После уничтожения королевства вестготов в 711–712 годах испанские наместники «прошлись» по всей территории полуострова, заселив ее колонистами из Аравии, Сирии и Африки. Но они так никогда и не покорили крайний северо-запад полуострова. Начиная с самого раннего периода испанской истории, нагорья Кантабрии и Астурии всегда были последним убежищем разбитых племен. Там галлеки и астуры противостояли римским легионам, там свевы более века противостояли вестготам. В тех же труднопроходимых горах последние вестготы скрылись от наступавших сарацин. Анналы этого региона чрезвычайно скудны. Нам известно, что некий глав Пелагий, персонаж, имевший римское имя и, вероятно, испанскую, а не готскую кровь, успешно противостоял мусульманам. Узкая горная территория между Бискайским заливом и горами Кантабрии не имела привлекательности для сарацин, которые предпочитали селиться на плодородных равнинах Андалусии и Валенсии, и они не обращали внимания на Пелагия, когда он вывел свои поредевшие гарнизоны из Астрии и построил для себя маленькое королевство в горах. Говорят, что он правил восемнадцать лет (718–736) над астурами. После его смерти его сын Фавила и зять Хильдефунс (Альдефонс, Альфонсо) сменили его на троне. Последний, чье чисто вестготское имя напоминает о святом епископе Толедском, заложил основы величия нового королевства. Воспользовавшись преимуществами гражданской войны у сарацин, он покинул горы и обрушился на соседнюю провинцию Галисия, где несколько берберских вождей держали в повиновении недовольное христианское население. Местные жители объединились, чтобы ему помочь, и в 751 году мусульманские поселенцы были изгнаны. Их преследовали до севера Испании.
Альфонсо следовал за бегущим врагом и обосновался на южных склонах Кантабрийских гор. Он занял города Асторга и Леон и добрался до реки Дуэро. Говорят, он полностью изгнал сарацин из обширной области Тьерра-де-Кампос и оставил после себя необитаемую пустыню. Также он оставил Опорто (Порту), Замору и Сапаманку в руинах, но оказался недостаточно силен, чтобы занять их и присоединить к своему королевству.
Альфонсо умер в 757 году, как раз в то время, когда Омейяд Абд ар-Рахман был занят завоеванием полуострова. Короли Кордовы оказались более грозными врагами для нового христианского государства, чем старые наместники Испании, и некоторое время его рост был относительно медленным. В истории Астурии и Галисии того периода сохранились только имена королей, о деяниях почти ничего не известно. Можно предположить, что они были вынуждены платить дань принцам Омейядов, и их безопасность обеспечивалась в основном гражданскими войнами, которые мусульмане вели между собой.
Альфонсо II (791–842) успешно отразил последнюю мусульманскую попытку завоевать Галисию. В истории франков он появился однажды, отправив послов к Карлу Великому, которые сообщили, что Альфонсо считает себя человеком великого короля. Но франки не стали настоящими сюзеренами Астурии и не установили с ней постоянный контакт. Правление Карла, однако, все равно оставило свой след в истории полуострова. Именно он отвоевал у сарацин Испанскую марку, которая под своим более поздним названием — графство Барселона — стала вторым великим христианским государством за Пиренеями. Сначала Испанская марка была зависимой территорией герцогства Септимания, но они довольно скоро разделились, и граф Барселоны стал таким же свободным от любого активного вмешательства со стороны франкских королей, как и его сосед, граф Аквитании.
Долгое правление Альфонсо II было периодом быстрого роста и расширения для королевства Астурия. Он добрался до реки Тахо и во время одной экспедиции захватил и разграбил Лиссабон. Он оставил гарнизоны на Дуэро. Эта река некоторое время оставалась границей его оккупации. Целое поколение жителей Астурии было занято повторным заселением безлюдных равнин Леона, которые долго оставались пустующей маркой между христианами и мусульманами.
Другой Альфонсо, занявший трон в 866 году, — третий король, носивший это имя, — продвинул границы Астурии еще дальше. К королевству, которое он унаследовал, этот король добавил старую Кастилию, северную часть Португалии и земли за Дуэро, extrema Durii, которые по сей день носят название Эстремадура. Мухаммед, правитель Кордовы, ничего не мог с этим поделать, поскольку восстание под предводительством некоего Умар ибн Хафсуна вырвало северную часть владений из его рук, и пока он старался подавить его, король Астурии мог продвигаться вперед, почти не встречая сопротивления.
Во времена Альфонсо начался подъем графства Кастилия и королевства Наварра. Первое было пограничной маркой против мавров, доверенной королем храбрейшему из вассалов. Последнее было основано гасконским графом Санчо, который, хотя и был вассалом франкской короны, лично вел завоевания за Пиренеями и получал помощь короля Астурии.
Альфонсо укрепил свое королевство, построив большие пограничные крепости Замору, Симанкас и Осму, чтобы защитить свои новые приобретения от набегов мусульман.
В 910 году его сын Гарсия перевел свою резиденцию из астурийского города Овьедо в Леон, словно желая отметить расширение границ своего государства на равнины северной Испании.
Продвижение христиан в южном и восточном направлении никогда не останавливалось, хотя иногда на время задерживалось, если на троне Кордовы сидел сильный правитель. Тремя веками ранее здесь правила буйная и непокорная готская аристократия, и сарацины смели их монархию с лица земли в течение двух лет. Теперь на троне сидел мусульманин. Как и его готский предшественник, он был расточителен, горд, неверен своему господину. Он был суровым хозяином для крестьян, которые платили ему пошлину и дань. Религиозные гонения были не редкость, и в Андалусии насчитывалось немало мучеников. Обвинение в оскорблении имени Мухаммеда всегда возбуждало у мусульманской толпы необузданную жестокость, от которой страдали люди всех возрастов и положений, от архиепископа Толедо до простых монахов и торговцев. Пока завоеватели постепенно утрачивали свою былую силу, новое христианское королевство на северо-западе воспитывало новое поколение людей, свято верящих в свою правоту, имевших твердую руку и железную волю. Их жизни были одним постоянным крестовым походом против нехристей. Эти люди позабыли о прежних ссорах, разделявших вестготов и римлян, и стали единым, сплоченным народом. Упрямый испанский народ, бедный, гордый, воинственный и фанатично ортодоксальный, стал естественным продуктом времени, когда христианство и свободу можно было сохранить, только удалившись в Кантабрийские горы и согласившись на жизнь, полную непрекращающейся борьбы против сарацин. Мусульманская аристократия, культурная, богатая, шикарная, беспокойная и в высшей степени эгоистичная, не могла долго сопротивляться такому врагу. Мусульман было много, и они были храбры, но разделены бесчисленными местными, семейными и национальными ссорами: арабы ненавидели сирийцев и берберов, и все трое дружно презирали испанских мусульман. Их монарх в Кордове продолжал существовать, натравливая одну фракцию на другую, и нередко надолго лишался контроля над тем или иным важным городом или провинцией.
Неудивительно, что Астурийское государство росло, а Кордовское — убывало. Возможно, нам скорее стоит удивляться тому, что мусульмане в Испании правили так долго, несмотря на все свои распри и гражданские войны. Даже странно, что среди таких волнений и беспорядков они сумели создать великолепную литературу и оставить свой след на земле в виде таких непревзойденных архитектурных творений, как Большая мечеть Кордовы или Севильский Алькасар. Сарацины определенно лучше всего проявили себя в Испании. В других завоеванных ими землях упадок начинался намного раньше и развивался быстрее. Аббасиды Багдада стали дряхлеть незадолго до падения Омейядов в Кордове. Сирия, Египет и Персия стали жертвами тюрок, мамлюков и татар задолго до того, как Андалусия сдалась христианам. Даже в Аравии спад был удивительно быстрым и легким. Только в Испании мусульмане продержались долго и продемонстрировали свои лучшие и самые достойные черты раннего величия.
