Только Людовик, к несчастью для себя и своего государства, когда унаследовал империю, уже имел трех сыновей-подростков. Четвертый сын тоже достиг зрелости еще при его жизни. Обычаю разделения государства между сыновьями было суждено вернуться и наглядно продемонстрировать все свои недостатки.
Людовик находился в Дуэ — в своем королевстве в Аквитании, когда до него дошла весть о смерти старого отца. Он с максимально возможной скоростью отправился в Ахен — на путешествие ему потребовалось тридцать дней — и взял в руки бразды правления. Не посылая за папой для участия в коронации, он короновал себя сам, взяв императорскую корону с алтаря собора столицы и возложив ее себе на голову. А собравшиеся графы и епископы в это время кричали Vivat Imperator Ludovicus! Феодалы тоже отдавали ему почести, использую имя Pious, «Благочестивый», — его он поместил на своих монетах, на обратной стороне которых была надпись Renovatio Regni Francorum. «Обновление» королевства выразилось в первую очередь в увольнении министров, которые занимались делами империи в последние годы правления Карла Великого. Людовик прибыл в Ахен со своей свитой и слугами, которым доверял, и не желал отдавать себя в руки фаворитам отца. В жизни и при дворе отца было многое, что его щепетильная совесть не одобряла. Как человек, ведший исключительно добродетельную жизнь, он не мог выносить епископов и аббатов, которые смотрели сквозь пальцы на аморальное поведение отца. Франкский двор — хотя там было много церковников — не был образцом добродетели и трезвости, и старый император не являлся образцом для подражания. Людовик решил все это прекратить.
Утвердившись на троне, новый монарх прогнал со двора своих сестер, которые вели порочную жизнь при отце, а их любовники были сосланы или заключены в тюрьму — одного даже ослепили. Следующим шагом стало увольнение трех главных министров Карла. Канцлер Элизахар, аббат монастыря Святого Максимина, вернулся в свой монастырь. Двум братьям, графу Валу и аббату Адальгарду, повезло меньше. Новый император отправил Адальгарда жить в уединенный монастырь, расположенный на острове в устье Луары. Граф Валу был лишен меча и доспехов, пострижен и отправлен простым монахом в Корвейское аббатство.
Эти три советника Карла Великого были заменены людьми, которых Людовик знал, когда был еще королем Аквитании, и доверял им. Главными стали Эббон, его молочный брат, аббат Хильдвин и граф Барселоны Бернар Септиманский. Эббон был низкого происхождения, но Людовик благоволил к нему и при первой возможности сделал архиепископом Реймса, несмотря на откровенное недовольство многих высокородных франкских церковников, считавших, что такого назначения не заслуживает человек из холопского рода. Хильдвин, новый канцлер, считал, что бенефиций много не бывает. Он был аббатом трех крупных монастырей и постоянно искал возможности получить еще. Бернар — умный, энергичный, склонный к интригам васконец — вызвал еще больше зависти среди старых придворных Карла Великого. Похоже, в государстве франков ни к кому не испытывали такой сильной ненависти, как к нему. Самым же влиятельным из всех советников Людовика была его супруга. Ирменгарда, дочь графа Хеспенгау, честолюбивая и неразборчивая в средствах женщина, имела огромное влияние на своего супруга-подкаблучника. Ей даже иногда удавалось толкнуть его на зловредные и нечестивые деяния, к которым он был совершенно не склонен.
Карл Великий оставил границы своего государства в безопасности, и в первые годы правления Людовика не было войн, которые призвали бы императора в поле. Характерной чертой нового режима стало преобладание церковных вопросов над всеми другими. Нам известно о законах против епископов и аббатов, склонных к мирским удовольствиям. Они нередко шокировали благочестивую паству, разъезжая на конях в плащах, с мечами и золотыми шпорами, как светская знать. Modus vivendi был установлен между клириками низкого происхождения и их бывшими господами: при условии выплаты соответствующей компенсации виллан мог считать себя свободным. Император проявлял особое внимание к этому вопросу. Не только его фаворит Эббон, но и некоторые другие советники были крепостными, и он желал во что бы то ни стало защитить их от притязаний прежних хозяев и оскорблений духовенства, рожденного свободным. Другой декрет Людовика касался владения монастырями землей. Установив, что четырнадцать крупных родов должны империи военную службу и материальную помощь, а еще шестнадцать имеют перед государством только финансовые обязательства, Людовик объявил, что все остальные монастыри могут иметь свои владения при условии, что будут молиться за благосостояние императора, его детей и империи. В результате большое количество поместий оказалось в категории frankalmoin — бессрочное владение землей, пожертвованной церкви, с условием вечного поминовения душ усопших и т. д. Декрет освободил от обязанностей перед государством намного больше земли, чем это можно было себе позволить.
В самом начале его правления был дан еще один знак исключительного почтения Людовика к церкви. Когда в 816 году умер престарелый понтифик Лев III, короновавший Карла Великого, на его место был поспешно избран Стефан IV. Новый папа не стал дожидаться санкции императора, но Людовик не выдвинул никаких возражений и даже не разгневался из-за такого неуважения к себе. Он был бесконечно далек от недовольства и даже позволил Стефану указать себе, что его коронации в Ахене не хватало церковного благословения, да и корону брать своими руками негоже. Чтобы сделать положение Людовика столь же прочным, как его великого отца, папа даже предложил перейти Альпы и повторить коронацию. Людовик не обратил внимания на столь явное пренебрежение к своей коронации. Напротив, в 816 году он со всей торжественностью принял папу в Реймсе и там был коронован вторично. Таким образом, он ослабил хватку, которой держал папство, и позволил папе усилить давление на империю.
В 817 году произошел случай, оказавший самое серьезное влияние на судьбу и характер императора. Он проходил со своей свитой по деревянной галерее, которая соединяла собор и дворец в Ахене, когда конструкция рухнула. Многие придворные погибли, а сам император получил ранения, на много недель приковавшие его к постели. Понимая, что был на волосок от смерти, Людовик стал много размышлять о хрупкости человеческой жизни и необходимости быть всегда готовым к могиле. Людовик всегда был сдержанным и замкнутым, но теперь стал мрачным и меланхоличным, и таковым остался до конца своих дней. Будь он раньше закоренелым грешником, мог бы спасти свою душу, приняв новый образ жизни. Но он всегда был человеком добродетельным и беспорочным, и новый образ жизни привел его к крайнему аскетизму. Он прекратил чтение мирской литературы, которое скрашивало его свободные часы, и до конца своих дней не брал в руки никаких книг, кроме богословских. Известно, что он уничтожил собрание франкских героических поэм, составленное его отцом, из-за найденных в нем многочисленных следов язычества. Двумя годами позже его советникам лишь с большим трудом удалось отговорить императора от решения отречься и уйти в монастырь.
Одним из первых результатов мрачных раздумий Людовика о смерти стало его решение уладить дела с наследством. Самому императору в то время было сорок три года, его старшему сыну — семнадцать, однако он решил сделать неопытного юнца соправителем, чтобы в случае его смерти вопрос с наследием был решен. Одновременно он выделял своим младшим сыновьям части империи. Древний германский инстинкт, требующий раздела наследства отца, оставался слишком сильным, чтобы ему можно было противиться.
