На четвертом году своего правления Тиберий неожиданно заболел и умер, не достигнув даже среднего возраста. Как и его предшественник, он выбрал своим наследником не родственника, а лучшего человека из всех, кого он знал. За восемь дней до смерти он вручил королевскую диадему своему военачальнику Маврикию, который недавно отличился большой победой в Месопотамии и пользовался всеобщим уважением. Маврикий немедленно женился на дочери своего благодетеля, Константине, и взошел на трон без борьбы.
Как и Тиберий Константин, Маврикий был исключительно благонамеренным правителем и не лишен способностей. Но времена были слишком тяжелыми, и его достоинства нередко толкали его на неудачные действия. Его двадцатилетнее правление (582–602), хотя и не было лишено успехов, все же явилось продолжением периода упадка, начало которому положила великая чума 542 года. Самой серьезной проблемой Маврикия было полное опустошение казны. Тиберий II истратил последние золотые монеты, и новый император начал с дефицита бюджета, который оставался его постоянным кошмаром на протяжении всего периода правления. Маврикий был честным и экономным человеком, отрицательный баланс очень мешал ему, и он постоянно придумывал планы, умные и не очень, чтобы сбалансировать приход и расход. Военные расходы были основной расходной статьей, и Маврикий зашел так далеко в стремлении сэкономить, что не единожды снижал плату солдатам, когда военные действия были еще в самом разгаре, и всячески старался выгадать на закупках продовольствия и прочего снабжения для армии. Эта политика привела к катастрофическим результатам. Несколько раз возникали мятежи, и в конце концов это стоило Маврикию трона и жизни.
Персидская война продолжалась первые девять лет правления Маврикия, пока дерзкий и упрямый царь Ормизд оставался у власти. В целом она велась довольно удачно. Два способных военачальника, Ираклий и Филиппик, добились превосходства над персами и выиграли несколько сражений. Они бы сделали больше, если бы политика «экономии любой ценой» Маврикия не привела к мятежам в армии. Услышав, что их плата сокращается, солдаты отказались воевать и ушли за границы империи. Трудно поверить, что Маврикий мог вести себя настолько неразумно. Все же у него был неплохой военный опыт, и он даже написал отличную книгу по тактике. Трактат Стратегикон в течение трех столетий был учебником многих поколений византийских офицеров. Очевидно, экономист в нем победил солдата.
К счастью, мятеж 588 года не сокрушил империю. Солдаты в конце концов вернулись и еще много раз брали верх над персами. Ормизд постепенно стал непопулярным у своих подданных, был свергнут и убит узурпатором Бахрамом (Варахраном). Его юный сын Хосров бежал в лагерь римлян и отдался на милость извечного врага. Это привело к окончанию войны. Маврикий дал юному принцу некоторые запасы и вспомогательные части, чтобы начать восстание против Бахрама. Оно оказалось успешным, и благодарный принц заключил мир с империей, как только в 591 году вернулся на трон своего отца. По условиям договора, как в 532 и 562 годах, почти ничего не менялось, только восстанавливалось положение вещей, каким оно было до начала противостояния. Маврикий вернул крепости Дара и Мартирополь и получил христианские регионы Персармении. Это было новое приобретение империи, однако не слишком важное.
Неприятности Маврикия, военные и финансовые, не прекратились с окончанием персидской войны. Вероломные авары, в нарушение мирного договора 581 года с Тиберием II, снова начали грабить Балканский полуостров.
На втором году правления Маврикия они переправились через Дунай и захватили крепости Сингидунум и Виминакий, гарнизоны которых существенно уменьшились из-за персидской войны. Не в силах собрать новую армию, Маврикий отправил им денежные средства, которые успокоили их на два года. В 585 году они снова взялись за оружие и обрушились на Фракию. Маврикию приходилось иметь дело не только с дикими аварами. При нем мы впервые узнаем о серьезной угрозе для империи со стороны славян. Их племена какое-то время обитали в безвестности на Нижнем Дунае и южнорусских равнинах, заняв свободное место, оставленное миграцией готов в IV веке. Когда Маврикий стал императором, одни славянские племена подчинялись аварам, другие оставались независимыми, но все они проявляли тенденцию к перемещению в южном направлении за Дунай. Порознь славяне были не самыми опасными врагами империи. Они находились на более низкой ступени цивилизации, только начинали обрабатывать землю, жили охотой и рыболовством. Они не сражались на открытых пространствах, а прятались в лесах и болотах, совершая грабительские набеги по ночам. На врага они нападали, только если могли застать его врасплох. Говорят, что они использовали любопытную военную хитрость — прятались на мелководье, при этом на поверхности воды не было видно ничего, кроме тонких пустотелых стеблей камыша, через которые они дышали. Византийские авторы приводят несколько конкретных примеров использования этой стратагемы.
Многие славянские племена, желая спастись от господства аваров, переправлялись через Дунай на легких лодках и расселялись на лесистых склонах Балкан или на заболоченных землях Добруджи, где обстановка была для них привычной. Жителей провинции Мезия осталось так мало после двух столетий набегов готов, гуннов и аваров, что славяне обнаружили земли почти необитаемыми. За пределами больших дунайских крепостей и крупных городов, таких как Ниш и Сардика (София), население почти полностью исчезло. Избегая сражений с гарнизонами городов, славяне прошли между ними и расселились на покинутых землях, ставя свои хижины в самых уединенных местах, которые только могли отыскать. Они были не просто непрошеными гостями, но врагами, нацелившимися на грабежи. Они нападали на всех путешественников, следовавших из одного города в другой, и устраивали засады на небольшие отряды солдат — если считали, что смогут с ними справиться.
С 585 года и до самого конца своего правления Маврикий боролся с аварами и славянами на Балканском полуострове. Те медленно, но верно двигались на юг, хотя постоянно терпели поражения, и временами целые племена славян оказывались уничтоженными. Этот враг, хотя по отдельности несерьезный, казалось, имел неисчерпаемые резервы сил. Через Дунай переправлялись все новые и новые орды, которые рассыпались по Балканам. Об этих вторжениях писал Иоанн Эфесский. Он утверждает, что в первые годы правления Маврикия «вышел проклятый народ славяне и прошли всю Элладу, Салоники и всю Фракию. Они захватили много городов и крепостей, опустошили, сожгли, полонили и подчинили себе область и поселились в ней свободно, без страха, как в своей собственной. Так было в течение многих лет, пока император был занят войной с персами и все свои войска посылал на восток. Поэтому они расположились на этой земле, поселились на ней и широко раскинулись, пока Бог им попускал. Они уничтожали, жгли и брали в полон до самой внешней стены и захватили много тысяч царских табунов [конских] и всяких других. <…> Они расположились и живут спокойно в ромейских областях, без забот и страха. Они берут в плен, убивают, сжигают, они разбогатели, имеют золото и серебро, табуны коней и много оружия и обучены воевать…».
После окончания персидской войны правление Маврикия было непрерывной чередой неудач. Единственное лекарство, которое император мог найти для этих плохих времен, — это экономия, граничившая со скупостью. Эта слабость в конце концов привела его к краху. В 599 году аварский каган потребовал от него деньги на выкуп 12 000 римских пленных, попавших к нему в руки. Император отказался заплатить выкуп, хотя нужная сумма была у него в руках. И все пленные были казнены. Римский мир в ужасе содрогнулся. Вся вина за случившееся была возложена на жадность Маврикия, а вовсе не на свирепость аваров. Больше император никогда не чувствовал себя в безопасности. А финальный удар по его власти был нанесен другим актом неразумной экономии. После успешной кампании против славян в 601 году балканская армия отбросила врагов за Дунай. Маврикий приказал победоносным войскам зимовать в открытом поле, на суровых, лишенных городов равнинах Валахии, чтобы сэкономить запасы. Вместо того чтобы подчиниться, солдаты сместили своих военачальников, поставили во главе себя фракийского центуриона по имени Фока и двинулись на Константинополь, во всеуслышание объявив, что идут свергать императора. Маврикий был настолько непопулярен в армии, что, как он с ужасом обнаружил, не мог доверять даже своей личной страже. В отчаянии он вооружил «синих» и «зеленых», приказав им охранять городские стены. Но только они не могли противостоять дисциплинированным войскам. В конце концов Маврикий остался в одиночестве. Он бежал в Халкидон, рассчитывая на помощь азиатских провинций, где он был не таким непопулярным, как в Европе. Тем временем армия вошла в столицу и объявила императором Фоку, который был обычным грубым и невоспитанным мужланом, возглавившим мятежником лишь потому, что имел более сильные легкие и тяжелую руку, чем его товарищи. Узурпатор послал людей, чтобы схватить своего неудачливого предшественника, и велел обезглавить его вместе с четырьмя сыновьями, младший из которых был еще грудным младенцем. Маврикий встретил смерть с достоинством, тронувшим даже сердца тех, кто недавно поносил его. Маврикий умер с молитвой на устах.
