С момента основания Константинополя и до смерти Маврикия восточная корона еще никогда не была призом успешного мятежа. Также еще ни один законный император не пал от рук своих подданных. Мятежи и восстания, конечно, были, но они ни разу не добивались прочного успеха. В тот злосчастный для империи день армия обнаружила, что может возводить на трон императоров, и упорядоченной череде цезарей, выбранных предшественниками или сенатом, пришел конец.
Новый правитель Константинополя оказался грубым мерзавцем, на фоне пороков которого ошибки Маврикия казались блестящими достоинствами. Невежественный, жестокий, распущенный и бесхозяйственный император был вечным рабом своих желаний, и вскоре его возненавидели все подданные. Фока выказал способности лишь в одном: он на удивление успешно умел выявлять многочисленные заговоры против себя. Все, кого он обоснованно или нет подозревал, приняли жестокую смерть. Среди прочих он казнил даже вдову своего предшественника Константину и трех ее дочерей, поскольку обнаружил, что их имена часто используются как боевой клич заговорщиков. По одному только подозрению он схватил и сжег заживо Нарсеса, самого отличившегося полководца армии. Тех, кого он опасался или подозревал, забивали до смерти, удавливали, калечили.
Террор внутри страны сопровождался катастрофами за ее пределами. Убывающая военная и финансовая мощь империи под властью порочного негодяя, сменившего экономного Маврикия, быстро превратилась в руины. Славяне и авары, беспрепятственно навязывая свою злую волю европейским провинциям, приблизились к стене Анастасия. На востоке дела обстояли еще хуже. Молодой и способный царь Персии посчитал убийство своего благодетеля Маврикия casus belli и взял в руки оружие, желая отомстить за своего «друга и отца». С самого начала войны римляне бедствовали. Еще никогда они не терпели одно поражение за другим. Вначале Фока вызвал недовольство восточной армии, отозвав и казнив их полководца Нарсеса. Солдаты сражались без энтузиазма, плохо снабжались некомпетентным тираном, а его ставленники командовали из рук вон плохо. В 606 году имел место коллапс. Большая пограничная крепость Дара пала, и с той поры персы наступали, почти не встречая сопротивления. Они захватили всю Месопотамию, разграбили северную часть Сирии и вторглись в Малую Азию, куда уже сто лет не ступала нога врага. Армии Фоки, по-видимому, или разбежались, или укрылись за стенами городов, поскольку о сопротивлении персам ничего не известно. В 608 году положение стало еще хуже. Со своих баз в Месопотамии и северной Сирии персы двинулись прямо на Константинополь. Захватив Каппадокию, Галатию и Вифинию, они добрались до Халкидона и уже видели имперскую столицу на противоположном берегу Босфора. Фока вместо того, чтобы собирать войска, довольствовался тем, что приказал казнить евреев, которые якобы выдали персам некоторые сирийские города.
В 609 году враг снова вторгся в Малую Азию, захватив, наряду с прочими местами, Кесарию в Каппадокии. И снова ему оказывалось лишь слабое сопротивление или вообще никакого. Император не занимался ничем, кроме реальных или воображаемых заговоров в столице. Создавалось впечатление, что он позволит отнять у него империю по кускам, не ударив палец о палец.
Но помощь все-таки пришла к страдающим жителям Нового Рима. В Африке правил экзарх Ираклий, ветеран, победы которого завершили персидские войны времен Маврикия. Он был талантливым человеком, популярным и в армии, и в народе. При нем Африка — единственная из имперских провинций — наслаждалась миром и процветанием. В 609 году к Ираклию прибыли эмиссары от Ириска, командовавшего императорской гвардией, одного из бесчисленных личностей, вызывавших подозрение у Фоки. Посланцы умоляли Ираклия нанести удар по Константинополю, поскольку Фоку ненавидели все и ни один человек не возьмет в руки оружие, чтобы его защитить. Тогда же экзарх узнал, что у тирана уже зародились сомнения в его лояльности, и он бросил его жену и дочь в тюрьму.
Понимая, что он должен нанести удар или погибнуть, Ираклий решил устроить мятеж. Зимой 609/10 года он подготовил флот и направил его к Константинополю раньше, чем Фока узнал о мятеже. Поскольку сам экзарх был стар и болен, командование он поручил своему старшему сыну, который также носил имя Ираклий. Одновременно, чтобы отвлечь внимание, он послал отряд кавалеристов под командованием своего племянника Никиты в Египет по суше. Он должен был следовать вдоль длинной прибрежной дороги через Триполи и Кирену.
Когда флот Ираклия-младшего достиг Дарданелл, он не встретил никакого сопротивления. Услышав о его прибытии, Приск привел императорскую гвардию на соединение с мятежниками, и император обнаружил, что его покинули все. Он попытался, как и его предшественник, вооружить «синих» и «зеленых», но никто не желал выступать в защиту столь бессовестного тирана. Ираклий приплыл на Босфор и у дворца увидел лодку с несчастным Фокой, которого захватил и заковал в цепи его личный враг. Пленника привели на палубу и бросили к ногам Ираклия, который воскликнул:
— Неужели ты так плохо правил империей?
Падший тиран ответил:
— Думаешь, ты справишься лучше?
Ираклий оттолкнул его ногой и велел передать палачу.
Так погиб первый, но, увы, не последний военный узурпатор, сидевший на константинопольском троне. Он был свергнут, как и возведен на трон, армией. Весь мир единодушно презирал никчемного Фоку, за исключением одного-единственного человека. Зато какого! Фракийского негодяя, которому явно не пошла впрок императорская корона, поддерживал сам папа Григорий. Но дело в том, что великий понтифик был заклятым врагом несчастного Маврикия, поскольку этот принц, хотя и придерживался ортодоксальной доктрины, не выказывал уважения к святому престолу. Он называл некоторые послания Григория бессмысленными и позволил Иоанну Постнику, константинопольскому патриарху, называть себя «вселенским епископом». Это ужаснуло Григория Великого, и тот сообщил, что времена антихриста уже близко. Таким образом, Григорий считал убийство Маврикия местью за поругание достоинства святого престола и не скупился на льстивые речи, обращенные к его преемнику. В частности, он заявил, что хор ангелов поет от радости на небесах, видя, что на константинопольский престол взошел такой достойный цезарь. Следует заметить, что это прискорбный эпизод в жизни человека, который, несмотря на все свои ошибки, был назван святым.
Глава 10
Упадок Меровингов, 561–656 годы
Сыновья Хлотаря делят франкское королевство. — Война Сигиберта и Хильперика. — Судьба Брунгильды. — Войны Нейстрии и Австразии. — Тирания Хильперика и Фредегунды. — Ослабление королевской власти у франков. — Арнульфинги и Пипиниды. — Брунгильда — регентша в Австразии. — Войны ее внуков. — Хлотаръ II — единственный король. — Его слабость. — Его преемник Дагоберт 1, последний свободный король из Меровингов. — Подъем майордомов
После первых восьми лет своего существования франкское королевство, которое при трех поколениях воинственных монархов продолжало расширять свои границы так быстро и далеко, неожиданно перестало расти и на полтора века погрузилось в пучину разрушительных гражданских войн, таких же бесцельных, как затяжных и беспорядочных. Уступив свою примитивную тевтонскую свободу королевскому дому в обмен на славу и величие, которые союз под единой сильной властью дал доселе слабым и разрозненным племенам, франки выбрали свое будущее. Пока династия Хлодвига была умелой и энергичной, ее подданные могли утешаться тем, что, хотя они и подчинились автократу, но получили взамен некоторую долю власти и добычи, принесенные веком успешных войн. Но когда Меровинги, пусть сохранившие свою деспотическую автократию, стали слабыми и некомпетентными, не выказывавшими ни следа качеств своих предков, за исключением тенденции к предательству и братоубийству, для франков настали трудные времена. Они заплатили за раннюю славу полутора веками бесполезных гражданских войн внутри страны и бессилием за ее пределами. А в это время их монархи жертвовали всем ради нескончаемой семейной вражды. Франкам не на что было надеяться, пока они не избавятся от кошмарного отпрыска порочного дома, чьи омерзительные анналы в целом являются самой угнетающей и мрачной страницей в истории Европы. Из поколения в поколение их история источает кровь. В хрониках ни одной страны на этой стороне Средиземного моря нет ничего ужаснее. Чтобы отыскать параллель, нам придется как следует порыться в хрониках дворов магометанской Азии. Франки нашли спасение только в росте ограничений королевской власти благодаря развитию правителей отдельных провинций, а потом и в окончательном избавлении от Меровингов и их замене потомками святого Арнульфа, Арнульфингами, сильная рука которых наконец остановила братоубийственные войны VII века. Даже когда на троне обосновалась новая династия, франкское королевство продолжало демонстрировать признаки морального разложения, от которого они страдали при прежней королевской династии. Тенденция народа принимать неумную привычку раздела наследства и зависть между восточными и западными франками досталась ему именно от Меровингов.
