Преемником Агилульфа стал его единственный сын Аделоальд, четырнадцатилетний мальчик, которого он сделал своим соправителем и вынудил совет старейшин присягнуть ему, как королю, и поднять на щит. Регентство взяла на себя королева Теоделинда, благочестивая и популярная в народе. Но случилось так, что, когда Аделоальд повзрослел, он был поражен приступом безумия, и народ выбрал вместо него Ариоальда, герцога Турина, в жилах которого не было королевской крови, зато он был женат на сестре молодого короля Гундеберге. Это было в 626 году. О двенадцатилетнем правлении этого короля мало что известно. Мы не знаем ни о войнах с франками, ни о завоевании римских территорий. Известно только, что он, в отличие от своих предшественников, был арианином. Его сменил намного более значительный правитель — герцог Ротари из Брешии, сильный человек, неуклонно следовавший по пути правосудия, хотя не был ортодоксальным христианином, а исповедовал арианскую ересь.
Ротари завершил завоевание севера Италии, захватив два региона, все еще остававшиеся в составе Римской империи. В 641 году он захватил все римские города, расположенные вдоль морского побережья, от города Луна (Луни) в Тоскане до франкской границы, вместе с великим городом Генуя. Он захватил город Одерцо, последнее владение римлян на материковой части Венетии. После этого только острова лагуны признавали своим сюзереном восточного цезаря, но это признание было скорее формальным, чем реальным. Чтобы добиться таких успехов, ему пришлось вести тяжелые сражения. Величайшей победы он добился на Скултенне, что недалеко от Модены, над экзархом Платоном, который вторгся на территорию лангобардов, но был разгромлен, потерял 8000 человек и вернулся в Равенну. Всплеск активности римлян, о чем свидетельствует это сражение, объясняется тем фактом, что персидские и сарацинские войны Ираклия наконец завершились, и при его внуке — Констансе II — восточная империя начала в какой-то степени набирать силу (642 год).
Ротари лучше запомнился как создатель Эдикта Ротари — кодекса законов лангобардов, — чем как завоеватель Лигурии. В 643 году он опубликовал собрание традиций нации, которые до этого никогда не издавались и даже не записывались. Интересно, что кодекс был обнародован не как личная воля короля, а как английский свод законов Ине. Иными словами, его издал король, посоветовавшись со старейшинами и с согласия собрания народа лангобардов. Эдикт Ротари — очень примитивный свод законов. Нечто подобное могло родиться в глуши германских лесов, а не в сердце Италии. Он в основном являет собой свод законов, направленных против вооруженного насилия, порядка наследования, обязанностей слуги по отношению к своему господину и т. д. Там ничего не сказано о церковных вопросах и городской жизни, только говорится, что нельзя нарушать мир в церкви, и есть несколько правил, касающихся magistri comacenses — квалифицированных римских ремесленников. Законы рисуют нам картину народа, живущего разрозненно семействами (faras), каждый на своем участке, в окружении лесов или пахотных земель. Некоторые из них — «свободные лангобарды», уже так рано называемые «баронами», другие — люди герцога или короля. Ниже их — aldii — соответствовавшие средневековым вилланам, наполовину свободные жители земли лангобардского хозяина. Это, безусловно, остатки древнего римского населения, колоны, которые когда-то обрабатывали землю. Королевская власть была поручена местным герцогам во всех военных вопросах, а гражданские дела решали шультгейсы (солтысы). Гастальды были королевскими представителями в городах (в отличие от деревень). Примечательно, что они были составлены германским чиновником, неким Ансоальдом, а не римским епископом или правоведом, как было бы в Галлии или Испании. Их ужасная латынь не могла быть трудом образованного итальянца.
Со смертью Ротари в 652 году для лангобардов началось время неприятностей и неразберихи. Они прекратили попытки отвоевать территории Римской империи, погрузившись в пучину гражданских войн и анархии. Все началось с убийства сына Ротари Родоальда после всего лишь шестимесячного правления. Он был весьма блудливым принцем и пал от кинжала обманутого мужа. Это было в 653 году.
Восемьдесят лет итальянской истории, пока лангобарды обустраивались в долине реки По и на умбрийских и самнитских склонах Апеннин, стали значительными страницами в мировой истории, причем важность им придали не деяния Агилульфа или Ротари, а события, которые имели место в Риме. В эти годы произошло утверждение светской власти папства и укрепление вселенских позиций римского епископа до степени, доселе бывшей немыслимой. Все эти события происходили благодаря силе духа единственного человека — папы Григория Великого.
После того как первый шок лангобардских завоеваний разорвал Италию на части, имперские правители решили обосноваться в Равенне, а не в Риме — столице Италии Теодориха, а не в столице Августа. Они выбрали сильную, окруженную болотами крепость, близкую к лангобардской границе, а не пришедший в упадок город на Тибре, в котором еще остались следы набегов Бадуилы. Экзарх жил в Равенне, делегировав гражданскую и военную власть на разбросанных небольших участках имперской Италии мелким чиновникам, главными из которых были правители Рима и Неаполя. Удаление резиденции наместника из древней столицы имело далекоидущие последствия. Первым было то, что высшим светским чиновником в Риме стал человек, имевший намного меньше авторитета и престижа, чем высшее церковное официальное лицо. Епископы Рима всегда были важными персонами, претендовавшими на патриаршее главенство над всеми западными епископ-ствами Европы. В древней гражданской «префектуре» Италии, то есть на итальянском полуострове, в Африке и Иллирике, так, в общем, и было. Африканские и далматинские церкви обращались для решения трудных проблем в Рим, так же как и церкви Италии. Известно, что Григорий Великий имел большое влияние в таких удаленных местах, как Салона, Лариса и Карфаген. Во время существования королевства остготов пап признали тевтонские короли, как аккредитованных представителей католического и римского населения Италии. Они определенно были самыми важными подданными королевства, не принадлежавшими к числу готских завоевателей, и им было разрешено обращаться к королю от имени всех итальянцев-католиков. Завоевание Италии Юстинианом угрожало снижением престижа и власти пап, поскольку они снова оказывались под властью хозяина, который был одновременно законным правителем империи и традиционным католиком. Юстиниан обращался с римскими епископами с большой деспотичностью, о чем говорят жалобы Вигилия и Сильверия. Он вызывал их в Константинополь, запугивал, заключал в тюрьму — в общем, делал все, что ему хотелось. Имперская власть в Италии в значительной степени сдерживала развитие папства.
Вторжение лангобардов в корне изменило ситуацию. Имперские правители и гарнизоны были загнаны в дальние уголки полуострова, и папы остались на месте без хозяина, который мог бы их обуздать. Неудачные восточные войны Маврикия, Фоки и Ираклия не позволяли им уделить адекватное влияние Италии. Они отправили экзархов, чтобы те попытались изменить ситуацию, не дав им достаточно людей и средств. Экзархи, запертые в Равенне, даже связываться с Римом могли с большим трудом. Наземную линию связи практически перерезали лангобарды Сполето, а морской путь был долгим и трудным. Рим был предоставлен сам себе. Он мог пасть или устоять, полагаясь только на собственные силы. Папа и «герцог» Рима могли рассчитывать только на себя, не имея возможности попросить совета или помощи ни у императора, ни у экзарха. Двадцать семь лет, как писал папа Григорий, Рим находился в постоянной опасности лангобардского завоевания (572–599) и был вынужден заботиться о себе сам. В это время постоянного напряжения папа впервые получил светскую власть над Римом и его окрестностями и вытеснил гражданских чиновников на менее важное место.
