Книга третья
Глава 18
Императоры-иконоборцы. Положение Восточной Римской империи в VIII веке, 717–802 годы
Лев и оборона Константинополя, 718 год. — Важность его триумфов. — Социальные и экономические условия в империи. — Упадок литературы и искусства. — Предрассудки и иконопочитатели. — Движение иконоборцев. — Крестовый поход Льва против образов. — Константин Копроним и его гонения. — Успешные войны Константина V. — Юные годы Константина VI. Интриги и триумф Ирины. — Восстановление поклонения образам. — Конец династии Исавра, 802 год
В марте 717 года Лев Исавр стал хозяином Константинополя. Его предшественник Феодосий III отрекся от трона и отказался продолжать гражданскую войну, начавшуюся годом раньше. Возможно, его отречение было вызвано страхом, как перед Львом, так и перед нашествием сарацин, поскольку армии халифа Сулеймана уже грабили Фригию и Каппадокию и медленно приближались к Босфору. Ничто, кроме осознания своей возможности остановить волну мусульманских завоеваний, не могло оправдать Льва, взявшего в руки оружие против Феодосия в час такой суровой опасности. Но, к счастью для империи, Лев не переоценил свои силы и быстро доказал, что владеет ситуацией. Он был еще молодым человеком, но его жизнь была полна авантюр и приключений. Лев был сыном обеспеченных родителей, которые мигрировали из исаврийских регионов Тавра во Фракию. Он вступил в армию во время второго правления Юстиниана Ринотмета. Служил Лев хорошо, но вызвал подозрения тирана и был отправлен в опасную экспедицию на Кавказ, откуда не должен был вернуться. Однако ему удалось избежать гибели среди аланов и абазгов этого удаленного региона и вернуться домой, после чего Анастасий II назначил его главой фемы Anatolikon. Лев был активным, предприимчивым, настойчивым человеком, обладавшим явным организаторским талантом, любимым солдатами и имевшим железную руку. Его последующая карьера показала, что он не просто отличный солдат. Он был способен видеть суть вещей и имел собственные взгляды на политику и религию.
Льву было дано только пять месяцев на подготовку к появлению сарацин, которого давно опасались. Он провел это время, собирая запасы продовольствия, укрепляя гарнизон Константинополя и фортификационные сооружения. 15 августа восьмидесятитысячная армия Масламы появилась на берегах Вифинии. Спустя несколько дней сирийский флот из более чем тысячи кораблей вошел в Мраморное море, принял армию Масламы на борт и перевез ее во Фракию. Наземные войска сарацин сразу приступили к осаде столицы с суши, а часть флота направилась в Босфор, чтобы блокировать вход в бухту Золотой Рог, где стоял имперский флот. Лев нанес первый удар, когда корабли арабов еще шли по Босфору. Из бухты Золотой Рог вышли галеры и брандеры, атаковавшие вражеские корабли, идущие по проливу. Двадцать военных кораблей сгорели. Тогда арабский адмирал отошел к южному выходу из Босфора, оставив северный выход свободным для восточных римлян
[2], и Лев смог и дальше получать грузы с Черного моря.
Таким образом, блокада Константинополя была неполной, и мы не удивляемся, когда узнаем, что, пока арабы в лагере на фракийской стороне пролива жестоко страдали от холода необычайно суровой осени и зимы, гарнизон в стенах города был удобно размещен в домах, хорошо питался и чувствовал возрастающую уверенность в себе. Маслама потребовал подкрепление, которое халиф сразу выделил. Вторая наземная армия выступила от Тавра к Халкидону весной 718 года и заняла берег Босфора со стороны Вифинии, а к эскадре военных кораблей присоединился флот из Африки и Египта. Корабли стали на якоря в районе Калосагроса на восточной стороне Босфора, чтобы наблюдать за входом в бухту и прекратить сообщение города с Черным морем.
Сохранение свободного водного пути на север было чрезвычайно важным. Соответственно Лев решил уничтожить египетский флот. Его галеры — многие из них были оснащены аппаратами для метания знаменитого греческого огня — внезапно вышли в море и напали на арабский флот, стоявший на якорях на азиатской стороне. Многие моряки с египетских кораблей были христианами, которых силой доставили на борт. Эти люди или дезертировали и присоединялись к солдатам империи, или бежали на берег и старались скрыться. Мусульманские моряки сопротивлялись, но, поскольку их застали врасплох, корабли стояли на якорях, не имея возможности маневрировать, их сопротивление очень скоро было сломлено. Вся блокирующая эскадра сгорела, за исключением отдельных кораблей, которые были доставлены в Константинополь на буксире. Остатки флота Масламы больше не делали попыток блокировать Босфор. Господство галер Льва на море было очевидным. После этого Лев перебросил армию на берег Вифинии и разогнал арабское войско, стоявшее там лагерем. Армия Масламы была отрезана от Азии и больше не могла получать оттуда припасы. Те же источники снабжения, которые были найдены в близлежащих районах Фракии, быстро иссякли, и к лету 718 года армия оказалась на грани голода. Люди жили впроголодь, многие умирали от голода и болезней. В это время Маслама узнал, что большая болгарская армия уже перешла Балканы и двигается на него. Очевидно, Льву удалось убедить царя Тервела, что вторжение сарацин в Европу так же опасно для него, как и для империи. Маслама отправил войска, чтобы дать отпор царю, но в районе Адрианополя оно было полностью разгромлено. Арабские историки утверждают, что потери составили 22 000 человек.
После этого Маслама принял решение снять осаду. Флот принял на борт остатки сухопутной армии и высадил на берег у Кизика. Оттуда армия двинулась к Тавру, но от 100 000 человек, которые изначально составляли войско Масламы, осталось 30 000. На флоте дела обстояли еще хуже. У берега Ликии он попал в шторм и был почти весь уничтожен. Из уцелевших кораблей многие были захвачены римлянами. Говорят, что только пять кораблей из тысячи вернулись в Сирию.
Это был конец последних сарацинских вооруженных сил, которые когда-либо всерьез угрожали существованию Восточной Римской империи. Это была, вероятно, самая масштабная экспедиция, отправленная халифом. Она была намного многочисленнее и лучше оснащена, чем разбойничьи банды, с небывалой легкостью захватившие Африку и Испанию всего лишь несколькими годами раньше, равно как и армия, с которой столкнулся Карл Мартелл при Пуатье. Это было значительное достижение Льва Исавра. Он еще не слишком твердо сидел на троне, все его азиатские провинции были захвачены врагом, и все же он смог отразить столь мощный натиск. Этим успехом император обязан собственной смелости, энергии и опыту, ну и, конечно, неприступным стенам Константинополя. Нельзя сбрасывать со счетов и неопытность арабов на море, из-за чего они были вынуждены силой рекрутировать на свои корабли не желающих этого христиан. Отсутствие морского опыта не позволило им адекватно использовать свое временное превосходство на море. Представляется, что флот Масламы был таким же бесполезным и неуклюжим, как флот Ксеркса. Однако, хотя Льву Исавру, безусловно, помогали ошибки и недостатки врага, он все равно заслужил бесконечную благодарность будущих поколений за то, что остановил продвижение сарацин в тот самый момент, когда в Восточной Европе не было другой силы, способной на это. Если бы Константинополь пал, можно не сомневаться, что варварские языческие племена, населявшие всю Восточную и Центральную Европу, стали бы подданными халифа и приверженцами ислама. Булгары, авары или славяне не имели возможности сопротивляться продолжительное время, и если бы Восточная Римская империя пала, сарацинская волна смела бы все на своем пути, дойдя до границ Австразии. Смогли бы франки устоять, подвергшись нападению с востока и юга, — весьма сомнительно. В общем, спасителем Европы от мусульман следует считать в гораздо большей степени Льва Исавра, чем Карла Мартелла.
