в Реймсе, где он получил корону, которую ему послал его сосед Арнульф в знак дружбы.
