Когда миролюбивый Гунтрам умер, Брунгильда и ее сын освободились от всякого сдерживания. Они сразу решили покарать интриганку Фредегунду, вторгнуться в Нейстрию и убить ее и Хлотаря. Но удача оказалась не на их стороне. В районе Друази армия Хильдеберта была разбита, он потерял не меньше 30 000 человек, и Нейстрия спаслась от завоевания. Война продолжалась без решающего результата. Хильдеберт не мог использовать всю свою мощь из-за восстания за Рейном. Взбунтовались варины (варны) в Швабии. Возможно, превосходящие силы Хильдеберта в конце концов сумели бы взять верх, если бы ситуация не изменилась в 596 году из-за внезапной смерти короля. Ему было только двадцать шесть лет. У него осталось два маленьких сына, Теудеберт и Теодорих. Заботиться о них предстояло бабушке. Так Брунгильде, к тому времени достигшей весьма преклонных лет, снова пришлось стать регентшей.
Смерть Хильдеберта оказалась роковым ударом по королевской власти, от которого Брунгильда так и не оправилась. Пока он был ребенком, графы и герцоги получили власть, которой никогда не имели раньше, и это им понравилось. Все попытки Брунгильды не смогли их сдержать. Долгое взросление сыновей Хильдеберта довершило процесс. Брунгильда сражалась изо всех сил, пытаясь сохранить власть для королевской династии и держать в узде непокорных подданных. Но хотя она трудилась не покладая рук и некоторое время удерживала бразды правления в своих руках, с множеством аристократов, решивших во что бы то ни стало возвеличиться за счет короля, ей было не справиться.
Старший из двух сыновей Хильдеберта II, Теудеберт, стал королем Австразии. Младший — Теодорих — стал королем Бургундии, наследником дяди Гунтрама. Они получили весьма непростое наследство. Ведь Фредегунда увидела открывающиеся перед ней возможности и сразу направила войска Нейстрии против внучатых племянников. При Лафо, недалеко от Лаона, австразийцы потерпели большое поражение, и все земли до Мааса оказались в руках королевы Нейстрии. Но в момент триумфа, когда трон ее сына стал прочным, а сила соперницы пришла в упадок, зловредная Фредегунда умерла в Руане. Совершенные ею многочисленные убийства и другие жестокости не были наказаны на земле, а сыну, ради которого она рисковала так многим, было суждено довести до успешного конца планы, которые она строила, и в 597 году объединить все владения франков под своей властью.
Смерть Фредегунды не принесла облегчения Брунгильде. Еще два года она вела борьбу против интриг австразийской знати. Герцог Винтрио, возглавлявший оппозицию, был схвачен и казнен в 598 году. Но в 599 году восстание застало ее врасплох, и она была вынуждена со всей поспешностью бежать из Меца, чтобы спасти свою жизнь. Она сумела добраться до Бургундии, где укрылась у своего младшего внука Теодориха. Там ее приняли с большим почтением. Два майордома, Протадий и Клавдий, оба галло-римской крови, активно поддержали ее. Королевская власть в Бургундии оставалась прочной.
Проклятие братоубийственных войн до самого конца сопровождало Меровингов. Когда Теудеберт II и Теодорих II достигли зрелости, они на какое-то время объединились, чтобы напасть на своего кузена Хлотаря и вернуть земли между Маасом, Сеной и Луарой, а также Париж, Руан и Тур. Но потом они рассорились, и представляется, что винить в этом следует старую Брунгильду. Она пылала жаждой отомстить австразийской знати за свое вынужденное бегство и стала подстрекать бургундов к войне. Она и майордом Протадий намного больше стремились к войне, чем графы и герцоги Бургундии, и, когда две армии сблизились, солдаты Теодориха сложили оружие, убили Протадия, подгонявшего их дальше, и заставили молодого короля заключить мир с братом. Только от проклятия, лежавшего на Меровингах, было не так легко избавиться. Брунгильда и Теодорих были полны решимости идти до конца, и довольно скоро война возобновилась. Австразийцы были разбиты в районе Туля, их земли разорены, и торжествующий Теодорих проследовал дальше до Цюльпиха, что в самом сердце владений его брата. Здесь Теудеберт столкнулся с ним во второй раз. Он снова потерпел поражение и попал в руки бургундов. Его привели к бабушке, которая осыпала его горькими упреками и потребовала, чтобы он стал монахом. Однако это не удовлетворило короля бургундов. Через несколько дней он приказал, чтобы его брата вытащили из монастыря и казнили. Это было в 612 году.
Представляется, что это деяние молодого короля Бургундии навлекло на него гнев небес. Спустя пять месяцев после убийства брата он отправился вслед за ним, сраженный приступом острой дизентерии.
А несчастная Брунгильда снова осталась одна с беспомощным ребенком на руках. Ей ничего не оставалось делать — только взять себя в руки и трезво оценить ситуацию. После недолгих размышлений она привела своего правнука Сигиберта, старшего сына Теодориха, на собрание восточных франков и попросила их оказать ему почести, как королю Австразии и Бургундии. Те в какой-то момент согласились и признали Сигиберта II правителем восточных франков. Но австразийцы больше не желали иметь дело с Брунгильдой. Они тайно обратились к Хлотарю, королю Нейстрии, и попросили его вторгнуться в королевство его кузена — сопротивления ему не окажут. Когда король Нейстрии вошел в Австразию, майордом Варнахар и большинство знати присоединились к нему с оружием в руках, Брунгильда с правнуком бежала в Бургундию и подняла армию, которую направила на нейстрийцев, находившихся в верховьях Эны. Но когда армия Хлотаря оказалась в пределах видимости, бургундский патриций Алетей и герцоги Рокко и Зигвальд увели свои войска и присоединились к врагу. А за ними и вся армия Брунгильды или перешла на сторону противника, или разбежалась. Брунгильда и маленький король бежали, но у озера Невшатель их перехватили эмиссары Хлотаря. Ее привели к королю Нейстрии, достойному сыну Фредегунды. «Вот женщина, — закричал он, — из-за интриг и войн которой десять франкских принцев встретили свою смерть». И он велел солдатам высечь старую королеву кнутом, по-еле чего привязать ее за руки и за ноги к дикому коню, который таскал ее за собой по камням, пока тело не оторвалось от конечностей. Сигиберта и его младшего брата Корбо удушили.
Так погибла Брунгильда, а с ней и величие дома Меровингов. В будущем только знать и майордомы имели реальную власть над франками, а не короли. Хлотарь, победивший только благодаря предательству знати, равно как и все его потомки, был по сути слугой, а не хозяином. Учитывая, что Брунгильда была женщиной и иностранкой, представляется удивительным, что она продержалась так долго. У нее не было никаких преимуществ, если не считать силы воли и ума. Тем не менее она не лишилась влияния после смерти мужа и, сколько могла, помогала сыну, внуку и правнуку. Кроме того, она долго удерживала в подчинении неуправляемых графов и герцогов. История ее жизни наглядно демонстрирует все ее достоинства и недостатки. То, что она была не просто одержима местью за смерть сестры и мужа, кажется очевидным. Следует отдать ей должное: она была выдающимся администратором. Только она из всех известных франкских правителей была строителем и основателем. Она строила монастыри, церкви, больницы. Старые римские крепости и военные дороги — тоже ее заслуга. До сегодняшнего дня некоторые старые дороги в Бельгии носят ее имя. Она была глубоко религиозной женщиной, на что указывают ее письма папе Григорию Великому, восхитившие понтифика. Однако истинное благочестие в те дни, как, собственно, и в наши, не было несовместимым с упорным неприятием оппозиции и готовностью сметать все препятствия на своем пути. Нет сомнений в том, что Брунгильда не боялась взять в руки кинжал или меч и использовать его против австразийских графов, которые плели против нее интриги. Она так и не простила своего внука Теудеберта II за то, что позволил изгнать ее из королевства, и не успокоилась до тех пор, пока десятью годами позже не захватила его, вынудив стать монахом. Ее враждебность была направлена не только на Фредегунду и Хильперика, убийц ее сестры и мужа, но и на их юного сына и подданных, причем когда они сами были уже давно мертвы. Да, она была неумолима и ничего не прощала, однако у нее были на то причины. Лишь совсем немногим правителям в истории пришлось пережить столько обид и несправедливостей и преодолеть столько тяжких испытаний. А в сравнении со своими современниками Брунгильда вообще может считаться героиней и святой.
