Военные катастрофы первых восьми лет правления Ираклия были ужасны. В 613 году армии Хосрова атаковали центральную часть Сирии. Дамаск пал, и военачальник Шахрвараз со своими армиями двинулся на юг в Палестину. В 614 году весь христианский мир охватил ужас при получении известия о захвате Иерусалима. В Святом городе 90 000 христиан были убиты. Однако еще худшим злом считалось то, что все сокровища церкви Гроба Господня попали в руки огнепоклонников. Главным из них был Истинный Крест, который императрица Елена, мать Константина Великого, нашла в 327 году и поместила в великолепную церковь. Теперь его увезли в Персию, где над ним насмехался богохульник Хосров. Этим несчастья империи не закончились. В 616 году Шахрвараз прошел через пески Суэца и напал на Египет, единственную провинцию Римской империи, не знавшую ужасов войны в течение трех столетий. Невоинственные египтяне покорились сразу. Многие еретические секты, коих было немало в долине Нила, даже приветствовали персов, как друзей и освободителей. Утрата Египта казалась смертельным ударом для империи, от которого она уже не сможет оправиться. В последнее время эта провинция была главным источником дохода для сокращающейся казны Ираклия, а его зерно кормило всех жителей Константинополя. Состояние государственных финансов не позволяло закупать продовольствие где-то еще. В 617 году вторжение в Малую Азию продолжилось, и персы захватили Халкидон. Они уже могли видеть стены Константинополя.
Ситуация представлялась безнадежной. Тот факт, что нескончаемая череда несчастий не стоила Ираклию трона, свидетельствует о его популярности. Любой суверен, менее благонамеренный и уважаемый, уже давно лишился бы и жизни, и короны. Момент наивысшего унижения Ираклия настал, когда торжествующий Хосров после потери Египта прислал ему официальное письмо с предложением сложить скипетр. Оно было написано с надменной снисходительностью, языком, словно позаимствованным из Книги Царей — письма царя Сеннахериба. Перс писал:
«Хосров, любимый богами господин и царь всей земли, — Ираклию, бессмысленному и негодному рабу нашему. Не желая отправлять службу рабскую, ты называешь себя господином и царем, ты расточаешь сокровища мои, находящиеся у тебя, и подкупаешь рабов моих. Собрав разбойничьи войска, ты не даешь мне покоя. Разве я не истребил греков? Ты говоришь, что уповаешь на своего Бога. Так почему же он не спас Кесарии, Иерусалима и великой Александрии от рук моих? Разве я теперь не могу уничтожить Константинополь? Но я отпускаю тебе все твои преступления. Возьми жену свою и детей и приди сюда. Я дам тебе поля, сады и оливковые деревья, которыми ты можешь жить, и мы с любовью будем смотреть на тебя. Да не обманет вас тщетная ваша надежда — Христос, который не смог спасти себя от евреев, которые убили его на кресте. Как же он спасет тебя из рук моих? Даже если ты найдешь убежище в пучине моря, я протяну руку и схвачу тебя, и тогда увидишь меня, каким бы ты не желал видеть».
Говорят, какое-то время Ираклий размышлял, не покинуть ли ему Константинополь, чтобы укрыться в Карфагене. Однако отчаянное положение дел стало лекарством. Оскорбленные надменностью Хосрова, горюющие об утрате Истинного Креста, лишенные самого необходимого, римляне были готовы бороться за само свое существование с отчаянием обреченных. Церковь возглавила движение и объявила войну священным долгом каждого христианина, первым крестовым походом. Патриарх Сергий связал императора клятвой не бросать свой народ, и священнослужители предложили, в качестве военного займа, все золотые и серебряные сосуды константинопольских церквей. Ираклий отбросил уныние, а с ним и императорский этикет, и решил лично возглавить армию. Тысячи добровольцев собрались, чтобы дать отпор врагу, и сокровища церкви пошли на их оснащение. К концу 618 года это отчаянное усилие снова дало империи военачальника, армию и войсковую казну.
Но только немедленное нападение на персов в Малой Азии сразу оказалось невозможным. Неожиданно возникшая опасность дома вынудила Ираклия отложить свой крестовый поход. Авары разоряли Фракию и уже почти дошли до ворот Константинополя. Было необходимо любой ценой избавить город от опасности нападения с тыла, прежде чем армия отправится в Азию. Император предложил кагану некоторую сумму за то, что он уведет своих людей за Дунай. Каган согласился встретиться в Гераклее, в сорока милях к западу от Константинополя. До этого места как раз дошли его войска. Ираклий, согласно договоренности, отправился туда вместе со всем своим двором. Но бессовестные авары задумали предательство. Они спрятали всадников в холмах, чтобы перехватить Ираклия по пути к месту встречи, схватить его и потребовать большой выкуп. Императора предупредили вовремя, и он не попал в ловушку, хотя и ускользнул в самый последний момент. Ему пришлось сбросить императорский пурпур, снять корону и скакать во весь опор в Константинополь. Авары преследовали византийцев по пятам. Многие придворные и тысячи фракийских крестьян, которые оказались вблизи, попали в руки врага. Ираклий едва успел въехать в город и закрыть ворота, как к ним приблизились авары.
Несмотря на столь отвратительное предательство, император все еще желал заключить мир с аварами, поскольку это было совершенно необходимо сделать до начала войны с персами. В 620 году мир был заключен в обмен на выплату крупной денежной суммы, но даже после этого Ираклий не смог начать выполнять свой план решительного отпора персам. Сначала пришлось отразить не слишком уверенную атаку персов на Константинополь и расстроить их попытку постройки флота в Халкидоне, чтобы переплыть пролив.
Только в 622 году император смог перейти в наступление. Завершив все приготовления, выдержав Великий пост и получив благословение церкви для себя и армии, он отплыл в Азию в день Святой Пасхи. Он оставил вместо себя своего юного сына Ираклия Константина под присмотром патриарха Сергия и патриция по имени Бон — командира гарнизона Константинополя.
В последовавших шести кампаниях Ираклий продемонстрировал энергию и способности, которые, учитывая его десятилетнее бездействие, от него никто не ожидал. Историки даже не знали, чему удивляться больше — его стратегическим талантам или личной храбрости. С самого начала он показывал превосходство над врагом, наступая и направляя ход войны туда, куда ему было выгодно. Отплыв из Константинополя, он не напал на персов в лоб, а обогнул южные мысы Малой Азии и высадил свою армию в Киликии, в заливе Исс. С этих позиций он мог угрожать и Малой Азии, и северной Сирии. Проследовав в Каппадокию, он перерезал коммуникации между персидской армией в Малой Азии и долиной Евфрата. Это действо привело к именно тому результату, который ожидал Ираклий. Поспешно оставив Вифинию и Галатию, персидский генерал Шахрвараз отошел на восток, чтобы восстановить связь со своей страной. Так, не нанеся ни одного удара, Ираклий очистил запад Малой Азии от врага. Он завершил кампанию, нанеся в 622 году сокрушительное поражение Шахрваразу в Каппадокии и тем самым вернув также восточную часть Малой Азии.
Тщетно предложив Хосрову мир, Ираклий в следующем году принял эффективные меры, чтобы образумить персов. Сирия, Египет и Месопотамия все еще были в руках врагов. Ираклий решил освободить их так же, как спас Малую Азию, нанеся такой сильный удар по операционной базе врага, что он будет вынужден собрать все удаленные силы, чтобы защитить саму Персию. В 623 году Ираклий, оторвавшись от моря, повел свои войска вглубь территории и напал на Мидию. На два года он пропал из вида на востоке, покоряя земли, где раньше никогда не было римских армий, да и европейцев после Александра Великого там тоже не видели. Известно, что он выиграл три генеральных сражения и взял штурмом два крупных мидийских города, Гандзак и Тебармес (Thebarmes), — в последнем якобы родился Заратустра, персидский пророк. Армия получила некоторое удовлетворение, разрушая великолепные храмы, — это была месть за разграбление Иерусалима. Чтобы защитить Мидию, Хосрову пришлось стянуть армии с запада, что отвечало целям Ираклия. Однако византийский император был еще слишком слаб, чтобы нападать на саму Персию или осаждать столицу Хосрова Ктесифон.
