— Вот нет чтобы как-то более понятно изъясняться, — шепотом отругала я колоду, запихивая ее обратно в сумку. Тридцать шесть карт, куча комбинаций, но нет же, как сговорились!
Хотя… король червей вместе с королем бубен означают прекрасное завершение уже начатого дела, дама бубен — необходимость выбора и крепость моральных принципов. Уж не знаю, о каком таком выборе идет речь… да еще чтобы моральные принципы крепкие понадобились! Но радует, что в итоге дело закончится прекрасно, хотя дама червей и обещает позитивные перемены. Уф!..
Иногда точный смысл ответа приходил ко мне не сразу, а докатывался как эхо, озарением, спустя минут пять — семь после гадания. При этом очень многое зависело от точности вопроса, который я, увы, лишь слегка оформила. Нечто типа: «Итак, что же здесь происходит?» Вот карты и вывалили на меня сплошные треугольники. А это всегда подразумевает выбор, причем для всех. Что ж… Меня пока все устраивает, и выбирать ничего и никого не тянет.
Я повернулась к мужчинам. Уж не знаю, как вел себя Рауль в покоях герцога Левкерберна, но сейчас он производил впечатление душевнобольного, хватаясь за каждую вещь в комнате и замирая с ней, устремив при этом взгляд куда-то внутрь себя. А Патрик быстро конспектировал все, что граф говорил и особенно что он рассказывал потом, в те несколько секунд, пока, отложив один предмет, тянулся за следующим.
Решив не отвлекать лордов, я оглядела комнату. Конечно, тут все уже давно прибрали, но вот он, ковер от двери в спальню до самой кровати. Белый, мягкий, пушистый, как шерсть какого-то диковинного зверя. Двухспальная кровать, возле которой стояли обе жертвы в тот момент, когда дверь распахнулась и они повернулись… Хм, то есть до этого они смотрели на кровать? Или куда? А, наверное, на портрет!
Аккуратно обогнув сидящего на полу Рауля, я подошла к висящей на стене картине. На ней была изображена Хелена, в полный рост. Портрету было уже лет десять — пятнадцать, судя по возрасту натурщицы.
Ее парадный наряд идеально дополняла диадема, украшенная ослепляюще яркими голубыми турмалинами. Возможно, это была фантазия художника, потому что точно такими же довольно крупными и поэтому явно фальшивыми кристаллами была украшена рама портрета.
У юной графини еще были очень длинные волосы, заплетенные в толстую косу. Сейчас же у нее, по последней моде, локоны до плеч. Такую прическу раньше можно было встретить лишь у мужчин, но теперь некоторые леди рискнули подстричься так же коротко.
Я еще могу представить, как Георг любуется на портрет своей жены, но зачем на него смотрела невеста его брата? Очень странно, но ладно, чудны пути светских разговоров, особенно в спальне у постороннего мужчины, пусть и будущего родственника.
Судя по тому, как старик Стефан пытался отозваться о леди Алисе, та не слишком дорожила своей репутацией. Интересно, как бы так вежливо выяснить, было ли еще чем дорожить, или все улетучилось… например, с другом детства? Или с уже женатым братом жениха… Всякое в жизни случается.
Я покосилась на Рауля и тихо охнула. Тонкая струйка крови из носа графа недвусмысленно намекала на магическое истощение.
— Все, хватит! На сегодня хватит. — Я подлетела к мужчине, бледному, как мраморное изваяние, и протянула ему платок.
— Благодарю, леди, — прошептал Рауль. — Наверное, я и правда сегодня перестарался. Никогда раньше не использовал свой дар столько времени практически без перерыва.
— С ментальной магией следует быть осторожнее, лорд, — пробурчала я, прямо как старая дуэнья. — Наденьте перчатки. И попросите принести вам сладкого, как можно больше сладкого. У меня в детстве часто случались подобные приступы, — успокоила я графа. — Завтра все пройдет.
— Я распоряжусь… заодно приглашу сюда вашу мать! — дернулся было к двери Патрик, но Рауль остановил его:
— Нет, не надо… Сюда — не надо! Лучше я дойду до ее комнат, они на этом же этаже, сразу после моих.
— Думаю, лучше вам добраться до своих покоев, — решила я, переглянувшись с Патриком. — Переоденетесь…
— Нет! — с непонятным мне раздражением почти выкрикнул граф. Он уже успел подняться с ковра и теперь стоял, чуть пошатываясь и иногда прижимая мой платок к носу. — Пока меня не оправдали, я у себя не появлюсь, — уже более спокойным голосом пояснил Рауль и добавил, в упор взглянув на маркиза: — Но вы можете туда заглянуть. Осмотрите там все. Убедитесь, что я не спрятал огнестрел под кроватью…
— Ваши покои были тщательно обысканы полисменами, — отмахнулся Патрик. — Огнестрел там нашли, в футляре, чистый. То есть не тот, из которого стреляли.
— Да, это подарок леди Хелены. Она любит оружие. У Георга тоже есть, целая коллекция. — Граф вздохнул, с тоской оглядывая спальню. — Завтра надо обязательно вернуться, я еще не все здесь изучил.
Патрик, хмыкнув, вышел в коридор, договариваться насчет сладкого чая в покои старой графини. А мы выждали какое-то время и потом, на цыпочках, как двое заговорщиков, тоже переместились в комнаты матери Рауля.
Глава 24. Неприличное множество
Старая хозяйка дома жила скромно, комнатки у нее были маленькие, кабинета ей не полагалось, поэтому мы все набились в гостиную — я, Рауль, Патрик, Эрик и Хелена.
Мне очень хотелось куда-то на время вывести всю эту толпу и позволить графине пообщаться со своим сыном. Но увы, это было достаточно затруднительно, к тому же сам Рауль не слишком этого желал.
Граф старался держаться подальше от матери, сохраняя эмоциональную дистанцию, отвечая вежливо и прохладно, как постороннему. Он даже уселся на стул в противоположном углу комнаты. Однако я чувствовала, как он напряжен, и видела, как подергивается венка у него под глазом.
Я внимательно наблюдала за ним. Поэтому, вместо того чтобы обвинить в душевной черствости, наоборот, отметила сильную привязанность к вырастившей его женщине. Кстати, графиня была не такой уж старой. По-моему, ей было лет семьдесят или что-то около того. Красивая леди средних лет, еще вполне привлекательная, воспитанная в строгих традициях поклонения перед мужчинами, поэтому поглядывающая на языкастую невестку с легким осуждением.
А Хелена считала, что за ужином надо обязательно ехидничать над теми несчастными, которым повезло оказаться с нею рядом. Больше всего доставалось Эрику, но иногда перепадало и Патрику. Просто последний практически не реагировал, игнорируя все выпады младшей графини.
— Она всегда такая? — шепотом уточнила я у Рауля, наблюдая, как мой напарник отчаянно отбивается от очередной шуточки в свой адрес. Надо же было отвечать вежливо, как женщине и как леди. Но по-моему, эта светская перепалка Эрику нравилась, причем он старался втиснуть в свой ответ еще и комплимент даме. Именно поэтому ему перепадало больше внимания, чем Патрику.
