— А если бы лорд Фрехберн сразу открыл шкатулку и обнаружил, что там лежит совсем не то кольцо, которое он дарил вам?! — продолжал допрашивать Глорию Патрик.
— Я слишком хорошо знала лорда Фрехберна! — со снисходительным презрением усмехнулась девушка. — Конечно, Хелена, после того как он дважды спас ей жизнь, видит в нем героя, но на самом деле лорд — мальчишка, которым легко манипулируют все, кому это нужно. Сначала его отец, затем брат, потом — графиня Монтербон. А он, вместо того чтобы бороться, терпит это с покорностью жертвенного барашка! И само собой, получив шкатулку, он, как всегда, занялся самобичеванием, правильно?!
Я тихо зарычала, но Эрик крепко держал меня, прижав к себе. Я же еще не настолько разозлилась, чтобы устраивать сцену, пытаясь при собственном женихе освободиться из объятий напарника. Сейчас со стороны все выглядит более-менее невинно — я стою и греюсь, пока идет допрос свидетельницы.
— Леди, я понимаю, что поступил не совсем порядочно, расставшись с вами…
Ну надо же, кому-то надоело быть ковриком для вытирания ног?! Услышав одобрительное хмыканье за спиной, я обернулась, чтобы оценить довольное лицо Эрика. Кажется, мой напарник надеялся, что Рауль устанет выслушивать гадости, и именно поэтому не давал мне за него вступиться.
— Но это не дает вам права унижать меня в присутствии моих друзей. Я не могу ответить на ваши оскорбления, потому что вы леди, но убедительно прошу остановиться. И ответить на вопросы маркиза Краухберна. Зачем вы подкинули мне кольцо? И для чего разыграли сцену у министерства?
— Пощечину вы заслужили за то, что прикрывали вашего брата. — Глория снизошла до того, чтобы заметить стоящего рядом Рауля. А граф был просто прекрасен. Его глаза буквально сверкали от гнева, отражая отблески восходящего солнца. И его «убедительно прошу остановиться» прозвучало очень внушительно. Хотя в таких ситуациях у мужчин всегда очень проигрышная позиция. Женщины могут и по лицу ударить, и веером отшлепать, и просто гадостей наговорить, от души. А мужчинам позволительно лишь просить их остановиться. Хотя бросить в ответ вежливую колкость тоже можно. Вот только я знала, что Рауль на подобное неспособен.
— Сцена давала мне повод швырнуть в вас кольцо и привлечь внимание к турмалинам, висящим в спальне вашего брата.
— Зачем такие сложности, леди? Почему нельзя было просто рассказать нам все, что вы знаете? — вновь подключился к допросу Патрик.
— Потому что ни вам, ни неизвестному мне детективу я не доверяла. И совершенно не желала объяснять лорду Фрехберну, что его брат на самом деле получил по заслугам. И мне даже немного жаль, что на курок огнестрела нажала не я. — Рауль застыл, выдвинув вперед челюсть, напряженный и злой. А Глория продолжила говорить, глядя лишь на Патрика: — Вы же знали, что Георг работал в министерстве путей сообщения? Он продавал Ургейне информацию о передвижении важных грузов. А затем его нашел один из агентов Шербании и попытался перекупить. Возможно, именно в этом причина убийства? — Тут девушка с победным видом оглядела обоих лордов. — А возможно, причина убийства — турмалины из Ургейны. Только странно, почему тогда они до сих пор в покоях Георга? — Ехидные интонации раздражали, но вопросы леди задавала правильные. — И почему сам Георг, вместо того чтобы вынуть кристалл из кольца, хранил его отдельно в своем тайнике?
— Вы выкрали кольцо из тайника моего брата?! — Рауль уставился на Глорию со странной смесью восхищения и осуждения. Он был настолько шокирован, что даже возмущаться не мог. К тому же он только что узнал, что его брат был шпионом, работающим на одну страну, и его собирался перекупить шпион другой страны… Даже представить боюсь, какие чувства сейчас испытывает граф.
— Да, потому что это кольцо принадлежит не ему! Он украл его у моей подруги. И за этот год я несколько раз собиралась вернуть ей его, но никак не решалась. А потом окончательно передумала. Эти турмалины приносят несчастье. Поэтому я отдала их вам. — Глория вновь презрительно усмехнулась, а я сжала кулаки и заставила себя не вступаться. — Разбирайтесь сами, зачем Георг так маниакально хотел собрать все тридцать три кристалла!
— А кто был агентом Шербании? — тусклым негромким голосом поинтересовался Патрик. Пока он не заговорил, я даже не замечала, что он ошарашен услышанным ничуть не меньше, а может быть, даже больше, чем Рауль.
— Графиня Монтербон, естественно. — Глория демонстративно разочарованно вздохнула. — Конечно, у меня нет доказательств, но я следила за ней несколько месяцев и уверена, что она занималась поисками тех, кто готов был предать свою страну. Естественно, сама она ни в чем не была замешана, только связной агент, не более того.
— И почему же вы не сообщили об этом в министерство?.. — угрюмо спросил Патрик. Хотя я уже знала ответ.
— Я не доверяю почти никому, лорд. Еще год назад я видела, как графиня Монтербон флиртует с вашим отцом и его заместителем. Я не решилась проверять, кому именно неверен герцог Краухберн — своей стране или своей жене. Во мне слишком мало патриотизма, чтобы рисковать собственной жизнью. И теперь, когда я рассказала вам все, что знаю, надеюсь, мы больше никогда не увидимся. Ловите шпионов сами… Удачи!
После этого леди Глория, развернувшись, направилась к дому. А мы побрели к воротам. Потом, вспомнив, что проникли сюда не совсем законно, свернули к кустам, за которыми скрывался нужный нам кусок ограды.
В этот раз первым перелез Рауль, затем Патрик бережно приподнял меня и передал графу.
Естественно, у меня даже мыслей не было демонстрировать обоим лордам, что я в состоянии сама преодолевать подобные препятствия. Проявлять самостоятельность я могла с Эриком, да и тот часто проявлял обо мне заботу как о женщине. А в обществе лордов можно побыть слабой, хрупкой и трепетной леди. Я даже ойкнула испуганно, оказавшись в объятиях Рауля. И граф сжал меня покрепче, глядя взволнованно-напряженно, словно боясь, что я сейчас вырвусь и убегу.
— Она вас совсем не знает, лорд, — негромко произнесла я, когда Рауль бережно поставил меня на землю. — Вы благородный, честный и храбрый. Такими людьми легко манипулировать, но это не потому, что вы слабы. А потому, что верите, что все вокруг вас хорошие.
— То есть я не слабовольный, а наивный, вы это хотели сказать, леди? — В карих глазах графа засветились золотистые искорки, и уголок рта едва заметно подрагивал, но Рауль пытался изо всех сил сохранить серьезность. У меня сладко заныло сердце, настолько мне хотелось поцеловать эти губы. Они притягивали мой взгляд, и мне с трудом удалось отвернуться. Если бы не стоящий рядом Патрик, скорее всего, я бы не удержалась!..
